Флагман в изгнании - Вебер Дэвид Марк - Страница 38

И за взаимоотношениями с грейсонскими офицерами приходилось тщательно следить до сих пор. Контр-адмирал Трейлман, например, явно имел религиозные предрассудки против женщин в форме, но неожиданно выручила репутация женщины, спасшей Грейсон от Масады. Хонор было неловко так цинично и расчетливо этим пользоваться, но она не могла не использовать эффективное оружие. Нынче все должно идти в ход. И ведь сработало! Может Трейлману и было трудно воспринимать женщин как настоящих офицеров, но к Хонор он обращался с таким уважением, на которое редко могут рассчитывать капитаны, внезапно ставшие адмиралами.

Конечно, уважение и авторитет – далеко не одно и то же. Все воспитанные грейсонцы уважали женщин, но это вовсе не означало, что они доверяли женщине на «мужском» месте. Хонор полагала, что и Трейлман так думал… во всяком случае пока Янаков не обошел его на компьютерном тренажере. Он пришел в бешенство от того, что младший адмирал изменил правила игры. Вряд ли ему понравилось и то, что выручил его простой капитан, да еще и бывший хев в придачу. Но Хонор не могла не отдать ему должное. Какую бы ярость он ни испытал, он честно признал собственные ошибки. Помогло и то, что она не набросилась на него с упреками. Она постаралась похвалить как Ю, так и Янакова (хотя последнему намекнула, что бывает со слишком хитрыми адмиралами), но действия Трейлмана она проанализировала абсолютно бесстрастно. Не критиковать его решения было невозможно, но она не желала чернить его ни с глазу на глаз, ни на людях. Он допустил ошибки, и ее обязанностью было объяснить ему это, но она никогда не любила офицеров, которые чрезмерно распекали подчиненных, а после службы в качестве флагманского капитана у Марка Сарнова она лишь уверилась в правильности своей тактики. Суть в том, чтобы учиться на ошибках, а не искать козлов отпущения. Если офицер абсолютно непригоден, тогда его надо убрать, но без особого повода она ни на кого не нападала.

Тем не менее, подумала она, Трейлман представлял самое слабое звено. У него была репутация бойца, но тонкости ему не хватало. Хонор не могла решить, обусловлено это личностью или ему пока не хватает уверенности. Офицеры, не верившие в собственные способности, часто атаковали проблемы в лоб, рассчитывая, что в ближнем бою упорство окажется важнее способности думать и маневрировать. Заботила ее и чрезмерная склонность Трейлмана полагаться на правила и уставы. Правда, это еще не повод для снятия его с должности, а администратор он хороший. Его любили и уважали подчиненные ему командиры и штаб. Это, с одной стороны, повышало его эффективность, а с другой – означало, что они будут не согласны с его увольнением. Да и Хонор он тоже нравился, несмотря на предрассудки по поводу женщин. Он был прямым и честным, и хотя тонкости от него ждать не следовало, бульдожьей цепкости было с избытком.

Уолтер Брентуорт оказался надежен, как она и ожидала. Один раз он ошибся, видя только то, что ему хотелось видеть, но он принял урок близко к сердцу. В отличие от Трейлмана, он чувствовал себя с женщинами-офицерами вполне комфортно, и не только с Хонор, и уделял большое внимание деталям. То, что он не сумел в тренажере удержать рядом Двенадцатый дивизион, перед тем как Янаков устроил свой сюрприз, могло означать, что он не учитывал склонность Трейлмана атаковать, но с тех пор он исправился. Если у него и был недостаток, то, пожалуй… излишнее внимание к деталям. Хонор подозревала, что этим отчасти объясняется ход учений на тренажере. Брентуорт слишком увлекся маловажными обязанностями, которые следовало перепоручить начальнику оперотдела и флагманскому капитану. У него не хватило времени подумать, почему Янаков выбрал такой неудобный подход.

Если он научится правильно делегировать обязанности, то из хорошего адмирала превратится в выдающегося, решила Хонор. Уже сейчас она была вполне довольна его работой в качестве старшего командующего дивизионом. И его реакцию на критику она угадала правильно. Он осознал свои ошибки и не злился ни на Янакова, создавшего ему неожиданные проблемы, ни на Хонор, отключившую ему связь, чтобы посмотреть на поведение Трейлмана. Больше того, в следующем упражнении на тренажерах он учел полученный урок, и с каждым днем его уверенность все росла.

Но как ни довольна она была работой Брентуорта, Хонор не могла удержаться от улыбки, думая о контр-адмирале Янакове. Иуда Янаков будто нарочно был полной противоположностью Трейлману как по внешности, так и по характеру. Самый молодой из ее командующих дивизионами, невысокий, худощавый, с густыми каштановыми волосами и серыми глазами. Из Янакова ключом била энергия, которой не хватало более высокому и плотному Трейлману. Агрессии у молодого человека хватало, но ее уравновешивал холодный расчет карточного игрока. Он приходился племянником Бернарду Янакову, предшественнику Уэсли Мэтьюса на посту гранд-адмирала, а значит, кузеном Протектору Бенджамину, и проблем, связанных с адмиралом-женщиной, у него не возникало вовсе.

Хонор презирала офицеров, заводивших любимчиков, и очень старалась не выделять Янакова – во избежание, – но его инстинктам она доверяла больше, чем Трейлману или даже Брентуорту. Как он и показал в тренажере, иногда его воображение перехлестывало через край, но он уже начинал выравниваться, не теряя при этом инициативы. Единственная сложность с Янаковым заключалась в том, что он катастрофически не уживался с Альфредо Ю.

Хонор вздохнула и снова потерла кончик носа, глядя на пустой экран. У всех ее грейсонских офицеров были причины косо смотреть на человека, который практически уничтожил их флот перед вступлением в Альянс, но Уолтер и Трейлман с эмоциями справились. А Янаков пока нет, хотя он тщательно следил, чтобы это не отражалось на работе. Хонор виновато думала, что его мотивы примерно совпадают с ее собственными. Она винила Ю в смерти адмирала Курвуазье, а Янаков – в гибели родного дяди, так что неудивительно. Чем дальше, тем острее жалела Хонор, что они с предыдущим гранд-адмиралом так и не успели преодолеть барьер культурных различий. Все, что она о нем слышала, только подчеркивало: Бернард Янаков был замечательным человеком.

Но каким бы выдающимся офицером и человеком ни был гранд-адмирал Янаков, его смерть вбила клин между его племянником и Альфредо Ю, и Хонор столкнулась с нешуточной проблемой. Поначалу она даже удивилась, разобравшись в своих чувствах, но ошибки не было. Она по-прежнему не доверяла Ю и отчасти презирала себя за это. Пора с этим кончать, в очередной раз напомнила себе Хонор. Постепенно ее отношение к капитану менялось, но шел этот процесс слишком долго, и виновата была только она сама.

Признав это, она нахмурилась. Альфредо Ю – один из самых компетентных офицеров, которых она только встречала. Его реакция на засаду Янакова не была случайным озарением – для него характерно именно такое спокойное восприятие проблем в сочетании с быстрым поиском оптимального решения. С профессиональной точки зрения Хонор ставила его очень высоко. Хуже того, древесный кот постоянно передавал ей эмоции, скрывавшиеся за бесстрастным выражением лица капитана Ю. Хонор знала, что он искренне сожалеет о том, что его заставили делать во время операции «Иерихон», и вынуждена была согласиться с Мерседес по поводу его роли в судьбе экипажа «Мадригала». И, поскольку она все это знала, то не могла себя простить за неспособность простить его.

Хонор вздохнула, и взгляд ее смягчился, упав на Нимица. Кот дремал на своем насесте, но она знала, как он отреагировал бы, если бы не спал. У Нимица никаких проблем с Альфредо Ю не было, и он не понимал, с какой стати его человек так переживает. Наверняка он опять пожурил бы ее за напрасные терзания – и без толку. Ю был выдающимся офицером, любой адмирал мог только мечтать о таком флагманском капитане. Наверняка он куда лучше ее справлялся бы и с обязанностями адмирала. Больше того, он был хорошим, порядочным человеком и заслуживал от нее лучшего отношения, а она ничего не могла с собой сделать. Пока не могла. Хонор злилась на себя за эту злопамятность.