Честь королевы - Вебер Дэвид Марк - Страница 71

– Пока мы нашли шестерых мертвых, мэм, – без обиняков объяснил Рамирес. – Похоже, когда наш авангард ворвался в тюремный блок, этот подонок, – он гневно указал на безголового масадца, – просто пошел по коридору, расстреливая пленных.

Он прервался, когда старший медик поднялся на ноги. Поймав взгляд майора, медик слегка покачал головой, и Рамирес еле сдержал ругательство.

Хонор уставилась на тело единственным горящим глазом, и ее наполнило горечью воспоминание о том, как она не разрешила Рамиресу ударить Уильямса. Майор тем временем пришел в себя.

– К сожалению, мэм, это еще не все, – сказал он резким отрывистым голосом. – Не пройдете ли со мной? – Она кивнула и двинулась за ним, но Тремэйна Рамирес удержал. – Нет, без вас, лейтенант.

Тремэйн вопросительно посмотрел на Хонор, но что-то в голосе Рамиреса предупредило ее, и она покачала головой. На секунду у него на лице возникло возмущенное выражение, но он успокоился, отошел и встал рядом с сержантом Тэйлон.

Рамирес провел Хонор еще на сорок метров, до поворота коридора, потом остановился и сглотнул.

– Капитан, мне лучше остаться здесь.

Она хотела спросить его, в чем дело, но его взгляд остановил любые вопросы. Вместо этого Хонор кивнула и прошла за угол.

Стоящие там морские пехотинцы выглядели странно. Сначала она не могла понять почему, но потом сообразила: они сняли шлемы, и все они были женщинами. Поняв это, она похолодела и пошла быстрее. И остановилась перед открытой дверью камеры.

– Милая, отдай нам ее, – повторял кто-то мягко и настойчиво. – Пожалуйста, отдай нам ее, мы о ней позаботимся.

Это была капитан Гибсон, и ее всегда уверенный голос прерывался от с трудом удерживаемых слез. Она склонилась над обнаженной избитой молодой женщиной на грязной койке. Лицо пленницы было почти неузнаваемым из-за синяков и порезов, но Хонор ее знала. Знала она и женщину, которую та обнимала, такую же обнаженную и тоже страшно избитую.

Молодая женщина отчаянно цеплялась за подругу, стараясь прикрыть ее своим собственным телом, и потрясенная Хонор шагнула вперед. Она присела рядом с койкой, и молодая женщина уставилась на нее глазами измученного звереныша и захныкала от ужаса.

– Энсин Джексон, – сказала Хонор, и что-то вроде искры разума промелькнуло в загнанном взгляде. – Вы знаете, кто я, энсин?

Еще одно бесконечное мгновение Мей-Линь Джексон глядела на нее и наконец неуверенно кивнула, почти дернула головой.

– Мы хотим вам помочь, энсин. – Хонор не знала, как она умудрилась сохранить тихий ровный тон, но у нее все-таки получилось. Она осторожно коснулась слипшихся спутанных волос, и обнаженная девушка вздрогнула, как от удара. – Мы хотим вам помочь, – повторила Хонор, и по лицу ее потекли слезы, – но вы должны отдать нам коммандера Брайэм. Врачи ей помогут, но вы должны ее отпустить.

Энсин Джексон захныкала, еще крепче стискивая бесчувственное тело в своих объятиях, и Хонор снова погладила ее волосы.

– Пожалуйста, Мей-Линь. Позволь нам помочь ей.

Энсин взглянула на покрытое запекшейся кровью лицо Мерседес Брайэм, и ее хныканье перешло в жуткий всхлип. На мгновение Хонор думала, что она откажется, что Брайэм придется отбирать силой, но потом отчаянная хватка девушки расслабилась. Гибсон бронированными руками подхватила едва дышавшую Брайэм, а Мей-Линь Джексон рухнула в надежные объятия Хонор и закричала, как безумная.

Чтобы успокоить истерику энсина Джексон, потребовалось десять минут и сверхъестественные усилия медиков, и даже после этого Хонор понимала, что удалось добиться только временного затишья. Трудно было рассчитывать на большее, видя страдание, отражавшееся в миндалевидных глазах девушки, но, по крайней мере, она спокойно лежала на носилках, хотя под одеялом ее и трясла сильная дрожь. Она, как ребенок, цеплялась за руку командира, взглядом умоляя ее сделать так, чтобы все это оказалось неправдой, кошмаром. Хонор присела рядом с ней.

– Можете рассказать нам, что произошло? – мягко спросила она, и девушка дернулась, как от удара. Но потом она облизнула запекшиеся губы и слегка кивнула.

– Да, мэм, – прошептала она, но тут лицо ее задергалось, и в глазах появились новые слезы.

– Не торопись, – так же негромко проговорила Хонор, и это, казалось, слегка прибавило Джексон сил.

– Они нас подобрали, – прошептала она еле слышно. – Из офицеров остались только капитан, старпом и я, мэм. Остальных было… двадцать или тридцать, я точно не помню.

Она снова сглотнула, и один из медиков сунул в свободную руку Хонор стакан с водой. Она поднесла его к губам Джексон, и девушка сделала несколько глотков. Потом откинулась обратно на носилки и закрыла глаза. Когда она заговорила снова, голос ее стал ровным и механическим, без тени эмоций.

– Они привезли нас сюда. Сначала – пару дней, наверное, – все было не так уж плохо, но офицеров всех поместили в одну камеру. Они сказали, – краткое спокойствие снова дало трещину, – они сказали, раз у нас женщин берут в армию, капитан может оставить своих шлюх при себе.

Подвижная сторона лица Хонор застыла так же, как израненная, но она тихонько сжала руку Джексон.

– Потом… потом они просто с ума посходили… – прошептала Джексон. – Они пришли и забрали… меня и коммандера. Мы думали, это просто допрос, а они нас притащили в большую комнату… и там было столько мужчин, и они… они…

Ее голос прервался, и она зарыдала. Хонор гладила ее лицо.

– Они сказали, это потому, что мы женщины, – выдохнула Мей-Линь. – Они… они смеялись над нами, и делали нам больно, и сказали… сказали, что это Б-Божья воля, наказывать… наказывать сатанинских шлюх!

Она открыла глаза и села повыше, глядя в лицо Хонор и сжимая ее руку.

– Мы отбивались, мэм. Мы отбивались! Но мы были в наручниках, а их было так много! Пожалуйста, мэм – мы старались! Мы правда старались!

– Я знаю, Мей-Линь. Я знаю, – сказала Хонор сквозь слезы, обнимая истерзанное тело девушки, и энсин слегка расслабилась. Она положила голову на плечо Хонор и продолжила надломленным голосом:

– К-когда они… закончили, они… притащили нас обратно. Капитан – капитан Альварес – сделал что смог, но он не знал, капитан. Он не знал, что они будут делать!

– Я знаю, – снова прошептала Хонор, и энсин сжала зубы.

– Потом они опять пришли, и-и я больше не могла сопротивляться, мэм. Я просто не могла. Я пробовала, но… – Она с трудом вздохнула. – А коммандер Брайэм могла. П-по-моему, она кое-кого из них сильно задела, п-пока они ее не сбили с ног, а потом они ее били, и били, и били! – Голос ее взбирался все выше и выше, и, пока она дрожала в объятиях Хонор, медик подошел на выручку со шприцем.

– Капитан пытался их остановить, мэм. Он пытался… а они его сбили прикладами, а потом… потом…

Ее затрясло, и Хонор прикрыла ей рот рукой, не давая говорить, пока не подействует укол. Она уже заметила громадную засохшую лужу крови на полу камеры и отходящие от нее потеки, где кого-то протащили к двери.

– А потом они снова нас изнасиловали, – сказала Джексон ставшим наконец сонным голосом. – И снова, и снова… и они сказали, что их командир поступил очень мило… выделив им собственных шлюх.

Ее неровный голос прервался, и Хонор уложила ее на носилках, поцеловала грязный, в синяках, лоб. Потом она спрятала обвисшую руку девушки под одеяло и поднялась на ноги.

– Присмотрите за ней, – сказала она старшему медику морской пехоты, и женщина кивнула, сама вся в слезах.

Хонор повернулась к двери камеры. Выходя, она достала оружие и проверила заряд.

Майор Рамирес обратился к капитану Харрингтон, едва она показалась из-за поворота.

– Капитан, что мне…

Она прошла мимо, будто он и не открывал рта. Лицо ее было абсолютно лишено выражения, но уголок рта неудержимо дергался, а в руке у нее был пистолет.

– Капитан? Капитан Харрингтон!

Он потянулся схватить ее за руку, и она наконец на него посмотрела.