Честь королевы - Вебер Дэвид Марк - Страница 7

Карие глаза Хонор были прикованы к парусу. Ее всегда завораживало это великолепие, напоминающее текущий лед. Она могла бы отключить паруса корабля и позволить ему двигаться по инерции, но они держали «Бесстрашный» как две безупречно сбалансированных точки опоры, позволяя ему при необходимости реагировать мгновенно. Эта гравитационная волна была всего в световой месяц шириной и в полмесяца глубиной, просто струйка по сравнению с такими титанами, как Ревущие Глубины, но ее мощности было достаточно, чтобы придать кораблю ускорение в пять тысяч g меньше чем за две секунды. Если датчики гравитации «Бесстрашного» заметят впереди неожиданные волновые помехи, ей, возможно, придется прибегнуть к такому маневру.

Хонор встряхнула головой. Парус перекрывал все, что находилось позади «Бесстрашного», но впереди и на траверзе расстилалось бездонное гиперпространство. Ближайший грузовой корабль находился за тысячу километров от них, чтобы оставить достаточно места для парусов обоих кораблей, и на таком расстоянии даже грузовик в пять мегатонн был невидимой мошкой для невооруженного человеческого глаза. Но тренированный глаз Хонор различал мерцающие диски его парусов Варшавской, напоминающие странные пятна сфокусированного постоянства среди великолепного хаоса гиперпространства. За его кормой поблескивал еще один гигантский грузовик.

Мои грузовики, сказала она себе. Мои подопечные: медленные, толстые, неуклюжие – самый маленький из них в шесть раз больше трехсоттысячетонного «Бесстрашного», – но совершенно беззащитные и набитые ценностями на невообразимую сумму. Один только груз для звезды Ельцина оценивался больше чем в полтораста миллиардов мантикорских долларов. Медицинские приборы и лекарства, учебные материалы, оборудование для тяжелой промышленности, точные инструменты и молицирконные компьютеры с программным обеспечением (необходимо было обновить и усовершенствовать устаревшую промышленную базу Грейсона) – и все это оплачено «займами» от Короны, то есть попросту было подарком. Общая сумма отрезвляюще напоминала о том, как высоко правительство королевы Елизаветы оценивало союз, который предстояло заключить адмиралу Курвуазье. А Хонор должна была доставить этот груз в целости и сохранности.

Она совсем откинулась на мягкую кушетку, наслаждаясь расслабленными после упражнений мышцами; веки ее отяжелели. Ни один капитан во флоте не любил конвои. Грузовикам, по сравнению с крейсерами, не хватало мощности парусов Варшавской и компенсаторов инерции, а потому они не решались забираться дальше, чем в дельта-полосу гиперпространства, тогда как военные корабли заходили в эта– или даже тета-полосу. Сейчас, например, конвой Хонор шел в средней части дельта-полосы, а это означало, что их истинная скорость в половину скорости света превращалась в действительную скорость чуть больше тысячи скоростей света. При этом на путь до звезды Ельцина, в тридцать один световой год, потребуется десять дней, а по судовым часам – чуть меньше девяти. В одиночку «Бесстрашный» преодолел бы это расстояние меньше чем за четыре дня.

Но ничего, сонно подумала Хонор. Нимиц с тихим жужжащим мурлыканьем прыгнул к ней. Он свернулся клубочком, положил подбородок ей на грудь, и Хонор легонько погладила ему уши. Не важно, четыре дня или десять. Она не собиралась устанавливать никаких рекордов. Что ей надо сделать, так это доставить своих подопечных на место без происшествий, а крейсера специально проектировали и строили в том числе и для защиты торговли.

Она зевнула, соскользнув на кушетке еще ниже, и хотела было встать и перейти в постель, но ее сонный взгляд приковали колеблющиеся серый и черный и пульсирующие пурпурный и зеленый цвета гиперпространства. Оно сияло и дрожало, призывая ее к себе, беззвездное, подвижное и бесконечно, прекрасно изменчивое, и глаза Хонор закрылись, а мурлыканье Нимица тихой колыбельной отдавалось у нее в мозгу.

Капитан Хонор Харрингтон даже не пошевелилась, когда старший стюард МакГиннес на цыпочках зашел в каюту и укрыл капитана одеялом. С минуту он постоял над ней, улыбаясь, потом ушел так же тихо, как и пришел, а свет в каюте после его ухода стал менее резким.

Глава 3

Скатерть светилась белизной, столовое серебро и фарфор сияли, и посреди гудения разговора стюарды убирали тарелки. МакГиннес тихо двигался вокруг стола, лично разливая вино, и Хонор загляделась на то, как глубоко в рубиновом сердце ее бокала сияют огни.

«Бесстрашный» был молодым кораблем, одним из самых новых и мощных тяжелых крейсеров королевского флота Мантикоры. Корабли класса «Звездный рыцарь» часто служили флагманами эскадр и флотилий, и Бюро Кораблестроения учитывало это, планируя жилые помещения. Флагманская каюта адмирала Курвуазье смотрелась еще роскошнее, чем у Хонор, а капитанская столовая по флотским стандартам была просто огромной. Может быть, все офицеры экипажа «Бесстрашного» там бы не поместились – все-таки это был военный корабль, и он не мог впустую расходовать пространство, – но для старших офицеров и членов делегации адмирала Курвуазье места хватало.

МакГиннес закончил разливать вино, и Хонор оглядела длинный стол. Справа от нее сидел адмирал, который, согласно новоприобретенному статусу, сменил форму на гражданский вечерний костюм. Слева лицом к нему сидел Андреас Веницелос, а дальше по обе стороны стола гости сидели по старшинству военных и гражданских чинов в порядке убывания. Замыкающей сидела энсин Каролин Уолкотт; для нее это был первый боевой поход по окончании Академии, и она слегка напоминала школьницу, примерившую мамину форму. Сегодня она впервые обедала за капитанским столом, и в ее чересчур осторожном поведении чувствовалось волнение. Но флот пребывал в убежденности, что офицеру лучше всего изучать свои обязанности – как социальные, так и профессиональные – в космосе, так что Хонор поймала взгляд энсина и коснулась края бокала.

Уолкотт покраснела, вспомнив о своей обязанности младшего из присутствующих офицеров, и встала. Остальные гости замолчали, и она выпрямилась, когда все повернулись к ней.

– Леди и джентльмены! – Она подняла бокал, и голос ее прозвучал глубже, мелодичнее и куда увереннее, чем ожидала Хонор. – За королеву!

– За королеву! – отозвались присутствующие, поднимая бокалы, и Уолкотт села на место, чувствуя явное облегчение от того, что формальность была выполнена. Она взглянула через стол на капитана и расслабилась, увидев на лице Хонор одобрение.

– Знаешь, – прошептал Курвуазье на ухо Хонор, – я еще помню, как это приходилось делать мне. Я был зверски напуган.

– Все относительно, сэр, – ответила Хонор с улыбкой, – и нам это, наверное, пошло только на пользу. Разве не вы мне говорили, что офицер королевского флота должен разбираться не только в тактике, но и в дипломатии?

– Очень верное замечание, капитан, – вмешался посторонний голос, и Хонор с трудом подавила гримасу раздражения. – Хотелось бы, чтобы как можно больше флотских офицеров понимали, что дипломатия намного важнее тактики и стратегии, – продолжил низким мягким баритоном достопочтенный Реджинальд Хаусман.

– Не могу полностью с вами согласиться, сэр, – негромко ответила Хонор, надеясь, что не проявила своего раздражения бесцеремонным вмешательством в частную беседу. – По крайней мере, с точки зрения флота. Да, это важно, но наша работа начинается, когда дипломатия терпит поражение.

– Вы так считаете? – Хаусман улыбнулся безумно раздражавшей Хонор покровительственной улыбкой. – Я понимаю, что военным часто не хватает времени на изучение истории, но прав был тот военный со Старой Земли, который сказал, что война – это просто продолжение дипломатии недипломатическими средствами.

– Цитата не совсем точная, и это ваше «просто» объясняется недооценкой нашей роли, но я согласна, что вы вполне передали суть замечания генерала Клаузевица.

Хаусман прищурился, когда она назвала имя и ранг Клаузевица. Другие разговоры за столом утихли, и гости начали оборачиваться в их сторону.