Честь королевы - Вебер Дэвид Марк - Страница 68

Масадские защитники упали навзничь, по возможности откатываясь в боковые проходы, а потом все тело базы снова содрогнулось. На этот раз каждый бот выстрелил всего по одной ракете, но радары ракет вывели их точно в коридоры, пробитые предыдущими ракетами, и вниз – на скорости восемь тысяч метров в секунду. Они не несли взрывчатых веществ, но «боеголовки» из сверхплотного и сверхпрочного сплава ударили по первому ряду взрывоустойчивых перекрытий с силой двадцати трех с половиной тонн старомодного тротила каждая, и когда перекрытия превратились в раскаленный добела газ и смертоносные осколки, погибли еще две сотни масадцев.

Приземлились новые войсковые шаттлы, и полковник Харрис с руганью поднял выживших на ноги и послал их занимать огневые позиции среди каменной пыли и воя вытекающей атмосферы, а за ними тем временем захлопнулись основные взрывоустойчивые двери базы.

– Шомпол, Хорек пошел. Повторяю, Хорек пошел.

– Вас понял, Хорек. Шомпол сообщение принял. – Рамирес посмотрел на своего пилота. – За ними, Макс.

Капитан Уильямс только что не дергался от нетерпения, пока его поврежденные приборы старались разобраться в происходящем. Люди Харриса, похоже, большей частью выжили, и он слышал обрывки переговоров офицеров, сгонявших их в импровизированные оборонительные позиции среди развалин, но датчики на поверхности пропали. Он не знал, где находятся нападающие, когда они выйдут на Харриса и чем они вооружены.

Не видел он и новое звено малых судов, движущихся к ангарам на дальней стороне базы.

– Ракетам – пуск!

Вниз помчались новые ракеты, но они были куда легче, чем те, что взорвали транспортные входы. Их боеголовки весили всего по триста килограммов каждая, и двери ангаров распахнулись, а купола на поверхности провалились, словно разом перебили все ребра каркаса. Сто двадцать мужчин и женщин в боевой броне смертоносным снегопадом вылетели из донных люков ботов, спускаясь на антигравах в зияющие дыры, а еще четыре сотни солдат Королевской морской пехоты Мантикоры высадились с катеров и шаттлов вслед за ними.

Снова завыла тревога; капитан Уильямс развернулся и увидел, как на плане базы вспыхнули новые красные огни.

Все зависело от скорости, поэтому попавшуюся на пути горстку масадских техников в скафандрах перебили прежде, чем кто-то успел разобраться, сражаться они пришли или сдаваться. Потом морская пехота наткнулась на запертые ворота, и одни саперы занялись минированием, а другие начали перекрывать коридор переносными пластиковыми воздушными шлюзами.

В боевых доспехах никак не получалось притопывать ногой от нетерпения, так что капитану Гибсон, пока ее люди работали, пришлось выдувать пузыри из жевательной резинки. Впрочем, на скорость и точность подчиненных она пожаловаться не могла. Просто время, даже при самой быстрой работе, все равно уходило.

– Готово! – затрещал у нее в наушниках голос лейтенанта Хьюза.

– Давайте, – скомандовала она.

– Детонация! – крикнул Хьюз, и бронированные фигуры на всякий случай отвернулись.

Мгновение напряженной тишины – и по скалам отдался приглушенный звук взрыва. Один шлюз не закрылся, поврежденный взрывной волной, но его тут же запечатали, упустив всего несколько кубометров воздуха. Дюжина шлюзов пропускали морских пехотинцев внутрь базы по шесть человек за раз.

Полковник Харрис растерянно огляделся по сторонам. У его колен с медлительностью, вызванной низкой силой тяжести и редкой атмосферой Ворона, оседали пыль и дым. Наземная атака почему-то задерживалась. А она должна была уже состояться. Нападавшим следовало как можно быстрее развить первоначальный успех, а не позволять его людям приготовиться к встрече. Так где же они были?

– Ангары! – крикнул кто-то у него в наушниках. – Они идут и через ангары тоже!

– Тоже? – Харрис огляделся, потом ударил себя по шлему. Они вовсе не атаковали его позиции! Они выполнили обманный маневр – и теперь его люди находились по другую сторону запечатанных основных дверей базы!

Люди капитана Гибсон двигались по проходам с максимальной скоростью, которую только позволяли развить боевые доспехи. Для включения маршевых двигателей места не было, а «мышцы» экзоскелета жрали энергию как сумасшедшие, но маленькая сила тяжести позволяла пехотинцам передвигаться скользящими тридцатиметровыми прыжками, а перед ними волной катился ужас.

То тут, то там раздавался треск выстрелов, пули высекали искры из брони, но люди Гибсон мгновенно отвечали огнем трехствольников и плазменных винтовок, и двигались плавными отточенными движениями, которые она вдалбливала в них месяцами.

Она наблюдала за тем, как впереди по проходу накатывается ее подразделение. Они приблизились к перекрестку, и каждый проход тут же взял под контроль стрелок с плазмометом. В несколько секунд они прочистили перпендикулярный коридор – только белое пламя отражалось от их брони. Потом подразделение сдвинулось немного вперед, а саперы прикрепили взрывчатку на потолки боковых туннелей. Прогремели взрывы, боковые проходы обрушились, и подразделение пошло дальше.

Вся операция по ее часам заняла шестнадцать секунд.

Харрис послал людей через переходные шлюзовые камеры во внутренних взрывоустойчивых переборках базы, но каждая камера за один раз пропускала только троих, а от капитана Уильямса вместо толковой информации доносились только истерические бредни про демонов и дьяволов.

– Шомпол, это Хорек-Один, – послышался голос капитана Гибсон в наушниках Рамиреса. – Хорек-Один прошел на два километра. У меня тут коридоры с обозначением маршрута на контрольный зал и на реакторы. Куда мне идти?

– Хорек-Один, это Шомпол, – немедленно ответил Рамирес. – Идите в контрольный зал. Повторяю, идите в контрольный зал.

– Шомпол, Хорек-Один вас понял. Идем в контрольный зал.

Основной резерв полковника Харриса был невелик, и у него не было хевенитского оружия, выданного маневренным подразделениям, – но он расположился глубоко в центре базы, чтобы иметь возможность выдвинуться к любому сектору, подвергшемуся угрозе. Полковник прекрасно понимал, что случится с его людьми, если он двинет их навстречу неумолимо несущейся к ним боевой колеснице, но у него не было выбора, так что они побежали по туннелям навстречу вторгшимся мантикорцам.

Некоторые попали в засыпанные обломками запечатанные проходы и застряли. Другим повезло меньше: они нашли врага.

Даже короткая очередь трехстволки состояла из сотни разрывных четырехмиллиметровых дротиков с начальной скоростью более двух километров в секунду. Ими можно было резать, как огромной дисковой пилой, бронированные переборки, – а уж во что превращались простые скафандры и их содержимое, лучше бы не описывать…

– Шомпол, это Хорек-Один. Встретили организованное сопротивление, если его можно так назвать. Пока никаких проблем.

– Хорек-Один, Шомпол вас понял. Двигайтесь дальше, капитан.

– Есть, сэр. Хорек-Один вас понял.

Полковник Харрис пробрался через переходную камеру и побежал по коридору, за ним последовали все, кого он сумел завести внутрь. Голос капитана Уильямса в его наушниках выплеснулся за рамки обычной истерики. Командир базы бормотал молитвы и клятвы наказать сатанинских шлюх, и полковник поморщился от отвращения. Ему никогда не нравился Уильямс, а от того, чем капитан и ему подобные занимались последние два дня, Харриса просто тошнило. Но его долгом было защитить базу или погибнуть, и он подгонял людей, хотя знал, что этот бой уже проигран.

– Шомпол, это Хорек-Один. Мой авангард в одном переходе от контрольного зала. Повторяю, мой авангард в одном переходе от контрольного зала.