Честь королевы - Вебер Дэвид Марк - Страница 22

– Истинные и Умеренные, – тихо вставил Курвуазье.

– Правильно. Истинные цеплялись за первоначальные доктрины церкви, и технология для них была навеки предана анафеме. – Янаков невесело рассмеялся. – Даже мне трудно представить, как можно придерживаться таких взглядов, а посторонний вообще вряд ли на это способен. Я вырос в обществе, которое все-таки хотело выжить, а потому опиралось на технологию, пусть и грубую в сравнении с вашей. Как могли наши предки, стоявшие на самом краю гибели, верить, что Бог велел им справляться без всякой помощи? Но они в это верили, по крайней мере поначалу. Умеренные, со своей стороны, верили, что наше положение равнозначно библейскому Потопу и наконец ясно показало нам путь истинной веры: Бог хочет, чтобы мы жили согласно Его плану, и технология есть служанка, а не хозяйка человека. В конце концов с очевидностью смирились даже Истинные, но враждебность уже возникла, и фракции расходились все дальше. Уже не по поводу технологии, а по поводу того, в чем состоит следование Божьей воле. Истинные перешли за рамки консерватизма. Они стали радикальными реакционерами, обстригли и перекроили доктрину церкви, чтобы она соответствовала их собственным предрассудкам. Вот вы думаете, что мы варварски обращаемся с женщинами, а вы когда-нибудь слышали о доктрине Второго Падения?

Курвуазье покачал головой, и Янаков вздохнул.

– Она выросла из поисков Истинными Божьей воли, адмирал. Вы знаете, что они считают весь Новый Завет ересью, потому что рост технологии на Старой Земле доказывает, что Иисус не мог быть мессией?

На этот раз Курвуазье кивнул, и лицо Янакова помрачнело.

– Ну так вот, они пошли еще дальше. Согласно их теологии, первое Падение, из Эдема на Старую Землю, произошло из-за греха Евы, и мы создали общество, где женщины стали собственностью. Умеренные верят, что мы переживаем наш Потоп, что это, как мы сейчас считаем, часть Божьего плана. Истинные же говорят, что Бог вовсе не собирался сталкивать нас с враждебной природой Грейсона. Он превратил бы Грейсон в новый Эдем, если бы мы не согрешили после прибытия. И если первый грех совершила Ева, то второй, ставший причиной нашего Второго Падения, совершили дочери Евы. Это оправдывало их скотское обращение со своими женами и дочерьми, и они требовали, чтобы все мы приняли их веру, приняли их посты и побивание неугодных камнями. Умеренные, конечно, отказались, и ненависть между фракциями возрастала безостановочно, пока, как вы знаете, не закончилась Гражданской войной. Война была ужасная, адмирал. Истинные были в меньшинстве, и среди них закоренелые фанатики составляли лишь малую долю, но эти фанатики были абсолютно безжалостны. Они твердо знали, что Бог на их стороне. Все, что они делали, делалось от имени Бога, и все, кто им возражал, становились подлыми злодеями, не имевшими права на жизнь. Мы были далеки от возрождения продвинутых технологий, но все еще могли производить оружие, танки и напалм – а Истинные в качестве последнего средства построили свою «бомбу Судного Дня». Мы даже не знали о ее существовании – пока Барбара Бэнкрофт, жена самого фанатичного их вождя, не решила, что Умеренные обязательно должны узнать, что их ждет. Она сбежала, обличив все, во что верили Истинные, предупредила нас об опасности, но ее мужество привело к новой трагедии…

Янаков мрачно уставился в рюмку с бренди.

– Барбара Бэнкрофт – наша единственная героиня. Наша планета обязана ей своим существованием. Она наша Жанна д'Арк, носительница всех добродетелей, которые мы ценим в женщинах, – любви, заботы, готовности рискнуть своей жизнью ради детей. Но она также и идеал, мифическая фигура, и от обычных женщин мы не ждем ее мужества и упорства. Мы вписали ее в рамки наших собственных предрассудков; а для Истинных женщина, которую мы зовем Матерью Грейсона, символизирует Второе Падение, доказывает врожденную порочность всех женщин. Хотя они и отвергли Новый Завет, но сохранили свою версию Антихриста. Они называют его Сатанинской Блудницей… Однако благодаря Барбаре Бэнкрофт мы были готовы, когда Истинные пригрозили всех нас уничтожить. Мы знали, что единственно возможным решением было изгнание безумцев. И тогда, адмирал, Вселенная сыграла с Грейсоном свою самую жестокую шутку, потому что мы нашли способ.

Он вздохнул и снова откинулся в кресле.

– Мой предок Хью Янаков командовал кораблем колонистов и пытался сохранить хотя бы ограниченную возможность космических полетов, но Первые Старейшие разбили криогенные установки сразу же после посадки на планету. Это был их способ сжечь за собой мосты, привязать себя и своих потомков к новому дому. Вряд ли они сделали бы это, будь у них чуть больше научного образования, но его у них не было. А поскольку корабль не мог нас увезти, отчаянное положение заставило нас разобрать его на детали. Так что мы остались на планете жить или умирать – и каким-то образом выжили. И ко времени Гражданской войны мы достигли стадии, когда уже могли строить грубые досветовые корабли на химическом горючем. Они были куда менее сложными, чем тот корабль, что доставил нас сюда, без всяких криогенных камер, но за двенадцать-пятнадцать лет они могли добраться до Эндикотта. Мы даже послали туда экспедицию и обнаружили то, что ныне называется Масадой… Масада имеет осевой наклон более сорока градусов и крайне суровый по сравнению с Грейсоном климат, но тамошние животные и растения съедобны для людей. Там можно жить, не беспокоясь о том, что свинец и ртуть отравляют вас с каждой вдыхаемой пылинкой. Большинство наших жителей отдали бы что угодно, чтобы переехать туда, но они не могли. Нам не под силу было переселить столько народу. Но когда в конце Гражданской войны горстка фанатиков пригрозила взорвать всю планету, мы смогли перевезти на Масаду их.

Он снова рассмеялся, еще суше и саркастичнее, чем раньше.

– Подумайте, адмирал. Мы должны были их выгнать, и единственное место, куда их можно было выгнать, намного лучше, чем то, где пришлось остаться нам! Их было меньше пятидесяти тысяч, и по условиям мирного соглашения мы снабдили их всем, чем только могли, и выслали, а потом сосредоточились на том, чтобы выжить на Грейсоне.

– С учетом исходных условий у вас, думаю, получилось совсем неплохо, – тихо сказал Курвуазье.

– Да, это правда. Я ведь люблю мою планету. Каждый день она пытается меня убить, и когда-нибудь у нее это получится, но я ее люблю. Это мой дом. Но она также делает нас тем, что мы есть, потому что мы выжили и не потеряли веру. Мы все еще верим в Бога, все еще верим, что все это испытание и очищение. Вы, наверное, думаете, что это безумие?

Вопрос мог быть ядовитым, но прозвучал очень мягко.

– Нет, – сказал наконец Курвуазье. – Не безумие. Я не думаю, что мог бы разделить вашу веру, закаленную в чудовищных страданиях, через которые прошел ваш народ, но грейсонцы, наверное, сочтут безумной мою веру. Мы с вами – это то, чем сделала нас наша жизнь и Бог, адмирал Янаков, и это относится как к мантикорцам, так и к грейсонцам.

– Очень терпимый взгляд, – тихо сказал Янаков. – И я уверен, что многим, большинству, возможно, моих соотечественников, будет очень трудно его принять. Сам я считаю, что вы правы, но все равно именно наша вера диктует нам, как относиться к женщинам. Верно, со временем мы изменились – наши предки не зря звали себя Умеренными, – но мы остаемся теми, кто мы есть. Женщины больше не собственность, и мы разработали сложные коды поведения, чтобы защищать, холить и лелеять их – отчасти, мне кажется, это вызвано реакцией на варварство Истинных. Я знаю, что многие мужчины злоупотребляют своими привилегиями – и своими женами и дочерьми, – но любому, кто публично оскорбит грейсонскую женщину, сильно повезет, если его просто линчуют на месте. Да и с женщинами у нас обращаются куда лучше, чем на Масаде. Тем не менее, с точки зрения закона и религии, их статус все равно ниже, чем статус мужчин. Мы всегда помним о Матери Грейсона, но говорим себе, что они слабее, что у них слишком много других нагрузок, чтобы заставлять их голосовать, владеть собственностью… и служить в армии. – Он встретился взглядом с Курвуазье, и на лице его возникла напряженная полуулыбка. – Вот почему нас так пугает ваша капитан Харрингтон. Она приводит нас в ужас, потому что она женщина, и в глубине души большинство из нас знает, что Хевен лжет по поводу катастрофы на Василиске. Можете себе представить, какая это для нас угроза?