Женщина— апельсин - Васина Нина Степановна - Страница 28

Стас молчал, он нервно прятал дрожавшие руки и не поднимал глаз.

— Кстати, это подписка о невыезде, может, я еще сумею тебе соучастие сделать… И скажи, почему это Кумус тело Марины не запрятал?

Как это было? Он заболел, что ли? Как это было?

— Молчать! — закричал тонко адвокат, видя, что Стас вздохнул и хочет что-то сказать.

Подошел Николаев, показал Еве жестами, что все сделал.

— Я знаю сию тайну, — сообщил он. — На Марине был крестик, вот так.

Видя, что его не поняли, он разъяснил:

— Марину убивает эта ваша… вампир, ваша напарница, Ангел снимает, вы рядышком тут, сострадаете… Потом вы уходите. Проводить, скажем, даму до машины, или к вам приходит актриса, вы тянете время, немного с ней прогуливаетесь или куда-нибудь зашли выпить… Возвращаетесь домой, а там подарочек, на вашей кровати, которая из немецкого каталога! Этот гад Кумус почему-то решил, что Марина проснется как ни в чем не бывало, поскольку укус вампира не должен причинить ей вреда из-за крестика, — он плохо понимал, что они уже мертвые… Вы кладете Марину на решетку, девочку поите и звоните в милицию… Ну что, правильно?

— Да тут весь отдел с ненормальной фантазией! — Адвокат был совершенно искренне возмущен. — Вы думаете, мы ограничимся жалобой?

— Ну что вы такой злой, — сказал Николаев и вдруг зашипел.

Все удивленно уставились на огромные клыки у него во рту.

— Да это просто… сумасшедший дом! — Адвокат уводил Стаса, Стас все поворачивал голову и оглядывался на Николаева.

Николаев вытащил изо рта пластмассовую пластинку с клыками. Ева молчала, вытаращив на него глаза.

— Я думал, тебе понравится…

Николаев долго уговаривал Еву пойти с ним поесть, но она согласилась только на мороженое. Он предложил пригласить и Далилу. Ева равнодушно пожала плечами. Николаев позвонил из автомата. Рассерженный старческий голос ответил ему, что у Далилочки нервный срыв.

— Слушай, — спросил он у Евы в кафе, — а как это бывает — нервный срыв у психоаналитика?

— Понятия не имею… Вообще, она вела себя на даче очень правильно… Почти… Залезла с ребенком на чердак, крышку чердака завалила, по веревке спустилась вниз с другой стороны дома, добежала до соседнего дома, оставила там ребенка и позвонила со станции в милицию.

— Что, там еще и ребенок был?! Ну, вы повеселились… Кстати, Ангел Кумыс…

— Кумус!

— Да, Кумус… он передал тебе кое-что… сейчас вспомню… Так. Сначала ты срубаешь дерево… Осину, да, обязательно осину! Делаешь из него кол — посмотришь потом в вещдоках, какого размера, — потом в полнолуние закапываешь этот кол в землю и говоришь… Черт… Что там нужно говорить?.. Забыл… Подожди, это не все, потом этот кол надо положить на свое тело, желательно голое, и заснуть… Кажется, все…

— Слушай, Николаев, если ты отвезешь меня домой, если ты проявишь такое невозможное внимание и заботу… Я расскажу тебе один мой секрет.

— Да я тебя на руках затащу в квартиру! В Мишине у своего подъезда Ева сказала Николаеву, что она, вероятно, влюблена.

— Тяжелый случай. И как он, положительный, смелый? — Николаев гордо выпятил грудь.

— Я его толком и не помню… Стараюсь вспомнить его лицо… и не могу.

— Ты хочешь сказать, что это не мое лицо?

— Не твое. Я устала и хочу спать.

— Но ты же знаешь его имя, ну, особые приметы!

— Точно… У него татуировка на ногах.

— Что, на обеих?

— Да. Там что-то про родину написано… Неприличное.

— Ну, знаешь… Где же ты его нашла… с голыми ногами в сентябре?

— На даче.

— Что, вампир?

— Да нет, это было раньше… На выходных… Но дача та же. Просто заколдованное место какое-то… Спокойной ночи, Николаев.

— Утром — в банке, — предупредил Николаев.

— В каком еще банке?

— Банк «Оникс», они сегодня мне не дали влезть в сейф Кота — для этого нужно постановление и разрешение и еще черт-те что.

Гнатюк все сделал, утром можно попользоваться ключиком.

Ева вылезла из машины, хлопнула дверцей. Ноги не двигались. Она с тоской посмотрела на свои окна. Третий этаж.

— Я донесу! — предложил Николаев.

Она покачала головой и побрела к подъезду.

На лестничной клетке не горела лампочка. Ева пошла по ступенькам медленно, ступать старалась тихо. На четвертом этаже горел свет, она увидела бесформенную массу у своей двери, прижалась к стене и вытащила из-за пояса пистолет. Прижимаясь спиной к стене, она медленно подошла к своей двери. На полу, обхватив колени руками, сидела Далила. Она подняла голову, потом бросилась к Еве, и обхватила ее ноги.

— Они убьют его, убьют! Я так не могу жить! Не может такого быть, он невиновен!

— Господи, ну что за день такой! Я устала, кого еще убьют?

— Ангела… Кумуса… магистра, — захлебываясь, говорила Далила.

— Да никто его не убьет, он невменяемый, он псих, понимаешь?

— Убьют!

— Не убьют! Заткнись и заходи в квартиру.

Ева стала раздеваться сразу, у дверей. Пока она дошла до ванной, она раскидала повсюду свою одежду, потом включила воду и голая пошла на кухню ставить чайник.

— Почему ты не пришла в кафе? Николаев меня кормил мороженым и рассказывал, как правильно сделать осиновый кол… Ты можешь сесть на шпагат? Я — могу. — Ева растянулась на полу.

— Не знаю… Они убьют его! — причитала Далила.

— Ты меня заколебала, понимаешь, ты должна меня успокаивать, анализировать мое состояние и выписывать рецепт. А ты что делаешь? Ты нагнетаешь обстановку.

— Ева… Ева, надо что-то делать!

— У тебя истерика затянулась. Лично я иду в ванную, там я пью чай с ликером, а потом лягу в постель и попробую заснуть, если ты, конечно, к тому времени замолчишь и потеряешь где-нибудь сознание до утра.

Ева заваривала чай, Далила скулила, стоя рядом. Ева залезла в ванну, Далила продолжала в том же духе, сидя возле нее на полу. Ева не выдержала, открыла кран с холодной водой, поманила ее пальцем, с наслаждением уцепилась за желтые волосы и засунула голову Далилы под кран.

— Идиотка… Неврастеничка! — завопила Далила, когда смогла вырваться.

— Слава Богу, вспомнила и про меня!

— Как я пойду домой?! У меня волосы сохнут два часа. Нет, какая ты гадина, а?!