Сервис с летальным исходом - Васина Нина Степановна - Страница 15

Подвывая от боли, Коля расшнуровал и снял кроссовку, стащил носок и обнаружил, что ступня цела, в том смысле, что не отвалилась и не расплющилась до состояния блина, но два пальца распухали на глазах, подплывая багровым цветом, и ноготь на большом отошел в сторону.

Доковыляв до калитки, Коля вдруг понял, что это был тот самый фургон, из гаража, что он полный кретин — не посмотрел номер, что пальцы на его левой ступне сломаны, и если сейчас вдруг калитка или дверь в дом окажутся запертыми, то ему уже не дойти до будки охранника у въезда.

Калитка открылась, и дверь в кухню подалась после поворота ручки, и на столе догорала свеча, вот только пахло в доме до того отвратительно, как будто за время его отсутствия здесь разложилось все живое.

Раздеваясь на ходу, Коля решил пойти в ванную, чтобы побыстрей подставить ступню под холодную воду, но, открыв дверь в нее, закричал и упал на пол. На него клубами едкого дыма выполз тошнотворный чад, на полу дышать было легче. Коля приподнялся, стараясь разглядеть, что горит, и в полном ступоре несколько минут разглядывал небрежно выставленную из ванны расслабленную ладонь. Ладонь была маленькой, с ухоженными пальцами, и, когда Коля уже двинулся ползком поближе, чтобы разглядеть, кто это там лежит, рука вдруг двинулась и пропала с бульканьем.

— Ерунда, — Коля крепко зажмурился, потом открыл глаза. Чад не пропал, только слегка распространился по коридору удушливым дымком. — Нет, не правильно… Надо закрыть дверь, а потом открыть!..

Холодильный фокус не удался. Коля встал, закрыл дверь, досчитал до десяти, подпирая ее плечом, чтобы удобнее было стоять на одной ноге, открыл… И снова ему пришлось присесть, чтобы тошнота не победила. Руки не было, и Коля, закрыв рот и нос воротом свитера, приподнялся и увидел, что ванну наполняет странная бурая жидкость, пучившаяся иногда болотными пузырями, а у кранов, там, где обычно моющийся человек головой не ложится, медленно сползают в эту бурую жижу знакомые золотые волосы, исчезая на его глазах в пучине ада.

Как он оказался на втором этаже, Коля не помнил. Он вдруг обнаружил себя в ванной наверху, чистенькой, большой, с окном, на котором привольно жирел какой-то цветок, и подумал, что от боли у него случились галлюцинации. Конечно, было странно, что за цветком на окне — серое небо — то ли день, то ли вечер, что тело затекло, как будто его засунули в бочку. Он осторожно снял с головы полотенце, под которым зачем-то скорчился у ванны, осмотрелся и вышел.

Тот же тошнотный запах охватил сердце ужасом и тоской. Нет, галлюцинаций не было, просто Коля ночью в панике забежал на второй этаж, вот открытая дверь в спальню…

Коля вошел туда с одной целью: убедиться, что волосы на месте. Что они все так же принадлежат Ляле, вывалившейся из шкафа, мертвой, с вытаращенными глазами, но волосы — на ней!..

В спальне Ляли не было. Не было и дяди Антона на полу. Аккуратно застеленная чистым покрывалом кровать настолько поразила Колю, что он обошел ее несколько раз, ощупал и приподнял покрывало, убедившись, что и простыни постелены чистые — вот же складка после глажения… Книга под ножкой кровати!.. Коля упал на колени, заглянул под кровать. Книги не было. Он медленно встал и побрел в кабинет, уже почти уверенный, что книга окажется на месте, аккуратно вставленная обратно. Так и есть. Надавливая на виски указательными пальцами, чтобы слегка приглушить болезненно-оглушительную пульсацию крови, Коля побрел в спальню.

Стараясь ни о чем не думать, он осторожно открыл шкаф, готовый подхватить падающее на него тело, но в шкафу висели на плечиках шкурки чужих историй — пиджаки, платья, стояли коробки, хранящие, вероятно, шляпы и обувь с запахами чужой жизни, затаившимися удавками смирно висели галстуки, и вдруг Коле показалось, что на него глянуло чье-то страшное лицо с безумными глазами, он отшатнулся и обнаружил, что это зеркало на дверце сыграло шутку, отразив его испуганную и удивленную физиономию с наростом над лбом.

Стараясь ступать бесшумно, насколько это было возможно, опираясь левой ногой на пятку, он обошел второй этаж, чувствуя себя заблудившимся.

Кто-то навел порядок, поставил на место перевернутые кресла, собрал все вещи с пола.

— Ляля!.. — отчаянно позвал мальчик и обнаружил, что охрип.

Комната, которую он завалил вещами из тумбочек и шкафов, была совершенно прибранной — ни тряпки на полу! — и в застывшей ее тишине мебель вдруг показалась Коле живой, всосавшей в себя все, что он разбросал.

Он осторожно приоткрыл дверцу комода и только тогда почувствовал страх. Нет, он не сошел с ума и не попал в параллельный мир своих страшных снов — кто-то не успел разложить вещи аккуратно. Кто-то просто сгребал их с пола и засовывал ворохом в тумбочки и комод, этот кто-то очень спешил, изображая в доме покой и порядок, и этот кто-то, конечно же, был человеком!..

Не заботясь больше о производимом шуме, Коля Сидоркин, стуча пяткой в пол и подвывая от боли при каждом шаге, бросился в ванную, закрыл за собой дверь и еще долго-долго изо всех сил держал ручку двери, чтобы ее нельзя было открыть с той стороны, долго-долго… пока не сполз в изнеможении на пол и не поддался спасительной пелене обморока.

ОБМОРОК

Внизу, в кухне, кто-то ходит. Если перестать дышать, то можно проследить эти шаги… Вот этот кто-то подошел к лестнице. Поднимается. Где-то плачет ребенок или опять мерещится? Шаги совсем рядом, спокойные уверенные шаги, так не ходит маньяк-убийца!.. Опять крикнул ребенок, теперь это было слишком громко для привидения. Шаги… Плач ребенка… Шаги пошли в спальню, Коля приоткрыл дверь ванной, но ничего не увидел. Обнаружил этот кто-то детей или нет?.. Вот! Опять этот странный звук, от которого волосы становятся дыбом и в голову лезут мысли о вампирах, сосущих кровь!.. Лучше закрыть дверь… Коля отполз в угол комнаты и затаился за умывальником, выставив вперед больную ногу, которая к этому времени сильно распухла, затопив отечностью щиколотку.

Опять шаги… Почему так страшно? Чего я боюсь? В конце концов, это ведь может быть только человек, только люди так ходят!.. Ну, убьет он меня или высосет кровь, как только что высосал с причмокиванием из детей, ну и что?! Я тоже стану вампиром, не нужно будет больше ни о чем беспокоиться, и Ляля станет не нужна, и мама с отцом, что они смогут поделать, если я каждое утро буду укладываться в гроб в подвале!..

От жалости к себе и к родителям, Коля тихонечко завыл, уже не в силах громко кричать или плакать. Он опять услышал шаги совсем рядом с ванной, Коля от ужаса и боли настолько обессилел, что все, на что был способен его организм, — это представить в подробностях мерзкого полуистлевшего вампира — почему-то старого, с выступающими желтыми клыками. Ручка повернулась… Коля обреченно смотрел на дверь, уговаривая себя не сопротивляться укусу желтых клыков, но то, что появилось в двери, оказалось куда страшней самых отвратительных фантазий: в проеме образовалась странная особь, совершенно голая, с нелепо обритой головой и огромными грудями, явно превосходящими по размеру “самые большие сиськи клуба”, принадлежащие ночной стриптизерше Ульяне и приобретенные ею, как злословили другие ночные стриптизерши, не без помощи убийцы-силикона. Существо это приподняло свои груди обеими руками повыше и ласковым голосом пропело: “Не плачь, мальчик, сейчас я тебя покормлю, иди ко мне, ма-а-а-алень-кий…”

Дин-дон… Дин-дон… Стучит колокольчик, у пагоды опадают с веток цветки японской вишни, в розовой рассветной воде, засыпанной лепестками, стоят цапли и высматривают проплывающих под водой изумрудных лягушек… Стуча деревянными подошвами, бегут по мостику дети — друг за другом… бук-бук-бук… А колокольчик — дин-дон… подошвы — бук-бук-бук… как громко!..

Только приоткрыв глаза, Коля понимает, что нет ни пагоды, ни вишни, ни пруда, куда она осыпается, нет детей на мостике, это звонят и стучат в дверь.