Приданое для Царевны-лягушки - Васина Нина Степановна - Страница 7

Покосившись на продолжающую скалить клыки кошку, Платон вытянул руку, зацепил указательным пальцем выступавшую изогнутую железку и, крепко зажмурившись, нажал на нее.

После неожиданно громкого выстрела последовало несколько секунд молчания, Платон открыл глаза, а братья стукнули друг друга кулаками в плечо.

– Да-а-а... – протянул Федор. – Что тут скажешь!..

– Сказать тут нечего! – поддержал его Веня.

Опомнившийся от сильного толчка в руку Платон с удивлением покрутил запястьем, осторожно глянул на кошку. Та замерла, уронив голову, но рта не закрыла. Он обшарил быстрым взглядом всю ее несчастную тушку, но не нашел никаких следов выстрела.

– Ребята, я же вам говорил...

– Специалист! – Федя ударом ладони в спину прекратил его попытки объясниться.

– А ты заметил, что он глянул только мельком и потом закрыл глаза! – с выражением восторга на лице Веня склонился к кошке.

– С закрытыми глазами – попасть точно в глаз! – повысил голос Федя, посмотрев на отступающих к «Ниве» мужчин.

– Аккуратно сработано! – выпрямился Веня и вытащил из ладони Платона пистолет.

– Кто попал в глаз? Я попал в глаз? Этого не может быть, я никогда в жизни...

– Федька тоже никогда раньше в негров не стрелял, – кивнул Веня, отдавая брату пистолет. – А припекло – и облажался! Учись, брат!

– А можно теперь отнести кошку в траву? – вдруг спросила Аврора, все еще комкая в руках развернутую газету.

– Вот за что я уважаю кошелок! – заметил Федя. – Обязательно ведь настоят на своем!

Аврора попыталась поднять мертвого зверька, но у нее это не получилось – газета порвалась. Платон, как в бреду, пошел открыть багажник, чтобы взять там пакет или мешок для мусора, и почти минуту стоял и тупо разглядывал изуродованный зад своей машины. Потом он обернулся и не обнаружил разбитой «Нивы». Не успев удивиться, куда подевалась машина и почему ее хозяева уехали, не дождавшись милиции, он был подхвачен под мышки братьями и почти силой засунут на переднее сиденье.

– Сматываться надо, – уверил Платона Федя. – Сейчас постовые прибудут, наверняка ведь какой-нибудь гад уже позвонил.

Платон смотрел, как Веня подошел к Авроре, достал носовой платок и взял через него кошку за ноги. Женщина дернулась и прижала руки с испачканной газетой к груди, когда Веня, размахнувшись, закинул тушку животного вместе с платком в траву у дороги. Потом он вырвал у Авроры из рук газету, отбросил ее и стал что-то тихо втолковывать, размахивая перед ее лицом руками, а она настороженно следила за его движениями и кивала. Потом Веня показал куда-то рукой, Аврора еще раз кивнула и пошла в указанном направлении.

Открыв дверцу, Платон посмотрел вниз. После кошки осталось довольно большое темное пятно, но что совершенно выбило его из колеи – в одном месте асфальт имел странную выбоину с блестевшим внутри нее кусочком металла, и выбоина эта была залита свежей кровью.

– Насквозь! – кивнул Федя, протянув мимо него руку и захлопывая дверцу.

Сзади хлопнул дверцей Веня.

– Поехали!

Платон отметил, как осторожно Федор старался завести машину. Она тронулась с места и, подергиваясь, набирала скорость. Что-то было не так, что-то мучительно неуловимое, словно забытое в пылу беседы нужное слово. Вдруг Платон вздрогнул.

– А женщина? – оглянулся он назад. – Где Аврора?

– Я ее послал шлем искать, – невозмутимо заметил Веня. – А что? Сама выбросила – пусть сама и ищет. Я сказал – пока не найдет, чтобы домой не приходила.

– Куда – домой?.. – машинально спросил Платон.

– Да куда хочет! Без шлема, короче, пусть тебе на глаза не показывается.

– Мне?.. – прошептал Платон и подумал, что Аврора ведь не знает, где он живет. Потом он сам себе грустно усмехнулся – она же наверняка из Конторы и все про него знает, вон как смотрела! Потом он откинул голову назад и зажмурился, чтобы забыть зловещий вишневый отлив ее глаз, да так и заснул, сильно утомленный всеми навалившимися на него невероятными событиями – такая здоровая реакция организма на неприятные неожиданности спасала психику Платона с раннего детства.

Его растолкали на Литейном.

– Ну вот, не туда заехали, – пробормотал Платон, радуясь, что отключился полностью хотя бы на полчаса. – И никто не остановил по дороге? – пришел он в себя окончательно.

– Почему не остановил, остановил, – пожал плечами Федя. – Гаишник молоденький. Я ему объяснил по-быстрому, кого везу, он и отвалился.

– А кого ты везешь? – Платон показал рукой, где нужно повернуть.

– Кукарачу! – удивленно повысил голос Федя. – Я сказал – напряги мозги, просканируй фейс сидящего рядом со мной человека! Это же Кукарача! Он просканировал и отвалился.

– Он не потому отвалился, – объяснил Веня. – Он упал, потому что Федька рванул с места и саданул левой фарой по его мотоциклу.

– Господи! – ужаснулся Платон.

– Да ладно тебе, анкл. У нас зад в смятку, а ты из-за какой-то фары лопушишься! – укоризненно посмотрел Федя.

– Он жив? Милиционер этот? – слабея, поинтересовался Платон.

– Не то слово! – радостно уверил его Федор.

– Да, он в порядке, – подтвердил Вениамин. – Он выбрался из упавшего мотоцикла, бежал за нами и палил в воздух из пистолета. Он в полном порядке.

– Здесь два раза направо, – Платон нашел в себе силы поднять руку. – Перестраивайся в левый ряд.

– Где у тебя нора по металлу? – спросил Веня на светофоре. – Мы туда едем?

– Нора? По металлу?

– Куда ты тачки паленые или битые скидываешь? – объяснил Федор.

– Никуда не скидываю, у меня еще не было битых тачек, и никто их не поджигал.

– Специалист, – Веня толкнул брата в плечо.

– Высший класс! – правым кулаком Федор передал толчок Платону.

Платон с ужасом подумал, что братья правы. Не тащить же разбитую машину во двор к подъезду! Он достал телефон. С тяжелым сердцем нажал кнопочку пять. Вчера именно на эту цифру ему поместили экстренный номер для связи. Услыхав «Бухгалтерия слушает», Платон попросил Колю.

– У телефона.

– Я застрелил кошку, – вдруг сказал Платон, хотя собирался спокойным голосом спросить «Куда скинуть битую тачку?»

– Поздравляю, – равнодушно заметил Коля Птах.

Его равнодушие слегка обидело Платона, и он не стал уточнять, что с закрытыми глазами умудрился попасть кошке в глаз.

– Машина разбита, – заметил он уже с раздражением.

– Бросьте ее.

– Где?

– Да где сейчас стоите. Хоть на светофоре. Только побыстрей. Мы уже не успеваем отработать дорожный патруль.

– А как же?..

– Перейдите на ту сторону улицы, третья припаркованная от столба – будет ваша. Красный «Москвич». Ключи в зажигании. Оставите во дворе, вечером созвонимся.

– Что? – спросил Федя, когда Платон убрал телефон.

– Подъезжай к обочине и остановись. Выходим. По-быстрому, – пробормотал Платон, стараясь не выдать свою растерянность голосом.

– Говорил же тебе, что гаишника нельзя трогать! – посетовал Вениамин. – Теперь у анкла неприятности!

Они перешли улицу. Платон огляделся. Третья от столба – это, конечно, конкретное место, но на углу машины были припаркованы с двух сторон от столба. И, как назло, с одной стороны – «Москвич», и с другой стороны – тоже.

– И что характерно – оба красные, – пробормотал Платон вслух.

– Ну прости, анкл, – от души попросил Федя.

Подумав, Платон двинулся направо, осмотрел салон «Москвича» – третьего от столба. Ключей в зажигании не было, на заднем сиденье вповалку лежали рюкзаки.

– Не тот, – резко развернулся он.

Братья послушно шли за ним гуськом.

Когда Платон открыл дверцу, сел за руль и завел еще теплый двигатель, Федя, оглядевшись, наклонился и сообщил:

– В «мерсе» слева тоже ключи забыли.

– Садитесь быстрее!

– Слушайся анкла, – Веня толкнул брата в салон. – Погоришь на дорогих тачках. Они же все с антиугоном!

Оказавшись в знакомом дворе, Платон перевел дух и только тогда понял, что дорога от аэропорта его совсем доконала. Он собирался, неспешно передвигаясь, в пути объяснить братьям правила проживания в его доме. Теперь все слова начисто вылетели из головы. Платон прислушался к пульсации крови в ушах. Выключил мотор. Набрал воздуха, чтобы начать разъяснительную беседу, потом надул щеки и медленно выпустил воздух из легких.