Империя Владимира Путина - Белковский Станислав - Страница 46

На что и в Грузии, и в Украине, и в Киргизии, хотя там ситуация гораздо сложнее, контр-элиты и суб-эли-ты отвечали: «Да нет, ребята, чем вы, так лучше война. Так что не пытайтесь продавать нам тот мир, который является синонимом полного вырождения и стабилизации статус-кво, который нас, людей инициативных и творчески мыслящих, совершенно не устраивает». Именно этим же путем сегодня идет и Россия.

В рамках той же контрреволюционной программы буквально вчера происходит какая-то пресс-конференция кремлевских очередных деятелей, которые начинают заниматься формированием имиджа России в мире как демократического государства. Знаете, все это очень напоминает усилия ЦК КПСС осени 1990-го — весны 1991 года, когда в Академии общественных наук на Юго-Западе собирались люди и обсуждали повестку дня XXXII съезда КПСС. Вот именно этим и занимается сегодня путинский истеблишмент — агрессивной демонстрацией собственного разложения, что прежде всего ведет к окончательной утрате пиетета перед этой власти и подтверждает необратимость ее деградации.

В этом смысле революционный субъект важен сегодня скорее эстетически, чем политически или идеологически. Оппозиционный субъект — это, прежде всего, человек, личность. Яркая личность имеет сегодня огромные шансы драться за победу даже независимо от идеологии, которую она будет олицетворять — потому что на фоне тотальной серости, на фоне этого кремлевского болота любое яркое явление будет поддержано огромными массами народа.

В этом смысле «оранжевая революция» не была либеральной революцией. Точно так же, как в Грузии, революция была левой и националистической по существу. Выбор между Ющенко и Януковичем был выбором между надеждой и безнадежностью. Именно такой выбор стоит и будет стоять в обозримом будущем перед Россией. И, конечно, любые революционные процессы, которые подспудно развиваются сегодня в России в связи с деградацией власти и ничем больше, — они точно так же являются левыми и националистическими по определению.

Поэтому восторги Ясина, Немцова или Березовского по поводу «оранжевой революции» при экстраполировании ее на Россию — эти восторги ни на чем не основаны. Так что сегодня Борис Ефимович Немцов, сдуру ставший экономическим советником Ющенко, уже понимает, что попал не в ту компанию, на которую рассчитывал. И если там чего-то начинают заниматься национализацией и всем тем, чего от Путина ожидали, но чего тот не сделал, антипутинская власть на Украине начинает потихоньку укрепляться.

Главную проблему Кремля я вижу в его бессмысленности и бездарности. А вовсе не в происках чего бы то ни было, и проблема субъектности оппозиции — это сегодня проблема эстетики и качества того послания, которое оппозиция сможет сформулировать обществу. И конечно, оппозиция — это лидер. Единый лидер уже или пока в оппозиции не просматривается, но там есть несколько ярких талантливых людей, на которых ход истории может сделать ставку.

Я думаю, что процесс разложения власти займет еще два — два с половиной года, и за осень 2007 года власть никак продлиться не может — хотя бы в силу действия неотвратимых законов истории и физики. Это значит, что либо в 2007 году Путин добровольно уступает власть, либо она входит в неуправляемую болтанку, выход из которой может оказаться самым трагическим.

ФИЛОСОФИЯ ДРУГОГО ВИДА

[3]

Шесть тысяч (не тысяча и не полторы, как нас уверяли до и после Марша несогласных) вышли на улицы Петербурга, чтобы сказать кое-что нынешней власти и про нынешнюю власть.

Эти люди собрались там, где и должны были, невзирая на губернаторский запрет. И дважды прорвали линию ОМОНа. Вышли на Невский проспект и отправились прямо к Зимнему дворцу.

Участники Марша несогласных — не испугались. Испугалась как раз власть.

Теория и практика эволюции

Многие наблюдатели никак не могут разгадать логику действий Кремля и Смольного. Разве Марш несогласных был столь опасен? Разве 6 тысяч граждан могли одним маршем поменять власть в одном отдельно взятом северном городе? Зачем же было свозить со всего Северо-Запада безразмерные толпы ОМОНа и перекрывать бронированными джипами мыслимые и немыслимые дороги?!

Разгадка очень проста. Власть боится, потому что совсем не понимает мотивации протестующих.

Сточки зрения президента Путина, губернатора Матвиенко, спикера Тюльпанова и прочих таких же профессионалов, вполне дозревших до уровня зав. клубом железнодорожников города Шапитовки, «человек разумный» — это разновидность домашнего скота (именуемого также в частных беседах «быдлом»), для которой реальны только кредит на приобретение холодильника и нелиняющий Петросян. И на улицы такой преобычнейший человек выходит за двести-триста рублей, а то и за бутылку нетеплого пива в базарный день. Выходит, чтобы отработать подачку и поглазеть на себе подобных. Но никогда — чтобы защитить какие-то там права, о которых двуногая скотина ни малейшего представления не имеет. Ну а «правда», «Родина», «совесть», «гражданское достоинство» — это все древности почечнокаменного века, ради которых никто потребительную задницу от прокуренного дивана не оторвет.

Не случайно и киевский Майдан-2004, и питерский Марш-2007 шапитовские правители немедленно объявили заказными и коммерческими. Потому что если человек просто так идет биться, рисковать здоровьем и благополучием ради своей свободы — то вся фундаментальная жизненная теория матвиенок сразу никуда не годится. И если бывает народный гражданин главней Петросяна, то какой же Путин тогда президент?

Смольненские подушные игроки, конечно, умудрились обозвать несколько тысяч коренных петербуржцев «олигархическими наймитами» и «заезжими гастролерами» (сказывается шапитовская школа, ничего не поделаешь). Но сами-то они знают, кто, в каком количестве и качестве вышел на Марш несогласных. И приходят в ужас лишь потому, что не могут объяснить поведение человека, категорически отказывающегося быть быдлом. Такой человек для этих властных деятелей просто принадлежит к иному биологическому виду. А значит — непредсказуем, неуправляем и уже потому страшно опасен.

Отсюда — все эти тучные омоновские стада. Отсюда — жалкое бормотание про тех, кто не хочет «стабильного развития Петербурга». Слава богу, мы теперь знаем, что означает их стабильное развитие. Это кукурузная уродина «Газпром-Сити», призванная уничтожить исторический Петербург, и песчаная афера «Морского фасада», несущая уничтожение Васильевскому острову. Это ускоренная приватизация и распродажа дворцов. Это стремительная попытка доукрасть все, что не успели за минувшие 15 лет. И мы, люди другого вида, такого стабильного развития действительно не хотим. И не захотим никогда.

Апология маргиналии

Рядом с властью, не нашедшей ничего лучше, как прислать на Марш несогласных пару юных провокаторов с плакатами типа «Березовский, мы с тобой!», пристроились в три шеренги самоуважаемые интеллектуалы, которые любят рассуждать примерно так:

— Да, мы эту власть не очень любим из эстетических соображений, тык-скыть… Но Марш несогласных!… Фи, это же маргиналия сплошная. Нет, мы бы поддержали оппозицию, если б она была настоящей, мейнстримной. А это?… Да чем такое, лучше уж власть — у нее, кстати, фуршеты в последнее время очень хорошие. Клубника преизрядно посвежела. Да и кокаин дешеветь начал. Нефть хорошо стоит. В общем, что бы где ни случилось, нам с маргиналами не по пути…

Они почти правы, эти ловцы начальственной благодарности. Мы, конечно же, маргиналы. А по-другому, в сущности, и быть не может.

Сегодня мейнстрим — это Общественная палата, члены которой добровольно согласились стать крепостными актерами для фарса «Кремлевское гражданское общество» в обмен на те самые бутерброды и горстку льготного кокаина.