В списках не значился - Васильев Борис Львович - Страница 7

Улица Стыцкевкча оказалась Комсомольской. В густой зелени прятались маленькие домишки.

- А я Сумское зенитно-артиллерийское закончил, - сказал Николай, когда Коля поведал ему свою историю. - Вот как смешно получается: оба только что кончили, оба - Николаи…

Он вдруг замолчал: в тишине послышались далекие звуки скрипки. Лейтенанты остановились.

- Мирово дает! Топаем точно, Коля!

Скрипка слышалась из открытых окон двухэтажного здания с вывеской «Ресторан "Беларусь". Они поднялись на второй этаж, сдали в крохотной раздевалке головные уборы и чемодан и вошли в небольшой зальчик. Против входа помещалась буфетная стойка, а в левом углу - небольшой оркестр. Скрипач - длиннорукий, странно подмаргивающий - только кончил играть, и переполненный зал шумно аплодировал ему.

- А наших-то тут маловато, - негромко сказал Николай.

Они задержались в дверях, оглушенные аплодисментами и возгласами. Из глубины зала к ним поспешно пробирался полный гражданин в черном лоснящемся пиджаке.

- Прошу панов офицеров пожаловать. Сюда прошу, сюда.

Он ловко провел их мимо скученных столов и разгоряченных посетителей. За кафельной печкой оказался свободный столик, и лейтенанты сели, с молодым любопытством оглядывая чуждую им обстановку.

- Почему он нас офицерами называет? - с неудовольствием шипел Коля. - Офицер, да еще - пан! Буржуйство какое-то…

- Пусть хоть горшком зовет, лишь бы в печь не совал, - усмехнулся лейтенант Николай. - Здесь, Коля, люди еще темные.

Пока гражданин в черном принимал заказ, Коля с удивлением вслушивался в говор зала, стараясь уловить хоть одну понятную фразу. Но говорили здесь на языках неизвестных, и это очень смущало его. Он хотел было поделиться с товарищем, как вдруг за спиной послышался странно звучащий, но несомненно русский разговор:

- Я извиняюсь, я очень извиняюсь, но я не могу себе представить, чтобы такие штаны ходили по улицам.

- Вот он выполняет на сто пятьдесят процентов таких штанов и получил за это почетное знамя.

Коля обернулся: за соседним столиком сидели трое пожилых мужчин. Один из них перехватил Колин взгляд и улыбнулся:

- Здравствуйте, товарищ командир. Мы обсуждаем производственный план.

- Здравствуйте, - смутившись, сказал Коля.

- Вы из России? - спросил приветливый сосед и, не дожидаясь ответа, продолжал: - Ну, я понимаю: мода. Мода - это бедствие, это - кошмар, это - землетрясение, но это естественно, правда? Но шить сто пар плохих штанов вместо полсотни хороших и за это получать почетное знамя - я извиняюсь. Я очень извиняюсь. Вы согласны, молодой товарищ командир?

- Да, - сказал Коля. - То есть, конечно, только…

- А скажите, пожалуйста, - спросил второй, - что у вас говорят про германцев?

- Про германцев? Ничего. То есть у нас с Германией мир…

- Да, - вздохнули за соседним столом. - То, что германцы придут в Варшаву, было ясно каждому еврею, если он не круглый идиот. Но они не придут в Москву.

- Что вы, что вы!..

За соседним столом все враз заговорили на непонятном языке. Коля вежливо послушал, ничего не понял и отвернулся.

- По-русски понимают, - шепотом сообщил он.

- Я тут водочки сообразил, - сказал лейтенант Николай. - Выпьем, Коля, за встречу?

Коля хотел сказать, что не пьет, но как-то получилось, что вспомнил он о другой встрече. И рассказал лейтенанту Николаю про Валю и про Верочку, но больше, конечно, про Валю.

- А что ты думаешь, может, и приедет, - сказал Николай. - Только сюда пропуск нужен.

- Я попрошу.

- Разрешите присоединиться?

Возле стола оказался рослый лейтенант-танкист. Пожал руки, представился:

- Андрей. В военкомат прибыл за приписниками, да в пути застрял. Придется до понедельника ждать…

Он говорил что-то еще, но длиннорукий поднял скрипку, и маленький зальчик замер.

Коля не знал, что исполнял нескладный длиннорукий, странно подмаргивающий человек. Он не думал, хорошо это или плохо, а просто слушал, чувствуя, как подкатывает к горлу комок. Он бы не стеснялся сейчас слез, но скрипач останавливался как раз там, где вот-вот должны были хлынуть эти слезы, и Коля только осторожно вздыхал и улыбался.

- Вам нравится? - тихо спросил пожилой с соседнего столика.

- Очень!

- Это наш Рувимчик. Рувим Свицкий - лучшего скрипача нет и никогда не было в городе Бресте. Если Рувим играет на свадьбе, то невеста обязательно будет счастливой. А если он играет на похоронах…

Коля так и не узнал, что происходит, когда Свицкий играет на похоронах, потому что на них зашикали. Пожилой покивал, послушал, а потом зашептал Коле в самое ухо:

- Пожалуйста, запомните это имя: Рувим Свицкий. Самоучка Рувим Свицкий с золотыми пальцами, золотыми ушами и золотым сердцем…

Коля долго хлопал. Принесли закуску, лейтенант Николай наполнил рюмки, сказал, понизив голос:

- Музыка - это хорошо. Но ты сюда послушай.

Коля вопросительно посмотрел на подсевшего к ним танкиста.

- Вчера летчикам отпуска отменили, - тихо сказал Андрей. - А пограничники говорят, что каждую ночь за Бугом моторы ревут. Танки, тягачи.

- Веселый разговор. - Николай поднял рюмку. - За встречу.

Они выпили. Коля поспешно начал закусывать, спросил с набитым ртом:

- Возможны провокации?

- Месяц назад с той стороны архиепископ перешел, - тихо продолжал Андрей. - Говорит, немцы готовят войну.

- Но ведь ТАСС официально заявил…

- Тихо, Коля, тихо, - улыбнулся Николай. - ТАСС - в Москве. А здесь Брест.

Подали ужин, и они накинулись на него, позабыв про немцев и ТАСС, про границу и архиепископа, которому Коля никак не мог верить, потому что архиепископ был все-таки служителем культа.

Потом опять играл скрипач. Коля переставал жевать, слушал, неистово хлопал в ладоши. Соседи слушали тоже, но больше шепотом толковали о слухах, о странных шумах по ночам, о частых нарушениях границы немецкими летчиками.

- А сбивать нельзя: приказ. Вот и вертимся…

- Как играет!.. - восторгался Коля.

- Да, играет классно. Что-то зреет, ребята. А что? Вопрос.

- Ничего, ответ тоже будет, - улыбнулся Николай и поднял рюмку: - За ответ на любой вопрос, товарищи лейтенанты!..

Стемнело, в зале зажгли свет. Накал был неровным, лампочки слабо мигали, и по стенам метались тени. Лейтенанты съели все, что было заказано, и теперь Николай расплачивался с гражданином в черном:

- Сегодня, ребята, угощаю я.

- Ты в крепость нацелился? - спросил Андрей. - Не советую, Коля: темно и далеко. Пошли лучше со мной в военкомат: там переночуешь.

- Зачем же в военкомат? - сказал лейтенант Николай. - Топаем на вокзал, Коля.

- Нет, нет. Я сегодняшним числом в часть должен прибыть.

- Зря, лейтенант, - вздохнул Андрей. - С чемоданом, ночью, через весь город…

- У меня - оружие, - сказал Коля.

Вероятно, они уговорили бы его: Коля уже и сам начал колебаться, несмотря на оружие. Вероятно, уговорили бы, и тогда Коля ночевал бы либо на вокзале, либо в военкомате, но тут пожилой с соседнего столика подошел к ним:

- Множество извинений, товарищи красные командиры, множество извинений. Этому молодому человеку очень понравился наш Рувим Свицкий. Рувим сейчас ужинает, но я имел с ним разговор, и он сказал, что хочет сыграть специально для вас, товарищ молодой командир…

И Коля никуда не пошел. Коля остался ждать, когда скрипач сыграет что-то специально для него. А лейтенанты ушли, потому что им надо было устроиться с ночлегом. Они крепко пожали ему руку, улыбнулась на прощанье и шагнули в ночь: Андрей - в военкомат на улицу Дзержинского, а лейтенант Николай - на переполненный Брестский вокзал. Шагнули в самую короткую ночь, как в вечность.

Народу в ресторане становилось все меньше, в распахнутые окна вплывал густой, безветренный вечер: одноэтажный Брест отходил ко сну. Обезлюдели под линейку застроенные улицы, гасли огни в затененных сиренью и жасмином окнах, и только редкие дрожкачи погромыхивали колясками по гулким мостовым. Тихий город медленно погружался в тихую ночь - самую тихую и самую короткую ночь в году…