История Византийской империи. Том 1 - Васильев Александр Александрович - Страница 28

Национальные и религиозные интересы эпохи

Эта эпоха имеет особенно большое значение из-за того, что в это время пересекались основные национальные и религиозные вопросы. Под национальным вопросом надо разуметь историю борьбы различных племен, населявших империю или нападавших на ее пределы.

Эллинизм в восточной половине Римской империи должен был, казалось, играть роль одного из главных объединяющих элементов среди ее разноплеменного состава. В действительности этого не было. Начатки эллинизма на азиатском Востоке до Евфрата и в Египте появились еще во времена Александра Македонского и диадохов. Главным средством для насаждения эллинизма Александр считал основание колоний; говорят, что он один основал на Востоке более семидесяти городов. Преемники Александра продолжали это дело более или менее в его духе. Если провести крайние границы, до которых доходила эллинизация в тех странах, то на севере граница ее дойдет до Армении, на юге – до берегов Красного моря; на Востоке эллинизация проникла в Персию и Месопотамию. Центром же эллинизма сделалась египетская Александрия. Но, конечно, названные страны представляли собой крайние пределы, за которыми эллинизация уже совершенно исчезала. Наибольшему влиянию эллинизма подверглись прибрежные страны Средиземного моря, а именно: Малая Азия, Сирия и Египет. Из этих трех стран Малая Азия была наиболее эллинизированной страной; берега ее с давних пор были усеяны греческими колониями, и греческое влияние, мало-помалу, хотя и не без труда, проникло и во внутрь страны.

Гораздо слабее была эллинизация Сирии, где эллинизм коснулся лишь высшего, образованного класса; масса же населения, не зная греческого языка, продолжала говорить на своих родных языках: сирийском или арабском. Один ученый писал, что, «если уже в таком мировом городе, как Антиохия, простой человек говорил по-арамейски (по-сирийски), то можно спокойно предположить, что внутри страны греческий язык был не языком образованного класса, а только тех, кто ему специально обучался»[195]. В виде прекрасного примера того, насколько местный сирийский язык крепко держался на Востоке, можно привести так называемый «Сирийско-римский законник V века»[196]. Древнейшая, дошедшая до нас сирийская рукопись законника написана в начале VI века, следовательно, еще до Юстиниана, и, по всей вероятности, в северовосточной Сирии. Но сирийский текст представляет собой перевод с греческого; неизвестный нам пока греческий оригинал законника, относящийся, по некоторым данным, к семидесятым годам V века, был тотчас же переведен на сирийский язык. Кроме сирийского текста законника, до нас дошли версии арабская и армянская. По всей вероятности, законник имеет церковное происхождение, будучи составлен в интересах церкви; в нем с особенной подробностью рассматриваются статьи по брачному и наследственному праву и смело выставляются преимущества духовенства. Для нас в данном месте не столько важно содержание законника, сколько факт его большого распространения и бытового приложения на Востоке, от Армении до Египта, на что указывают его различные версии и то обстоятельство, что заимствования из него встречаются в сирийских и арабских сочинениях XIII—XIV веков. Когда при Юстиниане законодательство стало официально обязательным для всего государства, то для восточных провинций оно оказалось слишком громоздким и неудобопонятным; на практике сирийский законник являлся там заменой кодекса. Когда в VII веке мусульмане завоевали восточные области, то тот же сирийский законник и под их владычеством получил широкое распространение. Таким образом, этот памятник, переведенный по-сирийски уже во второй половине V, века, может служить прекрасной иллюстрацией того положения, это масса населения, не понимавшая ни по-латыни, ни по-гречески, крепко держалась своего родного сирийского языка.

В Египте, несмотря на такой мировой культурный центр, как Александрия, эллинизм также коснулся лишь правящего, высшего класса, светского и духовного; народная же масса продолжала говорить на своем родном египетском (коптском) языке.

Трудность управления столь разнообразным племенным составом восточных провинций со стороны органов центрального правительства усугублялась еще тем обстоятельством, что громадное большинство населения Сирии и Египта и некоторая часть восточной Малой Азии крепко держалась арианства с его последующими разветвлениями. Таким образом, здесь и без того сложный племенной вопрос усложнился в V веке еще более благодаря разыгравшимся важным событиям в церковной жизни этих провинций.

В западных провинциях Восточной империи, т.е. на Балканском полуострове, в столице и в западной части Малой Азии стоял на очереди вопрос германский, или готский, угрожавший, как было уже замечено выше, существованию империи. В середине V века, после решения готского вопроса в пользу правительства, некоторое время казалось, что дикие исавры займут в столице место, подобное готам. На востоке продолжалась борьба с персами, тогда как в северной части Балканского полуострова болгары, народ гуннского (тюркского) происхождения[197], и славяне начали свои опустошительные нападения.

Аркадий (395—408)

Аркадию было всего 17 лет, когда он вступил на престол. Не имея ни государственного опыта, ни твердой воли, он подчинялся временщикам, которые забрали всю власть в свои руки и, управляя государством, имели на первом плане свои личные выгоды и выгоды своей партии. Первым временщиком был Руфин, назначенный в качестве регента Аркадия еще при жизни Феодосия, а через два года, после насильственной смерти Руфина, исключительным влиянием у государя стал пользоваться евнух Евтропий, положивший начало своему возвышению устройством брака Аркадия с Евдоксией, дочерью франка, служившего военачальником в римской армии. Младший брат Аркадия, Гонорий, получивший в управление Запад, имел еще при жизни отца в качестве опекуна талантливого вождя Стилихона, представлявшего собой пример романизованного германского варвара, оказавшего большие услуги империи в борьбе с его соплеменниками.

Разрешение готского вопроса

Центральным вопросом государства при Аркадии был вопрос германский.

Поселенные на севере Балканского полуострова вестготы, во главе с их вождем Аларихом Балтой, двинулись в самом начале правления Аркадия в Мезию, Фракию и Македонию, угрожая столице. Благодаря дипломатическому вмешательству Руфина, Аларих отказался от плана идти на Константинополь и устремил свое внимание на Запад, а именно на Грецию. Пройдя Фессалию, он через Фермопилы вторгся в Среднюю Грецию.

В то время в Греции жило еще вообще несмешанное греческое население, каким его знали Павсаний и Плутарх. Язык, религия, обычаи и законы предков, по словам Грегоровиуса, продолжали существовать в городах и селениях, и, если христианство было официально признано господствующей религией и осужденное правительством служение богам было обречено на исчезновение, все же древняя Греция носила еще духовный и монументальный (благодаря сохранившимся памятникам древности) отпечаток язычества[198].

Беотия и Аттика были разграблены и опустошены Аларихом. Афинская гавань Пирей была захвачена готами, которые, однако, пощадили Афины. Языческий историк V века Зосим сообщает легенду о том, что Аларих, подойдя с войском к афинской стене, увидел в вооружении богиню Афину Промахос и стоявшего перед стеной троянского героя Ахилла; пораженный этим видением, Аларих отказался от нападения на Афины[199]. Тяжела была участь Пелопоннеса, где вестготы разграбили Коринф, Аргос, Спарту и некоторые другие города. На освобождение Греции выступил Стилихон, высадившийся с войсками в Коринфском заливе на Истмийском перешейке и отрезавший таким образом Алариху обратный путь в Среднюю Грецию. С большим трудом пробился Аларих на север в Эпир, и император Аркадий не постыдился удостоить истребителя его провинций высоким военным саном магистра армии в Иллирике (magister militum per Illyricum). После этого Аларих уже перестает угрожать восточной части империи и направляет главное внимание на Италию.