Старики - Хэсфорд Густав - Страница 33

– Джокер, хватит чушь пороть.

Стоя на коленях, Алиса изучает тропу на несколько ярдов впереди себя, которые еще просматриваются. Дальше тропу заглатывают гладкие, темно-зеленые тропические растения. Алиса внимательно и очень медленно осматривает кроны деревьев. «Что-то здесь не так, брат».

– Точно так, Ковбой. Все мои мандавохи разорались: «Все за борт! Все за борт!»

Ковбой не отвечает, не отрывая глаз от Алисы.

– Нам надо вперед, Черный.

Джунгли молчат, слышно лишь поскрипывание крышки – кто-то фляжку открывает.

– Прибежал, сиди и жди. Прибежал, сиди и жди. – Алиса смахивает с бровей пот. – Вот чего я больше всего хочу, так это вернуться на высоту и выкурить с тонну дури.

В смысле – ты уверен, что здесь безопасно? Я ... Подожди! ... Что-то было.

Тишина.

– Птица? – говорит Ковбой. – Или ветка упала. Или -

Алиса покачивает головой.

– Может, так... Может... А может – затвор передернули.

Голос Ковбоя становится суров:

– У тебя мания преследования, Черный. Здесь гуков нет. И еще километров четыре-пять не будет. Мы должны идти вперед, а то гуки успеют засаду выставить. Ты же знаешь...

Донлон подползает к Ковбою не отрывая трубки от уха.

– Одинокий Ковбой, дед запрашивает отчет о нашей дислокации.

– Двигай вперед, Черный. Я не шучу.

Алиса закатывает глаза.

– Ну, ноги, давайте в путь.

Алиса делает шаг, останавливается.

– Весело, как никогда...

Говорю своим фирменным голосом Джона Уэйна:

– После Вьетнама о войне будут плохо думать.

Папа Д. А., который идет замыкающим Чарли, отзывается:

– Эй, Мистер вьетнамская война, мы тут участок под ферму забьем?

Ковбой обрывает:

– Заткнуться всем нахрен.

Алиса мнется, что-то бормочет, делает еще один шаг вперед.

– Ковбой, старик, может, старые солдаты и не умирают, но молодые – наверняка. Непросто изображать из себя черного Эррола Флинна, понимаешь? Я вот точно решил – если мне за весь этот маразм, которым я тут занимаюсь, не дадут Почетную медаль Конгресса, я Мистеру Эл-Би-Джею пошлю фотографию своей черной задницы, восемь на десять, а на обороте напишу, каково...

Алиса, наш головной, трогается в путь. Он расслабленной походкой выходит на маленькую полянку.

– Я что имею в виду -

Бах.

От выстрела из снайперского карабина Алиса подпрыгивает и застывает, вытянувшись в струнку, как по стойке смирно. Его рот открывается. Он оборачивается, чтобы что-то сказать. В глазах – безмолвный крик.

Алиса падает.

– ЛОЖИСЬ!

Падаю головой вперед – вот сейчас...

– О-о-о-, нет...

Лицом – в черную землю. На земле – мертвые листья.

– Алиса!

– Что за...?

Мокро как. Локти оцарапал.

– ЧЕРНЫЙ!

Глаза глядят, глядят... не видят ничего.

– О-о-о... Б-л-л-л...

Ждем. Ждем.

– Э, как ты...

Тишина.

Мне становится страшно.

– АЛИСА!

Алиса не шевелится, и я поджимаю коленки, стараюсь сделаться маленьким-маленьким, и у меня такое ощущение, что вся задница выворотилась наизнанку, и я думаю о том, как было бы здорово, если б капеллан Чарли выучил меня всяким волшебным штукам, и я бы тогда залез в собственную жопу и спрятался, и я думаю: «Хорошо, что его, а не меня».

– АЛИСА!

Алиса, наш головной, ранен. Его огромные черные руки впились в правое бедро. Вокруг по палубе рассыпалась дюжина гуковских ног.

Кровь.

– ВНИМАНИЕ ПО СТОРОНАМ!

– Черт! – говорит Ковбой. Сдвигает «стетсон» на затылок и поправляет очки указательным пальцем. – САНИТАРА!

Команда эхом проносится по тропе.

Док Джей взбирается в гору на четвереньках, как медведь, которому надо поспешать.

Ковбой машет рукой: «Давай сюда, Док».

Донлон хватается за щиколотку Ковбоя, тычет Ковбою трубку радиостанции.

– Полковник Трэвис у трубы.

– Пошел ты, Том. Занят я.

Ковбой и Док Джей ползут вперед.

Донлон говорит в трубку:

– Г-м, Внезапная смерть-Шестой, Внезапная смерть-Шестой, это Штык-малыш. Как слышно? Прием.

Ковбой приостанавливается, бросает назад:

– Вертолетную поддержку. И медицинский вертолет.

Донлон говорит в трубку, вызывает деда. Помехи. Трубка подвешена на проволочном крючке, который зацеплен за ремешок каски Донлона. Донлон нараспев произносит слова, будто читает заученную молитву. Донлон перестает говорить, прислушивается к сверчкам в трубке и кричит:

– Дед говорит: «Только ты можешь спасти лес от пожара».

Ковбой оборачивается.

– Что? Это что еще за хрень?

Радиостанция потрескивает. Помехи.

– Гм... Прошу повторить, прошу повторить. Прием.

Помехи. Донлон вслушивается, кивая головой.

– Вас понял. Оставайтесь на связи, первый.

Донлон орет:

– Дед одно и то же говорит: «Только ты можешь спасти лес от пожара...»

Ковбой отползает обратно к нам.

– Донлон, если ты, пацан, со мной тут шутки шутишь...

Донлон пожимает плечами.

– Честное скаутское.

Я говорю:

– Ковбой, ты абсолютно уверен, что полковник на нашей стороне?

Зверодер сплевывает.

– Именно так, служаки и есть служаки, так ведь?

Донлон покачивает головой:

– Халявы не будет. Дед наш точно dinky-dow, чокнутый.

Я фыркаю:

– Разуму слишком много значения придают.

Ковбой говорит:

– Передай этому сукиному сыну, начальнику гребаному, что мне нужен вертолет для -

Бах.

Пуля пробивает радиостанцию Донлона. Удар опрокидывает Донлона на спину. Донлон барахтается, как опрокинутая на спину черепаха.

Подползаю на четвереньках. Хватаю Донлона за ремень и оттаскиваю его за валун.

Донлон жадно хватает ртом воздух.

– Боку спасибо, брат...

Ковбой и Док Джей спорят. Ковбой говорит:

– Алиса как на ладони. Нам к нему не добраться.

Салага говорит: «Там всего один солдат противника?»

– Заткни хлебало. – Зверодер устанавливает на гнилое бревно пулемет и поправляет золотистую ленту над банкой из-под сухпая, которую он прицепил к пулемету, чтобы патроны подавались ровно.

Ковбой говорит:

– Надо гонца послать -

Бах.

Ковбой откатывается в сторону. «Все нормально. Все нормально».

– Он снова в Алису попал!

Алиса шевелится, стонет.

– Болит... болит...

Черная дыра насквозь прошила брезентовый тропический ботинок на левой ноге Алисы. Алиса смеется, скалится, скрежещет зубами. «Я старик...»

Зверодер пинает гнилое бревно ногой и открывает огонь. Остроконечные пулеметные пули врезаются, врубаются в лес, отлетают, ритмично вгрызаются в стволы деревьев, срывая листья с веток и поражая птиц.

Салага открывает огонь из M-16. Младший капрал Статтен стреляет из M-79, граната взрывается, но в темноте не видно, где. Я замечаю странную тень на суку и посылаю туда несколько пуль из своей «масленки». Но все летят в молоко. Целиться-то не в кого.

Салага выдергивает кольцо и швыряет гранату.

Ковбой орет среди оглушающего грохота:

– ХОРОШ, ХОРОШ, ПРЕКРАТИТЬ К ХЕРАМ!

Все прекращают огонь – все, кроме Зверодера. Кладу руку на плечо Зверодера, но его пулемет продолжает выбрасывать горячие медные гильзы и черные железные звенья ленты, пока она не кончается.

– Убью урода! – орет Зверодер. – Откат – п...ц всему!

– Ага.

– Ага.

– Закон джунглей, парень.

Зверодер бьет по гнилому бревну кулаком. «Я ему сердце вышибу!»

– Ага.

– Убью урода!

Алиса старается уползти из-под огня.

– Ковбой? Брат? – Алиса тянется к нему рукой в перчатке.

Бах.

Рука Алисы падает. Он снова медленно ее поднимает. Кожа разорвана в клочья. И указательный палец оторван. «О нет... нет...»

Алиса вопит.

Док Джей вскакивает. Ковбой хватает его и тянет вниз.

– С ума сошел?

Но Доку Джею удается вырваться. Он отцепляет от ремня санкомплект и сбрасывает все остальное.

Ковбой спадает с лица.

– Не надо, брат. Этот снайпер не мажет...