Фея - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 13

Прежде чем сесть на борт корабля, Крис последовал совету титанидского посла и кое-что почитал про Гею. Крис был далеко не дурак, просто планирование в его привычки не входило. Столько его планов рухнуло от внезапных приступов безумия, что он давно бросил это занятие.

И выяснил он, что в списке мест в Солнечной системе, рекомендуемых для визитов, Гея стоит не слишком высоко. Причин тому было предостаточно — начиная от бесчеловечного таможенного обследования и кончая явным недостатком мест для комфортного туристского проживания. Крис также обнаружил интересную статистику: в среднем на Гею ежедневно прибывало 150 человек. И существенно меньше оттуда улетало. Кое-кто из прибывших решал там остаться. Эмиграция не документировалась, и постоянное человеческое население на Гее держалось где-то в районе семи тысяч. Но при этом было немало несчастных случаев.

Гея, как правило, привлекала молодых и рисковых. Прибывали также люди, которым просто наскучило земное однообразие. Часто такие люди прибывали на Гею, облетев чуть ли не всю Солнечную систему и везде обнаружив точно такое же однообразие — только под герметическими куполами. Гея же предлагала климат, близкий к земному. Это значило, прежде всего, свободу от строгого режима, неизбежного для более враждебных человеку планет, а также изобилие жизненного пространства, которого уже не могла предоставить Земля.

Крис узнал немало занимательного про титанов вообще — про детей Геи, что вращались на орбите Урана и допускали до себя только аккредитованных научных наблюдателей, а о Гее поговаривали снисходительно как о Безумном титане. Он изучил физическую структуру Геи и карты ее внутренних областей. Богиня представляла собой крутящееся пустотелое колесо с шестью полыми спицами. Размеры Геи поражали воображение даже тех, кто вырос в космических колониях в точках Ла-Гранжа. Радиус ее составлял 650 километров, а окружность — 4000. Жилое пространство обода выглядело как внутренняя поверхность трубки 25 километров в поперечнике и 200 — в высоту. Между каждой из шести спиц лежало плоское, расположенное под углом зеркало, которое отражало солнечный свет, проникавший через прозрачные окна в крыше обода, — так что одни части обода оказывались освещенными, тогда как в других, расположенных под спицами, царила вечная тьма. Гея была обитаема повсюду — жизнь поддерживалась даже в спицах, цепляясь за стенки 400 километров высотой. Карты Геи были весьма громоздки, имея длину с востока на запад в шестнадцать раз большую, чем с севера на юг. Чтобы эти карты толком изучить, требовалось скрепить их концы и сесть в центр получившегося кольца.

Крис не жалел потраченного времени. Из космоса Гея была почти не видна. И хотя он вместе со всеми толкался у иллюминаторов, пока корабль подхватывался парковочными усиками Геи, ничего он так толком и не разглядел. Не считая зеркал, вся остальная поверхность богини была черна как смоль, чтобы лучше впитывать в себя столь нужное ей солнечное тепло.

Проделав такую подготовительную работу, Крис никаких для себя подвохов не ожидал. Подвох оказался всего один — но воистину катастрофический.

Как и ожидалось, его группу присоединили к прибывшим в тот же день другим туристским компаниям для сорока восьми часов карантина и санобработки. Процедура эта являлась, кстати, одной из причин того, что Гея не слишком привлекала к себе богачей, знаменитостей и прочих личностей с отклонениями. Место для санобработки представляло собой помесь госпиталя острова Эллиса и Аушвица. Затянутые в униформу карантинные санитары приказали всем раздеться догола и сдать все личные вещи. В последние входили и лекарства Криса. Все его доводы были встречены решительным отказом. Никаких исключений — ни при каких обстоятельствах. Если же он не хочет сдать таблетки, то вольно ему тотчас же вернуться на Землю.

Санобработка оказалась самой что ни на есть добросовестной, а выполнялась с бесчеловечной деловитостью. Нагих мужчин и женщин согнали в кучу и принялись ставить на движущиеся ленты, чтобы доставлять от одной станции к следующей. Их драили мочалками и облучали. Следовало принять рвотное и мочегонное, а также получить клизму. После периода ожидания весь процесс был повторен. Никаких уступок личной свободе санитары делать не желали. Обследования проводились в громадных белых палатах, где от стола к столу шлепали босыми ногами голые люди. Все спали в общем бараке и ели безвкусную пищу, разложенную на стальные миски.

Крис вообще-то никогда не чувствовал себя удобно в голом виде — даже если кругом были одни мужчины. Ему было что прятать. Хотя это никак не было заметно на его теле, он страдал от безрассудного страха, что снятие брони одежды открывает всем его непохожесть на других. Потому он всегда старался избегать ситуаций, где публичное обнажение входило в обычай. В результате Крис и впрямь оказался подозрительным: в море черной, шоколадной и загорелой кожи он выглядел белее молока.

Утром первого же дня начался приступ. Его таблетки были тут явно ни при чем, так как лекарства еще безусловно оставались в его кровотоке. Так что, как выяснилось, отняли у него вовсе не лекарства, а всего лишь «эффект плацебо». Хотя природа его недуга и так не лежала исключительно в области психологии, теперь она сделалась куда более сложной. Ибо раз лишенный лекарств, Крис стал тревожиться насчет психохимической проблемы, это пунктирной линией повело к тому, что уколы самой этой тревоги могли вызвать новые, более серьезные приступы. Короче говоря, только его ладони и загривок начали покрываться липким потом, как он понял, что приступ на подходе.

Вскоре Крис стал испытывать зрительные искажения и болезненную чувствительность к звукам. Ему ежесекундно приходилось убеждать себя, что все по-прежнему реально, что он не на пороге инфаркта, что люди над ним не смеются, что он не умирает от внутричерепной опухоли. Собственные ноги казались ему далекими, бледными, влажными нелепицами. Все происходящее вдруг представилось ему бессмысленным фарсом, где он, Крис Мажор, должен играть свою роль, прикидываться нормальным — причем все вокруг, разумеется, знали, что никакой он не нормальный. На самом деле все было очень забавно. Он притворился, что смеется. Потом притворился, что плачет, тайно при этом хохоча и зная, что в любую секунду может прекратить этот дурацкий плач. Тут какой-то мужик тронул его за плечо — и Крис мигом расквасил ему нос.