Фея - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 116

Робин тихо сидела метрах в двадцати от Криса и Вальи и слушала, как он орет на титаниду. Вскоре после того как Крис осмотрел ее раны и понял, что дело плохо, Валья предложила, чтобы они не стеснялись и быстро избавили ее от беды. Тут-то Крис и взорвался.

Тело Робин тяжелело с каждой минутой. Вскоре она сольется со скалами и мраком. Это станет избавлением. Теперь Робин понимала, что временная радость после спасения от Тефиды была ошибкой. Снова она радоваться бы не стала.

Но она видела, что Крис не сдается и опять намерен строить планы.

— Умеешь оказывать первую помощь? — спросил Крис.

— Могу пластырь наклеить. Он скривился.

— Вот и я больше почти ничего не умею. Но нам придется проделать гораздо больше. Я вот что нашел. — Он взялся за кожаный чемоданчик. Борта раскрылись, и внутри оказались сплошные кармашки и отделения. В свете лампы блеснул металл: скальпели, зажимы, шприцы, иглы. Все аккуратно уложено — словно дожидается хирурга-любителя. — Одна из них должна была знать, как всей этой мутотой пользоваться — иначе бы они ее не потащили. Валья говорит, что у Фанфары этого добра было куда больше. Сдается мне, что здесь инструментов для порядочной операции хватит.

— Если знать, как ее делать. А что, Валье нужна операция?

Вид у Криса был измученный.

— Ее нужно как-то заштопать. Оба перелома на… ч-черт, ну как это у коня называется? Короче, между коленом и лодыжкой. По-моему, на правой ноге только одна кость сломана. Ступать она на нее, впрочем, все равно не может. А вот с левой действительно хреново. Видно, на нее вся тяжесть пришлась. Обе кости сломаны, и концы торчат из-под кожи. — Он вынул из чемоданчика тонкую брошюрку. — Здесь сказано, что это сложный перелом и что главное здесь, как правило, — избежать инфекции. Нам придется вправить кости, прочистить рану, а потом зашить.

— Честно говоря, и слышать об этом не хочу. Ты валяй прикидывай, а когда все просечешь, зови меня и говори, что делать. Я сделаю.

Крис какое-то время молчал. Когда Робин подняла глаза, то поняла, что он внимательно ее разглядывает.

— Что случилось? — спросил Крис.

Робин даже не смогла рассмеяться. Хотела напомнить ему, что они заблудились во тьме в пяти километрах под землей, что провизии у них мало, масла в лампаде еще меньше, что на западе и востоке их поджидают дебильные полубоги, а их раненая спутница слишком велика, чтобы нести ее в безопасное место — даже если они найдут туда путь. Но потом подумала — к чему попусту тратить время? А кроме того, Крис имел в виду другое. Робин это знала, но не собиралась об этом говорить. Никогда.

Так что она лишь устало пожала плечами и отвернулась.

А Крис все продолжал ее разглядывать (Робин чувствовала на себе его взгляд — ну как же он не понимает?) — а затем тронул ее колено.

— Ничего, мы выкарабкаемся, — сказал он. — Надо только держаться друг друга.

— Сильно сомневаюсь, — отозвалась Робин, а про себя подумала — может, он и не знает.

Теперь же его очевидное неведение породило в ней презрение. Неужели вся ее бдительность пропала даром? Неужели никто не видит ее насквозь? Робин приложила ладонь к губам, чтобы надежней скрыть усмешку. И вдруг жаркая вспышка тревоги прошла по всему ее телу. Да что с ней такое? Даже больно не было. Ничего не стоило ухмыляться, ничего не стоило держать рот на замке. Неужели тщательно возводимое всю жизнь здание чести могло с такой легкостью рухнуть? Вот Крис уже встает на ноги, уходит, возвращается, заботится о Валье. Теперь, когда он ушел, ее тайна останется нераскрытой.

В ушах стоял басовый рев. Что-то капало с подбородка. Робин усилием воли разжала зубы — и сразу почувствовала острую боль. Болела прикушенная нижняя губа.

— Это неправда! — Робин неспособна была сдержать крик, но, когда Крис повернулся и стал ждать продолжения, ей пришлось срочно придумывать какие-то слова, чтобы все выглядело так, будто ничего и не было. Будто она вовсе и не говорила, что это неправда.

— Что неправда? — спросил Крис.

— Не… не… я не сказала… ты не… — И вдруг в животе у Робин началось что-то жуткое. Она вдруг поняла, что тупо таращится на зажатый в кулаке клок собственных волос. Стояла она на коленях, а Крис был рядом и придерживал ее за плечо.

— Теперь получше?

— Получше. Намного. Там наверху когда был огонь и твари в песке кусают а ты их не видишь потому что кругом море обложили и я не вижу но думаю надо так чтобы никто не знал потому что со мной всегда так и больше ничего не могу сделать и не хочу ничего делать только хочу прочь потому что они кусают а ты их не видишь и так нечестно ненавижу ненавижу ненавижу потому что они глубоко глубоко в море.

Робин позволила увести себя на ровное место. Там Крис раскатал спальный мешок и помог ей улечься. Она глядела в никуда.

Что делать дальше, Крис не знал. Тогда он просто оставил ее там лежать и вернулся к Валье.

Некоторое время спустя Робин услышала, как он снова к ней приближается.

Она не спала и вовсе не пребывала в забытьи, а прекрасно сознавала, что вокруг нее происходит. Сжав кулак, она выяснила, что пальцы прекрасно сгибаются. Значит — никакого приступа. И все же с ней происходило что-то странное. Титанида несколько раз кричала от боли, но Робин не знала, сколько именно. Между криками были солидные промежутки времени. Она уже не помнила, плакала ли она или все сопли еще в будущем. И не могла этого объяснить. Впрочем, и не пыталась.

— Не хочешь еще поговорить? — спросил Крис.

— Не знаю.

— Я не очень понял, что ты тогда сказала. Но похоже, это для тебя очень важно. Не хочешь еще попробовать?

— Это не был приступ.

— В смысле, что…

— Сам знаешь, в каком смысле.

— Когда нас обложили. В пустыне.

— Да.

— Ты, правда, могла двигаться? Ты прикидывалась? Так ты об этом?

— Вот именно.

Робин ждала, но Крис молчал. Когда она на него взглянула, он просто сидел и смотрел. Не хотелось ей, чтобы он так сидел и смотрел. И Робин решила больше ничего не говорить.

— Нет, я не об этом, — сказала она наконец.