Демон - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 79

Валья воскрешала в памяти свою жизнь с Крисом. Она снова вкушала ее горечь, вновь вспоминала его жажду. Вспоминала и неизбежное, ужасное время прощания с Крисом, когда он из волшебного безумца превратился в безумца-с-тараканами-в-голове. А потом — медленное восстановление доверия и понимание, что прежнего скорее всего не будет уже никогда. Валья снова прикоснулась к своей глубокой любви к Крису — вечной и неизменной.

Затем она подумала про Беллинзону. Эти люди выхолащивали свою родную планету. Для этой цели они применяли оружие, которое было выше ее понимания, — оружие, способное обратить Гиперион в сияющую стекляшку. Валью посетила мысль, что она никогда не стала бы развлекаться им в состоянии бодрствования. Будь у нее такое оружие, она бы воспользовалась им, чтобы выхолостить Беллинзону. Много достойных людей тогда бы погибло, и стыд был бы безмерным. Но несомненно благо от подобного деяния перевесило бы зло. Колесо было домом Вальи, а эти визитеры — не иначе как раковой опухолью, пожирающей сердце колеса. Конечно, были и хорошие люди. Казалось, однако, что если этих хороших собрать в одно место, зло только возрастет.

Подумав об этом снова, Валья поняла, что и людям на Земле, должно быть, приходят в головы схожие мысли. «Мой поступок не будет благом, но добро перевесит зло. Жаль, что погибнут невинные...»

Валья неохотно отказалась от мысли о выхолащивании Беллинзоны. Она вынуждена была продолжать то, чем она и другие титаниды занимались уже многие килообороты, сражаясь с раковой опухолью, клетка за клеткой.

С этой мыслью Валья перешла из сонного времени в реальное и поняла, что уже закончила свой проект. Поднеся его к свету, она тщательно его изучила.

Уже не впервые она занималась подобными делами. Названия для них просто не было. Титаниды никогда не хоронили своих мертвецов. Они просто выбрасывали их в реку Офион и позволяли водам их унести. Никаких мемориалов они не строили.

Другой богини, кроме Геи, у титанид не было. Гею титаниды не любили, — впрочем, вера в нее и не была, собственно говоря, настоящей верой. Просто Гея была так же реальна, как сифилис.

Титаниды не ждали жизни после смерти. Гея заверила их, что ничего похожего не существует, и у них не было повода сомневаться в ее словах. Так что не было у них на этот счет и ритуалов.

Но Валья знала, что у людей все по-другому. Она уже наблюдала похоронные ритуалы в Беллинзоне. Неизменно прагматичная, она не взялась бы утверждать, что подобные ритуалы бессмысленны. И было у нее на попечении тринадцать трупов, причем ни про один нельзя было утверждать, что его хозяин принадлежал к вавилонскому или иному земному культу. Так что же в этом случае оставалось мыслящему существу?

Ответом Вальи была резьба. Все изображения были разными — нечто вроде свободной ассоциации Вальиного неполного понимания человеческих тотемов. Один представлял собой крест и терновый венец. Еще были серп и молот, растущий месяц, звезда Давида и мандала. Было также изображение Микки Мауса, телевизор, настроенный на канал Си-би-эс, свастика, человеческая ладонь, пирамида, колокол и слово SONY. На самом верху располагался самый загадочный символ из всех, некогда начертанный на «Укротителе»: аббревиатура НАСА.

Валья была довольна своей работой. Телевизионный экран был устремлен как раз через пирамиду. Это напомнило Валье другой символ, который в точности напоминал букву S, дважды перечеркнутую.

Пожав плечами, Валья воткнула в землю заостренный конец мемориальной доски. Затем левым передним копытом она стала втаптывать ее в землю, пока доска не оказалась надежно там размещена. Потом она стала копытом подпихивать черепа, пока они не сгруппировались вокруг мемориальной доски. Затем подняла глаза к небу. Это не помогло — ибо там была Гея, а к Гее обращаться не следовало. Тогда Валья оглядела лежащий вокруг мир, который она так любила.

— Кто вы и кем бы вы ни были, — пропела она, — вы, может статься, захотите прижать эти заблудшие человеческие души к своей груди. Я не знаю про них ничего, кроме того, что один был очень молод. Остальные временно были зомби на службе у Лютера, злобной твари, долее не человека. Неважно, что они понаделали за свою жизнь, начинали они невинными детьми, как и все мы, так что не будьте с ними очень жестоки. Ваша вина в том, что вы сделали их людьми, а это был грязный трюк. Если вы и вправду где-то есть и если вы меня слышите, вам должно быть очень за себя стыдно.

Валья не ожидала ответа — и его не получила.

Тогда Валья снова опустилась на колени, подобрала свои инструменты для резьбы по дереву и положила их в сумку. Затем еще раз пнула табличку с деревянной резьбой и последним взглядом окинула мирную сцену.

Дальше Валья уже собралась было направиться К Клубу, но тут увидела скачущего к ней по тропе Рокки и решила его дождаться. Подумав еще, она поняла, что наконец пришла к выводу — пора ответить на предложение, сделанное Рокки в то сонное время.

Присоединившись к Валье, Рокки, не говоря ни слова, взглянул на ее работу. Какое-то время он стоял в торжественном молчании, как обычно стоят на кладбищах люди, затем повернулся к Валье.

— Прошла тысяча оборотов, — пропел он.

Один килооборот, подумала Валья. Сорок два земных дня Крис и Адам уже пребывают пленниками в Преисподней.

— Я решила, — пропела она. — Я решила, что негоже в такое время вводить новую душу в мир.

Глаза Рокки опустились, затем он снова поднял их с проблеском надежды. Она улыбнулась ему и поцеловала в губы.

— Однако хороших времен не бывает никогда, так что сделать это вопреки всему — жест, который меня привлекает. А сделать это в таком возрасте, без одобрения Геи, привлекает меня еще больше. И да будет его жизнь долгой и интересной.

— Люди, — пропел Рокки, — порой используют подобные слова как проклятия.

— Да, я знаю. Они также говорят «да сломаешь ты ногу», чтобы принести удачу. Я не верю ни в проклятия, ни в удачу. Оттого и не могу представить себе, как можно желать, чтобы жизнь была краткой и скучной.

— Люди безумны — это известно всем.

— Давай не будем о людях. Поговори со мной своим телом.