Григорий Распутин-Новый - Варламов Алексей Николаевич - Страница 28

Напуганный обыском, Распутин выехал в Петербург, виделся со своими друзьями Феофаном и Гермогеном, затем с Царем и царицей. Как будто было предложено Тобольскому епископу Антонию либо уходить на покой, либо – с повышением – переходить на Тверскую кафедру, сдав начатое им «дело» в архив. Антоний предпочел Тверь, и так «дело о хлыстовстве» было осторожно замято – как оказалось, всего на четыре года"».

Таким образом, по мысли Амальрика, вольнодумца Распутина спасли Феофан с Гермогеном, а также Государь, приказавший «замять» дело. Иную версию высказал Э. Радзинский: следствие не было доведено до конца, потому что вмешалась одна из петербургских барынь генеральша Лохтина и потребовала его прекращения. Этот же факт как научную сенсацию и открытие Радзинского приводит И. В. Смыслов.

«Хлыстовство Распутина было темой расследования, начатого 6 сентября 1907 г. Тобольской Духовной консисторией. Расследование, образно говоря, обнаружило немало „дыма“, но для того, чтобы найти и „огонь“ (без которого дыма не бывает), нужно было, чтобы допросы и следствие проводил специалист. По благословению епископа Антония Тобольского дело было передано инспектору Тобольской Духовной Семинарии Березкину, специалисту по сектантству, который, прибыв в Покровское, пришел к выводу о том, что следствие произведено непрофессионально. Однако расследование 1907 г. фактически этим и кончилось. Лишь в книге Э. С. Радзинского мы нашли объяснение происшедшего. Инспектор Д. Березкин просто не смог расследовать всё так, как полагается: поклонница „старца“ генеральша О. Лохтина, выехав в Петербург, сказала кому следует, и „следствие было прекращено… Чье-то очень высокое вмешательство навсегда похоронило в недрах Синода епископское расследование“. Вот почему сторонники „старца“ (Платонов и К° ) вроде бы справедливо делают теперь упор на тот факт, что материалы этого расследования весьма неубедительны насчет «несомненного хлыстовства» Распутина. Однако, как видим, причина отнюдь не в невиновности «оклеветанного старца». Впрочем, это далеко не все свидетельства».

Откуда оба автора взяли, что у Лохтиной могло быть такое невероятное влияние, неизвестно. По Радзинскому получается, что жена статского советника Лохтина оказалась весомей Великой Княгини Милицы Николаевны, хотя доказательств такого влияния не больше, чем козней самой Милицы, но главное даже не это. В действительности расследование все же было доведено до конца, что и подтверждается в книге О. А. Платонова, которая может быть сколько угодно тенденциозна и пристрастна, но когда ее автор (равно как и Радзинский) приводит документы, с ними невозможно не считаться.

«На основе собранных „фактов“ и показаний свидетелей протоиерей Дмитрий Смирнов, кстати говоря, член Тобольской консистории, подготавливает рапорт епископу Антонию с приложением отзыва о рассматриваемом деле некоего Дмитрия Михайловича Березкина, инспектора Тобольской духовной семинарии, в котором он нисколько не хуже чекиста ленинской школы шьет дело Распутину практически на пустом месте. (Заметим, что „некий“ Березкин был автором книги „Во тьме вековой. Повести и рассказы. Из быта хлыстов, скопцов и бегунов“, изданной в Петербурге в 1905 году. – А. В.)

В этом отзыве, в частности, говорилось:

"Внимательно исследуя материал, имеющийся в деле об учении и деятельности крестьянина слободы Покровской Григория Распутина-Нового, нельзя не прийти к выводу, что пред нами группа лиц, объединившихся в особое общество со своеобразным религиозно-нравственным укладом жизни, отличным от православного. Что это так, видно из целого ряда заявлений как лиц посторонних упомянутой группе, так и самих ее членов. Из этих заявлений усматривается, например, что Распутин – 'непорядочный человек, изменивший своей вере православной', что он – 'не православен', составляет с постоянными и временными насельниками своего дома общество каких-то 'духовных богомольцев', наставляет лучше и выше, чем православный священник, составляет собрания, на которые 'посторонних не пускают'.

Центром этого общества, его основателем в слободе Покровской, главой и руководителем является, по-видимому, сам Григорий Распутин. По отзывам сторонних наблюдателей, эта личность 'странная', не совсем нормальная, увлекающаяся ролью искусного духовного старца, если не сектант, то во всяком случае – человек, впавший в какую-то 'демонскую прелесть'. Напротив, по отзывам лиц, состоящих, по-видимому, членами основанного Распутиным общества, это – человек 'необыкновенный', 'чище и прекраснее' которого трудно встретить, человек, которого 'Бог возлюбил', 'пророк', 'прозорливец', 'спаситель и руководитель заблудших', 'обладающий удивительным знанием жизни' и 'могущий разрешить все жизненные вопросы ответами из Евангелия', – человек 'беспредельной любви', 'бездны любви', к которому барыни, задыхающиеся от разврата столиц, кинулись, 'как мухи к меду'.

Под руководством этого-то человека члены общества время от времени собираются на особые 'собрания', причем эти 'собрания' бывают, по-видимому, двоякого рода: во-первых, такие, на которые допускаются посторонние лица и на которых читают Евангелие и другие священные и богослужебные книги и поют различные церковные песнопения и религиозно-нравственного содержания стихи, вроде 'Спит Сион', про гору Сион и прочее, и, во-вторых, такие, на которые 'посторонних не пускают' и на которых участвуют, может быть, только те, кои могут вместить". Что происходит на этих последних собраниях, – из дела не видно.

Но несмотря на то, что о таких собраниях ничего не известно, Березкин считает, что, очевидно, только на этих несуществующих собраниях Распутин и предлагает своим слушателям и слушательницам какое-то особое «учение», в результате восприятия которого происходит как бы некая «встряска души», уясняется цель жизни, «к чему нужно стремиться, приобретается утерянный душевный покой», вследствие чего люди снова начинают жить «с наслаждением».

На этих же не существующих в природе собраниях, по мнению Березкина, Распутин указывает домочадцам и гостям и на какой-то особый «храм православия» и преподает им какие-то «св. тайны», в результате «соединения» с которыми «плоть умирает пред духовным чувством», «на душе происходит как бы 'Пасха'», и человек, который раньше не чувствовал, что есть Христос, начинает понимать, что «на нем есть Христос», «соединяется со славой Христа», «включает в себя Бога» и прочее.

Спрашивается, что же все это – хлыстовство? – задает Березкин риторический вопрос.

И дальше начинает фантазировать еще почище.

"Конечно, – пишет он, – возможны различные сближения, причем в некоторых случаях эти сближения имеют, по-видимому, характер вероятия и правдоподобия. Так, возможно, например, что в словах: 'никого выше, чище и прекраснее Григория Ефимовича я не встречала', 'Бог полюбил Григория Ефимовича', 'как не пожалеть мужичка, выбранного барынями за идеал поклонения и обожания', 'ближняя сестра моя увлечена боготворить' и прочее, разумеется, обычное среди хлыстов уважение, граничащее с благоговением к своему учителю – батюшке, 'кормщику', достигшему благодаря своей 'чистоте' состояния полного совершенства и бесстрастия и поэтому, как полагают хлысты, могущему сделаться достойным сосудом Божественной благодати, существом Божественным, безгрешным 'Христом'. Возможно, что под 'собраниями', на которые пускаются посторонние лица, разумеются так называемые 'малые' или 'простые беседы' хлыстов, а под 'собраниями', на которые посторонних лиц не пускают, нужно разуметь 'радельные' собрания. Случай прихода Распутина из бани 'мокрым', а вслед за ним приход оттуда же и тоже 'мокрыми' живущих у него женщин мог бы дать прекрасную разгадку к этому, если бы он был достаточно обследован. Возможно, далее продолжает фантазировать Березкин, что под 'бездной любви', под 'пасхой душе', под выражением 'заключить в себе Бога' и прочее скрываются самые 'радения' с их безумными эффектами, 'духовными лобзаниями' и так называемыми 'вечерами любви', а под 'тайнами', преподаваемыми Распутиным своим домочадцам и гостям, разумеются хлыстовские таинства покаяния и причащения, если не грудью 'богородицы', то водою и хлебом, или даже просто учением (пророчествованном) Распутина. Возможно, наконец, что под словами: 'Здесь (в учении о Пресвятой Троице) надо прежде всего говорить о Духе, о Духе прежде всего' разумеется 12-я заповедь хлыстовства 'Святому Духу верьте'.