Григорий Распутин-Новый - Варламов Алексей Николаевич - Страница 15

«Однажды во дворце появился таинственный господин – „доктор Филипп“ из Парижа. Он был представлен Царской чете „черногорками“ – Великими Княгинями Милицей и Анастасией Николаевными. Французский посланник предостерегал русское правительство против этого вкрадчивого иностранца, но Царь и Царица придерживались другого мнения. Люди, которые хотят быть обманутыми, попадают впросак. Псевдонаучное красноречие д-ра Филиппа достигло цели.

Он утверждал, что обладает силой внушения, которая может оказать влияние на пол развивающегося в утробе матери ребенка. Он не прописывал никаких лекарств, которые могли бы быть проверены придворными медиками. Секрет его искусства заключался в сериях гипнотических пассов. После двух месяцев лечения он объявил, что Императрица находится в ожидании ребенка. Все придворные празднества были отменены. Европейские газеты писали о приближении великого события в семье русского Царя. Прошло шесть месяцев. Императрица вдруг заболела острым нервным расстройством и, несмотря на упорные протесты д-ра Филиппа, к постели больной были приглашены врачи. Они быстро и решительно постановили диагноз; они не нашли и следов беременности у Александры Федоровны. Доктор Филипп уложил свои чемоданы и уехал в Париж», – описывал в мемуарах эту скандальную историю великий князь Александр Михайлович, которого, впрочем, и самого считают одним из самых главных русских масонов.

Резко отрицательно как о масоне или шарлатане отзываются о нем или умалчивают как постыдный факт, способный бросить тень на августейшую чету, почти все православные авторы, и единственное исключение в этом единодушном ряду – Ричард Бэттс.

«Случаи исцеления Филиппом больных были задокументированы и засвидетельствованы бесчисленным количеством людей, включая медиков, – пишет он. – Маленькие дети выздоравливали благодаря его молитвам. „Надо только просить Бога“, – говорил Филипп. Однажды перед тем как исцелить маленькую девочку, которая семь лет страдала тяжелой болезнью позвоночника и с трудом передвигалась с помощью костылей, Филипп спросил у ее матери, готова ли она заплатить ту цену, которую он попросит. Женщина, у которой было очень мало денег, залилась слезами. Филипп сказал: „Мне не нужны ваши деньги, но я хотел бы взять с Вас обещание не говорить ни о ком плохо, пока вашей дочери не исполнится двадцать лет. Обещаете?“ Мать, конечно, с готовностью согласилась. Тогда Филипп посмотрел на девочку и велел ей встать с кресла без костылей. После некоторого колебания девочка поднялась, и оказалось, что она была совершенно здорова.

Во Франции Филипп три раза вызывался в суд по обвинению в нелегальной врачебной практике. Обвинение гласило, что он пользовался гипнотизмом, внушением и магией, – всем тем, что Филипп открыто осуждал. С него сняли все обвинения. Фактически все свидетели, включая и тех, которых Филипп не смог исцелить, засвидетельствовали, с какой бескорыстной заботой и любовью он относился к каждому, кого исцелял.

Филипп считал соблюдение заповеди Христа любить ближнего как самого себя (Мф. 19, 19) главным основанием успеха своей работы. Он обращался к Богу каждый раз, когда начинал исцелять, и советовал людям чтить заповеди Христовы и не отступать от веры. Хотя в молодости он исследовал другие, нехристианские учения, он считал себя христианином и говорил, что спиритизм есть бесполезное занятие».

Об этой единственной попытке «реабилитировать» Филиппа можно было бы и вовсе не упоминать, когда б не искренняя привязанность и благодарность православных Царя и Царицы по отношению к этому загадочному человеку, сохранившаяся и после его смерти. «Вечером узнали горестную весть о кончине Mr. Philippe именно в Ильин день», – записал Государь в дневнике 20 июля 1905 года.

«Их величества говорили, что они верят, что есть люди, как и во времена Апостолов, не непременно священники, которые обладают благодатью Божией и молитву которых Господь слышит, – вспоминала Анна Вырубова. – К числу таких людей, по их убеждению, принадлежал и М. Philippe, доктор философии, француз, который бывал у Их Величеств М. Philippe до своей смерти предрек им, что у них „будет другой друг, который будет говорить с ними о Боге“. Впоследствии появление Распутина, или Григория Ефимовича, как его называли, они сочли за предсказания М. Philippe об ином друге».

«Наш первый Друг дал мне икону с колокольчиком, которая предостерегает меня о злых людях и препятствует им приближаться ко мне. Я это чувствую и таким образом могу и тебя оберегать от них. – Даже твоя семья чувствует это, и поэтому они стараются подойти к тебе, когда ты один, когда знают, что что-нибудь не так и я не одобряю. – Это не по моей воле, а Бог желает, чтобы твоя бедная жена была твоей помощницей. Гр. всегда это говорил, – mr. Ph. тоже», – писала Царица мужу 16 июня 1915 года, буквально повторяя свои же мысли, высказанные несколькими днями раньше:

«Они (министры. – А. В.) должны научиться дрожать перед тобой. Помнишь, m-r. Ph. и Гр. говорили то же самое»(10 июня 1915 года).

«Вспомни слова мсье Филиппа, когда он подарил мне икону с колокольчиком» (4 декабря 1916 года).

«Вспомни, даже m-r Филипп сказал, что нельзя давать конституцию, так как это будет гибелью России и твоей…»

И наконец самое, пожалуй, главное: исповедальное письмо Государыни Государю от 8 апреля 1916 года (в годовщину их помолвки), где Александра Федоровна пишет о своей судьбе и самых важных событиях в своей жизни: «Также и любовь ко Христу – она всегда была так тесно связана с нашей жизнью в течение этих 22 лет! Сначала вопрос о принятии православия, а затем оба наших Друга, посланные нам Богом».

«В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губ.», – коротко записал в дневнике во вторник 1 ноября 1905 года император Николай II о своей первой встрече с человеком, который сыграет неизъяснимую роль в его судьбе. Так Распутин меньше чем за год попал с самого низа на самый верх русской пирамиды, и с этого момента началось его одиннадцатилетнее нахождение на этом скользком пятачке, за что в конце концов он и поплатился жизнью.

Однако продвигался он во дворец постепенно и не сразу. Э. Радзинский выдвигает версию о том, что после первой встречи осенью 1905 года Григорий был забыт и попал во дворец только год спустя благодаря своей поклоннице О. В. Лохтиной, у которой он намеренно, с целью приблизиться к Царю, поселился («Распутин точно выбрал дом – удобный плацдарм, чтобы попасть в Царскую Семью… Проживая в семье Лохтиных, Распутин был теперь в курсе всех слухов из дворца») и которая помогла составить ему грамотную телеграмму в адрес царя осенью 1906 года, после чего тобольский крестьянин был удостоен нового приема. При этом Радзинский ссылается на полковника Ломана, писавшего: «Распутина я знаю с самого его появления в Петрограде… В первый раз Распутин попал во дворец таким образом: как-то Государь (передаю это как слух) получил от сибирского крестьянина… это и был Распутин… письмо с просьбой принять его и разрешить преподнести икону по какой-то причине особо чтимую. Государь заинтересовался письмом…»

А дальше, как пишет Радзинский, «показания Ломана подтверждает и… сам Распутин. Сохранилась телеграмма, посланная мужиком царю в 1906 году: „Царь-батюшка, приехав в сей город из Сибири, я желал бы поднести тебе икону Святого Праведника Симеона Верхотурского Чудотворца… с верой, что Святой Угодник будет хранить тебя во все дни живота твоего и споспешествует тебе в служении твоем на пользу и радость твоих верноподданных сынов“. Эту телеграмму, так отличавшуюся от бессвязных посланий, которыми Распутин будет засыпать „царей“, видимо, помогла написать мужику преданная генеральша.

И царь… принял мужика после его телеграммы!»

Все это выглядит, спору нет, эффектно, но факты говорят о том, что на самом деле в 1906 году царь встречался с мужиком несколькими месяцами ранее и безо всяких писем и телеграмм, «…вечером были на Сергиевке и видели Григория!» – записал Николай в дневнике 18 июля 1906 года, сопроводив эту запись восклицательным знаком.