Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Авдюшин и Егорычев - Ваншенкин Константин Яковлевич - Страница 2
Потом опять начался лес, луг, паслась коза, привязанная к колышку, мелькали серые деревенские избы, дети, ярко сверкали зеленью листья и трава, и с виду все было мирно, но на всем уже лежал отпечаток ожидания, тревоги.
День был длинный, но и он прошел, и прошел быстро. Николай все стоял у раскрытой двери, а эшелон все мчался и мчался. Это был тяжелый состав, и два паровоза дружно тащили его вслед красному садящемуся солнцу.
Николай проснулся среди ночи от невероятного удара, какого он никогда в жизни не слышал и даже не предполагал, что такой может быть. Вагон шатнуло и наклонило, он продолжал катиться, но как будто лишь по одному рельсу, лишь на двух правых колесах, как иногда телега на резком повороте. Затем возникла вспышка такой яркости, что в вагоне стало светло, хотя двери от удара почти совсем закрылись, и новый удар, сбросивший Николая с нар. Вагон задребезжал на стыках, почти подпрыгивая, и вдруг резко остановился; ребята еще на ходу кинулись в двери, но среди этого дикого грохота и света одно слово и один голос коснулись сознания Николая – это был крик Музыкантова:
– Оружие!
Николай рванулся к пирамиде, почти на ощупь, как во время учебной тревоги, необъяснимо узнал свою винтовку, схватил, прыгнул на пути, еще под какой-то состав, услышал команду: «Ложись!» – и лег между рельсами на теплые шпалы.
Неотвратимо приближающийся, ужасающий, невыносимый свистяще-воющий звук вдавил его в землю так, что шпалы едва не прогнулись под его грудью.
Последовал новый взрыв, его кинуло волной, ударило плечом и боком о вагонное колесо, но он не чувствовал боли.
– У, суки, у, суки! – повторял он шепотом. Что-то ярко горело – не то состав, не то станция, неизвестно откуда слышались конское ржанье и истерический женский крик. И вдруг среди всего этого явственно донеслась пулеметная очередь. «А ведь стреляет кто-то, – смутно подумал Николай, – не лежит под вагоном, дьявол, а стреляет».
Главный удар пришелся не по их эшелону, а по складам и вокзалу. Потом они тушили пожар, расцепляли и сцепляли вагоны, носили раненых. Ночь была короткая, скоро рассвело. Авдюшин и Мылов, грязные, закопченные, посмотрели друг на друга и ничего не сказали.
Часа через два исправили путь, и эшелон (он стал немного короче) двинулся дальше.
В их роте убитых не было. Был тяжело контужен лейтенант, командир второго взвода.
– Ничего, – заметил Мылов, – отдышится. Пусть спасибо скажет, что не ранен…
Они еще не знали, что это похуже любого ранения.
А в других ротах были и убитые. Был убит, например, один паренек – запевала из пятой роты, которого не все в батальоне знали в лицо, но все знали по голосу.
Поражало, что убиты и ранены не вообще какие-то бойцы, а свои, соседи, «с нашего эшелона».
После обеда быстро выгрузились, прошли маршем километров тридцать и стали рыть окопы в полный профиль. Хорошо, что принесли откуда-то большие лопаты, а то маленькой не управиться бы. Уже молочно забрезжил рассвет, когда Николай кончил копать. Подошел Музыкантов, постоял сверху, спрыгнул в окоп.
– Еще на штык!
Для высокого Музыкантова окоп, конечно, был мелок, и Николай спорить не стал, углубил. Потом замаскировал окоп, обложил бруствер дерном, который нарезал, как и все, за склоном холма, свернул рулоном и, стянув ремнем, принес – и для себя и для умаявшегося Мылова. Потом соскочил в окоп и почти гут же, стоя, задремал. Он так устал, что у него уже не оставалось сил для ожидания и страха.
Все случилось совершенно неожиданно и непонятно. На правом фланге начался огонь – сначала пулеметный, а затем орудийный и, видимо, минометный. Он все время усиливался, перешел в сплошной рев, и все было закрыто пеленой пыли и дыма. Затем наступила тишина, и отчетливый гул моторов, и стрельба, теперь уже только пулеметная. Это продолжалось, вероятно, долго – они не поняли сколько, все молчали, повернув головы направо и прислушиваясь.
Потом и это стихло.
Прошло полчаса, еще больше. Взводный пошел к ротному, но тот был у комбата, вернее сидел и ждал комбата, который был у командира полка.
Приказов никаких не поступало.
В тот день прозвучало страшное слово «окружение».
Лишь ночью они стали отходить и шли долго, а утром после короткого привала двинулись дальше. Шли мелколесьем, без дороги, мешаясь с другими ротами и батальонами, не зная, где соседи, где фронт, где противник.
Шли почти молча, лишь иногда Музыкантов поворачивал рябое лицо и говорил серьезно: «Давай-давай, Авдюшин!» или «Веселей, Мылов!» – и Николай снова смотрел на слегка сутуловатую, такую знакомую спину отделенного. Они были совсем из другого мира, из иных времен, эта спина и этот голос, и, если отвлечься, можно было представить себе, что это маневры, «выход» или что это они идут сейчас на пост. Но лучше было так не отвлекаться.
Остановились, потом залегли.
– Что там?
– Шоссейка.
Стали продвигаться ползком и подтянулись по кустам к самой дороге. И неизвестно каким образом, но всем вдруг стало ясно, что надо перейти эту дорогу, перешагнуть эту черту, что только в этом спасение и что, однако, это не просто.
И в это время так же, как вчера, но только ужасающе близко заревели моторы и несколько танков – а точнее, их было четыре – вышло из-за поворота. Они шли гуськом, друг за другом, и потом разом ударили из пулеметов по кустам так, что зазвенел над головой воздух. Они были совсем близко, и Николай видел их тяжелые башни с белыми крестами, их гусеницы, провисающие вверху. Один танк слегка оскользнулся на булыжнике, и из-под гусениц полетели искры.
Николай лежал на животе, касаясь щекой земли, испытывая страх, унижение и дикую, растущую ярость. «У, суки, у, суки!» – исступленно повторял он про себя, как тогда, во время бомбежки. И еще он с ужасом чувствовал, что никакая сила не заставит его подняться с этой земли.
Танки прошли мимо и стали разворачиваться вдали.
– Встать! Вперед! – крикнул кто-то властно, а до этого казалось, что нельзя даже громко разговаривать.
Николай оттолкнулся ладонями и локтями, поднялся на колени, вскочил на ноги и, держа винтовку сперва в одной руке, а затем наперевес, в несколько прыжков достиг шоссе и мгновенно перемахнул через него, стараясь не отстать от бегущих впереди. В какое-то мгновение он даже оглянулся и увидел, что многие не захотели встать и остались лежать на той стороне. И он удивился, вернее сам перед собой притворился, что удивляется и не знает, почему они остались там. Все это промелькнуло в мозгу молниеносно. Он уже бежал между осинками, проваливаясь, ругаясь – здесь оказалось болото – и стреляя на бегу. Немцы били справа, и он стрелял в том направлении.
Разорвалось несколько мин, они плюхались, поднимая столбы коричневой торфяной жижи.
Противогаз съехал вперед, бил по коленям, и Николай на бегу сбросил его. Краем глаза он заметил, что сбоку кто-то упал, споткнувшись, а потом перед ним появилось рябое, перемазанное болотной гнилью лицо Музыкантова.
– Коля, помоги ему! Быстро!
Николай повернулся и увидел Мылова, лежащего на мху лицом вниз. Он потянул его за плечи, и тот неожиданно легко поднялся и пошел, прихрамывая, держась за плечо Николая.
– Веселей, Мылов! – машинально говорил Николай, не удивляясь тому, как Музыкантов увидел, что Мылов, бегущий сзади, упал, как он узнал, что Мылов жив, и тому, что отделенный назвал его на «ты» и Колей.
Они миновали болото и все шли, бежали и снова шли – уже лесом, настоящим большим лесом, который тянется, наверное, на сотни, а то и на тысячи верст.
Шум боя совсем затих вдали, они вышли на полянку – несколько человек – и опустились на землю.
Они поняли, что вырвались, и неуверенно посмотрели друг на друга: они не знали, нужно гордиться этим или стыдиться этого.
– Ну-ка, спускай штаны! Ага!
На правой ноге Мылова, повыше колена, была сквозная ранка.
– Это тебе осколком зацепило, – сказал Музыкантов. – Ну, ничего, кость цела, заживет…
- Предыдущая
- 2/12
- Следующая