Силки - Ван Вогт Альфред Элтон - Страница 48

Возможно, что у Глиса все было по-другому: монстр появился в предшествующую силки эпоху, и тогда же он остановил течение времени в самом себе. Во всяком случае, он не передавал свои свойства через семя, как это делается при обычной эволюции, развивающейся во времени. В своем лице он сохранил образчик старых примитивных форм жизни. Конечно, это были крупные формы. Но память, заложенная в каждую их клеточку, была ограничена в наборе содержащихся в ней сведений только тем, что произошло до нее.

Поэтому Глис не мог, заблокировав свою эволюцию принуждением к соблюдению секрета, знать, от чего он защищает себя.

«Обещаю, что я не буду входить в систему ниджэнов, — поклялся Глис, — смотри… я меняю курс».

Семп уже заметил, что планетоид изменил направление полета, но это, видимо, было очень малой уступкой со стороны чудовища, не имевшей большого значения.

Семп ограничился тем, что походя запомнил название звезды, которое произнес Глис. Он сделал вывод, что раз монстр знал название системы, значит, он уже бывал в этом районе. А это в свою очередь говорило о том, что у него были основания направиться именно сюда.

Это уже не имело никакого значения, поскольку они сошли с намеченного курса и никогда в эту систему не попадут. Если в этом месте была ловушка, ставившая под удар его собственную жизнь или существование силки, то теперь она была нейтрализована. Опыт удался хотя бы уже с той точки зрения, что вынудил монстра действовать, не думая о последствиях.

Тенденция к покаянию, которую проявил Глис с момента, когда у него уже не было выбора, доказывала всю низость его натуры. Но это раскаяние пришло слишком поздно. Слишком поздно для многих планет.

«А для скольких точно?» — подумал Семп.

Он находится в таком странном состоянии, когда все мысли и силы сосредоточены на достижении одной, но страстно желаемой цели. Поэтому он и задал вопрос Глису, сделав это совершенно автоматически, как только мысль пришла ему в голову.

«Не считаю, что в моих интересах раскрывать тебе это, — парировал Глис. — Ты мог бы извлечь из этого нечто такое, что повредит мне».

Но монстр, должно быть, чувствовал непоколебимую решимость Qelo`, поскольку быстро уступил.

«Тысяча восемьсот двадцать три».

Столь большое количество захваченных чудовищем планет не вызвало у Семпа шока. Это сообщение лишь ещё больше опечалило его, поскольку среди бесчисленного множества невинных жертв на этих планетах находились также Джоанн и Чарли Бэкстер.

«К чему было так бессмысленно свирепствовать? — спросил Семп. — Зачем понадобилось уничтожить столько планет?»

«Они были так прекрасны!»

Да, это было так. Семпу неожиданно вспомнилось, как выглядит из Космоса Земля со своей атмосферой, в которой проплывают над океанами, горами и равнинами облака. Он не раз любовался этой картиной и никогда не уставал от нее, поскольку по красоте это зрелище превосходило все, что Вселенная могла ему предложить.

Это волнующее ретроспективное воспоминание быстро исчезло, поскольку планета прекрасна только тогда, когда о ней по-отечески заботится Солнце, а не когда она сморщивается до размеров музейного экспоната.

Глис вел себя по отношению к планетам, как жившие когда-то на Земле охотники за головами. Те ловко убивали свои жертвы, очень терпеливо доводили их головы до размеров большого апельсина, чтобы затем любовно положить их в свою коллекцию.

В глазах охотника за головами каждая из этих превосходных миниатюр представляла собой символ его мужественности. А чем были планеты для Глиса?

Семп никак не мог представить себе этого.

Но он уже достаточно долго тянул с ответом. Семп почувствовал, как по каналу его связи с монстром пульсирует волна ярости. Поэтому он поспешил заявить:

«Хорошо, я согласен: как только ты сделаешь то, о чем я тебя прошу, я расскажу тебе все, что ты пожелаешь узнать».

«Каковы твои условия?»

«В первую очередь выпусти всех силки в Космос», — потребовал Семп.

«Но ты выполнишь свое обещание?»

«Да».

«Смотри у меня! — с угрозой проворчал монстр. — Если ты не сдержишь слова, я сотру твою планету в пыль. Ни они, ни ты от меня никуда не денетесь, если ты не скажешь мне то, о чем я тебя попросил».

«Я дам тебе ответ».