Черный ангел - Валтари Мика Тойми - Страница 76

Кошмарный день. Ночью турки подтащили к стене новые орудия и увеличили мощь своих батареи. Новый способ, которым они ведут обстрел, не стараясь теперь, чтобы ядра попадали в одно и то же место, уже дал прекрасные результаты. После полудня рухнула одна из башен большой стены возле ворот святого Романа. Вслед за башней обвалился и изрядный кусок каменной кладки. Пролом получился приличный. Если бы у турок были наготове необходимые для штурма отряды, они могли бы ворваться в город. От внешней стены в этом месте остался только временный палисад, который каждую ночь нужно возводить заново. Но турки, к счастью, ограничились тем, что послали в атаку пару сотен человек – да и то в разных местах. Воины султана уже не успевают подбирать погибших. У подножья внешней стены и там, где осыпался ров, лежит множество трупов. Воздух отравлен чудовищным смрадом…

Весь день до позднего вечера с обеих сторон велся непрерывный огонь. Султан приказал повсюду проверить стену на прочность. На холмах за Перой установил новые орудия, которые нацелены на корабли в порту. Выпущенные из этих орудий снаряды, пролетев над Перой, плюхаются в воду. В порту уже упало по меньшей мере сто пятьдесят каменных ядер. Когда венецианские суда отошли от заградительной цепи, чтобы укрыться от обстрела, султанские галеры попытались прорвать ее. Но греки вовремя подняли тревогу, и венецианцы вернулись, чтобы защищать заграждение. Им удалось повредить галеры так серьезно, что те обратились в бегство. Пока длилось это сражение, турки не могли стрелять с холмов за Перой, опасаясь попасть в собственные корабли. Три раза султанский флот безуспешно штурмовал заграждение.

Похоже, что Мехмед собрал все силы, чтобы отомстить за вчерашнее позорное поражение на море. Говорят, вчера вечером султан отправился верхом в порт Пелар и там собственноручно избил командующего флотом, колотя его по груди и плечам железным жезлом эмира. Главнокомандующий флотом Балтоглу, сам тяжелораненый, потерял в битве глаз а на флагманском корабле погибло двести человек, так что он лишь с большим трудом смог собственными силами выбраться из боя. Без сомнения, Балтоглу – человек отважный, но он не способен руководить всем флотом. Об этом свидетельствует вчерашняя неразбериха.

Султан хотел посадить Балтоглу на кол, но все капитаны турецких кораблей умоляли Мехмеда смилостивиться, наперебой превознося мужество главнокомандующего. И султан удовлетворился поркой… И вот, на глазах всего флота главнокомандующего били палками, пока он не потерял сознания. Балтоглу лишили также всего имущества и с позором изгнали из лагеря султана. И поскольку прежний главнокомандующий потерял глаз, богатство и честь, понятно, что султану теперь трудно найти человека, который взялся бы руководить соединениями турецких кораблей. Но во всяком случае, султанский флот уже не бездействует. Целый день он пребывал в движении, ничего, правда, так и не добившись.

Венецианцы опасаются, что бурная активность флота и постоянные стычки, похожие на разведку боем, предвещают скорое наступление по всему фронту. Была объявлена тревога. Целые сутки все пребывали в повышенной боевой готовности. Никому не разрешалось покидать стену. Никому не разрешалось даже ночью расставаться с оружием. Радость вчерашней победы сменилась повсюду в городе мрачной подавленностью. Никто уже не пытается считать орудийных залпов, которые слились в непрерывный грохот. Пороховой дым застилает небо и черной копотью оседает на стенах домов.

Каждый день в лагерь султана прибывают новые отряды солдат и группы добровольцев, привлеченные возможностью заняться грабежами. Едут к туркам и купцы – христиане и евреи; они получают большие деньги, продавая солдатам провиант, и собираются вложить всю выручку в военную добычу, которую за бесценок скупят у турок, когда те захватят город. Говорят, телеги, сани и тягловый скот, ослы и верблюды, резко подскочили в цене – ввиду того, что из Константинополя скоро предстоит вывозить награбленные сокровища. Бедняки надеются захватить в городе столько рабов, что те дотащат на себе добычу до самой Азии.

Все это предвещает последний, решающий штурм. Батареи султана уже научились бить по трем таким точкам, что от каждого выстрела огромные куски внешней стены обрушиваются в ров. В городе, да и на стенах, можно иногда заметить признаки паники.

Резервный отряд Нотара объезжает на конях город и без лишних слов гонит каждого пригодного к работе человека на стены. Только старикам, женщинам и детям разрешается оставаться дома. Даже больных вытаскивают из постелей, поскольку многие со страху прикидываются недужными. Другие опять пускаются в рассуждения о том, что это – война императора и латинян, и что они, простые греки, не желают сражаться за еретиков. Немало людей в испуге попряталось по погребам, подвалам и пересохшим колодцам – на тот случай, если туркам удастся ворваться в город.