Черный ангел - Валтари Мика Тойми - Страница 7

Проспав до самого вечера, я встал и отправился искать Джованни Джустиниани, предводителя генуэзцев. Его не было ни на корабле, ни во Влахернах. В конце концов я нашел его в арсенале, возле пылающих литейных печей. Он стоял, опершись о двуручный меч, широкоплечий грузный мужчина с большим животом; он был на голову выше всех остальных – включая даже меня. Его голос гудел, как из бочки, когда он громко давал указания императорским мастерам. Василевс Константин уже назначил его протостратором, командующим обороной города. Джустиниани был в отличном настроении, поскольку император обещал ему княжеское звание и остров Лемнос в наследное владение, если генуэзцу удастся отразить нападение турок. Джустиниани верил в свои силы и знал свое дело. Это было видно по его распоряжениям и вопросам, по тому, как он выяснял, сколько и каких пушек и баллист может предоставить арсенал, если мастера будут работать день и ночь до прихода турок.

– Протостратор, – обратился я к нему, – возьми меня на службу. Я бежал от турок и неплохо владею мечом и луком.

У него были колючие, безжалостные глаза, хоть на его одутловатом лице и мелькнула улыбка, когда он внимательно разглядывал меня.

– Ты – не простой солдат, – заявил он.

– Нет, я – не простой солдат, – согласился я.

– У тебя тосканский выговор, – заметил он с подозрением. Я обратился к нему по-итальянски, чтобы вызвать его доверие.

– Я несколько лет прожил во Флоренции, – объяснил я. – Но родился я в Авиньоне. Знаю французский и итальянский, латынь и греческий, турецкий – и немного арабский и немецкий. Могу вести учет боеприпасов. Немало знаю о порохе и пушках. Сумею навести баллисту и на ближнюю, и на дальнюю цель. Меня зовут Жан Анж. И еще я способен лечить лошадей и собак.

– Жан Анж, – повторил он, всматриваясь в меня своими бычьими глазами навыкате. – Если все, что ты говоришь, – правда, то ты просто какое-то чудо. Но почему ты не записался в ополчение у вербовщиков императора? Почему хочешь служить у меня?

– Ты – Протостратор, – ответил я.

– Ты что-то от меня скрываешь, – сказал он. – Похоже, ты напрасно искал службы у императора. И теперь пришел ко мне. Но почему я должен доверять тебе больше, чем василевс?

– Мне не нужно вознаграждения, – искушал я его. – Тебе не придется заплатить мне ни единого медяка. Я не беден. Я не охочусь за деньгами. Делаю это во имя Христа. И во имя Константинополя. Я крестоносец, хоть по мне этого и не видно.

Джустиниани расхохотался и хлопнул себя ладонью по бедру.

– Не болтай ерунды! – воскликнул он. – Умный мужик в твоем возрасте не гоняется за мученическим венцом. Кардинал Исидор, конечно, поклялся мне и моим людям всеми святыми, что каждого, кто погибнет на стенах Константинополя, святой Петр втащит за уши в царствие небесное. Но меня вполне устроит, если вместо тернового венца я получу Лемнос и княжеский титул. Так каковы же твои истинные цели? Скажи честно – или убирайся отсюда и не мешай мне. Теперь другие времена.

– Джованни Джустиниани, – принялся я убеждать его. – Мой отец был греком. В моих жилах течет кровь этого города. Если я снова попаду в руки турок, султан Мехмед прикажет посадить меня на кол. Так почему я должен дешево продавать свою жизнь?

Но он мне не верил. В конце концов мне пришлось понизить голос, украдкой оглядеться по сторонам и заявить:

– Убегая от султана, я прихватил у него мешочек с драгоценностями. Я никому не решился рассказать об этом. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу снова стать пленником Мехмеда?

Джустиниани был генуэзцем и сразу попался на крючок. Глаза протостратора загорелись зеленоватым огнем. Джустиниани тоже осмотрелся по сторонам, а потом дружески взял меня за плечо. Дыша винным перегаром мне в лицо, он наклонился ко мне и прошептал на ухо:

– Возможно, я больше поверю тебе и избавлюсь от всех своих подозрений, если ты покажешь мне эти драгоценности.

– Дом, который я снял, находится недалеко от порта, – откликнулся я. – А ты ведь все еще ночуешь на своем корабле?..

Он неуклюже сел на огромного боевого коня. Перед нами шагала пара слуг с факелами, освещая дорогу. За нами, гремя доспехами, маршировала дворцовая стража. Я почтительно держался рядом с конем, положив руку на стремя.

* * *

Вскоре солдаты уже колотили в дверь моего домика. На пороге появился мой слуга Мануил, перепуганный до смерти. Джустиниани зацепился за маленького каменного льва и выругался. В руке Мануила задрожал фонарь.

– Подай телятины и огурцов, – распорядился я – Вина – и большие кубки.

Джустиниани громко захохотал и приказал солдатам ждать на улице. Лестница трещала под его весом. Я высек огонь и зажег все свечи, а потом вынул из тайника маленький кожаный мешочек и вывернул его наизнанку. Бриллианты, изумруды и рубины вспыхнули белыми, зелеными и красными искрами в сиянии свечей.

– Матерь Божья! – прошептал Джустиниани, бросил на меня быстрый взгляд и нерешительно протянул свою огромную ручищу, не отваживаясь, однако, дотронуться до драгоценностей.

– Возьми себе какой хочешь, – сказал я. – Это тебя ни к чему не обяжет. Просто в знак моей дружбы. Я вовсе не пытаюсь купить ни твоего доверия, ни твоего расположения.

Некоторое время он с сомнением смотрел на меня. Потом выбрал рубин цвета голубиной крови. Не самый большой, но самый красивый. Генуэзец не первый раз имел дело с драгоценными камнями.

– Ты ведешь себя как принц, – проговорил он, зажав рубин кончиками пальцев и любуясь дивным камнем. Голос Джустиниани изменился. Генуэзец уже не знал, что обо мне думать.

Я не ответил. Он снова испытующе посмотрел на меня блестящими глазами навыкате, потом опустил веки и разгладил ладонью свои поношенные кожаные штаны.

– Мое ремесло требует умения разбираться в людях, – произнес он, – чтобы отделять зерна от плевел. Что-то подсказывает мне, что ты не вор. Что-то заставляет меня доверять тебе. И не только из-за этого рубина. Такое чувство очень опасно.

– Выпьем вина, – предложил я. Вошел Мануил, неся блюдо с мясом, небольшую деревянную кадушку с огурцами, вино и мой самый большой кубок.