Югославская война - Валецкий Олег Витальевич - Страница 12

Без всякого сомнения, ЮНА всю войну в Хорватии вела с многочисленными ошибками — стратегическими, оперативными, тактическими. Здесь нельзя подменивать понятия и сводить все к местным успехам ЮНА, нивелируемых ошибочной политикой сверху. Подобная политика была результатом столкновений различных интересов на югославском верху, но любая армия на любой войне с ходом боевых действий все больше освобождается от влияния политической власти. Предательство в политике играет большую роль в поражениях ЮНА, но ведь предательство политиков было бы невозможно без согласия военных кругов — их активной помощи или их пассивного соглашательства.

ЮНА показала в этой войне все болезни армии социалистического государства. Эти болезни, разумеется, характерны в той или иной мере для всех современных армий и это подтверждает их причины. Лежат они в полной бюрократизации командования и самой воинской жизни, что приводит, в конечном итоге, к негативному отбору в армии. Современная же мировая военная модель ведь по сути появилась лишь в XIX веке, но именно в социалистических армиях она достигла своего логического развития. Не является новостью для того, кто служил в такой армии, что сила воли и самостоятельности часто падает с движением вверх по служебной армейской лестнице. Множество мелочных бюрократических крючков останавливают движение способных боевых командиров, но пропускают ловких интриганов и осторожных бюрократов. Это опять-таки характерно для почти всех современных армий, и не случайно, что лучшие военные кадры появляются в войне, когда становиться, не до «крючков», но до конечной цели. Однако, сама социалистическая идеология со всем своим догматизмом и абсурдом еще больше отягощает военную жизнь. Ныне эта идеология отнюдь не исчезла, но как бы выродилась в теорию «миротворческой» армии. Ее перенасыщенность западным духом тождественна во многом тому, что насаждалось в советской или в югославской армиях, и если кому-то от этого легче, то и современные западные армии в положении ненамного лучшем. Но есть разница в том, что за западными армиями стоит финансово-политическая олигархия Запада, тогда как социалистические армии этим олигархиям уже мало нужны, и это предопределило их судьбу. Нельзя, конечно, во всем уравнивать югославскую и советскую армии. Если последняя до 1991 года не раз участвовала в боевых действиях, да и опыт второй мировой войны был немалым, то первая, выросшая на партизанских традициях второй мировой войны, свой боевой опыт могла черпать лишь из нескольких операций против уже отступавших немцев и их местных союзников, что относится прежде всегда на кровопролитный и весьма неудачный прорыв Сремского фронта 1944 года. Тем не менее, параллели между этими армиями провести можно и нужно. Их общая слабость лежала в генералитете. Большую роль в ЮНА, в ее успехах югославской войны играло ее командное звено роты — батальона. В генеральских же верхах часто подменялось отсутствие воли к победе многочисленными таблицами и формулами, но те, даже будучи нужными, не могли применяться теми, кто просто не хотел воевать, а тем более защищать свой народ. Все здесь ясно и понятно, и бессмысленны кивки на политиков, с которыми многие генералы делали общее дело, порой со знанием или пониманем большинства остальных офицеров. Дабы не быть голословным стоит привести свидетельства тогдашнего полковника Милисава Секулича, ставшего позднее генералом в Сербском Войске Краины и автора нескольких книг. Описанная им сдача 32-го Вараждинского корпуса в сентябре 1991 года вполне доказывает паралич системы ЮНА. И 1990 и 1991 годы хорватская власть проводила планомерную политику по ослаблению мощи этого одного из наиболее оснащенных корпусов ЮНА, и потому нередко называвшегося танковым. В то время, как из корпуса массово дезертировали военнослужащие албанской, хорватской и словенской национальностей, а нередко мусульмане и македонцы, на командные должности ставились по приказам с военного верха, в основном офицеры-хорваты. Корпус тогда употреблялся для «миротворческих» функций, то-есть для разграничения вооруженных сил местных сербов и хорватов, тогда как нападения МВД Хорватии на силы Вараждинского корпуса скрывались. Ни верховное командование ЮНА, ни командование 5-ой военной области ничего конкретного не предпринимали, что и привело к общему нападению 15 сентября на казармы корпуса. Когда уже ЮНА развернула боевые действия в Герцеговине и Далмации (Дубровник, Задар, Мостар) и в Восточной Словении (Вуковар), хорватские силы планомерно действовали, руководимые из «кризисных» штабов, а части корпуса осталась без единого командования. Главнокомандующий ЮНА генерал Велько Кадиевич словно забыл о многих своих частях и соединениях, и казармы 32 корпуса были оставлены без всякой поддержки. Хорватское командование имело несколько вариантов ведения боевых действий, что предусматривало и отказ от продолжения нападений на казармы. Было очевидно явное преимущество ЮНА, обладавшей устоявшейся организацией, большими запасами боеприпасов и современной техникой над хорватскими силами, вооруженными, в основном, легким оружием. Однако, вместо решительных мер и вывода войск на улицы, а при необходимости и из населенных пунктов, командование корпуса выбрало тактику пассивной обороны, оставив казармы на произвол судьбы. Так, с началом нападения 15 сентября на казармы в Вараждине войска в казармах Чаковца, Беловара, Копривнице, Крижевци. Дугосело, Вировитице, не только не двинулись на помощь осажденным казармам в Вараждине, но и вообще не принимали никаких активных действий. Ни верховное командование, ни командование 5 военной области, ни командование 32-го корпуса, и подчиненных ему частей, не проявляли желания показать то, чему офицеров годами учили. Вместо этого командующий 32 корпусом генерал Трифунувич и начальники казарм в Вараждине после четырех дней боев вступили в переговоры, и 22 сентября подписали соглашение с хорватским командованием об обеспечении выхода солдатам и офицерам ЮНА в Сербию, но при оставлении всех запасов вооружения В одном Вараждине хорваты получили 73 танка Т-55, три легких танка ПТ-76, два танковых мостоукладчика, пять ремонто-эвакуационных машин, 71 БТР, десять минометов, тридцать гаубиц, восемь ракетных многоствольных установок, больше восьми тысяч единиц стрелкового оружия, 25 тысяч ручных гранат, 4.8 миллиона патронов, несколько тысяч снарядов, 72 тонны взрывчатки, около 500 различных автомашин и большое количество иного военного имущества. Лицемерная забота о жизнях солдат казарм Вараждина обернулась предательством таких же солдат в других казармах, оставленных без командования, и чья судьба оказалась куда более плачевной, чем солдат в Вараждине, ибо хорватские силы не слишком соблюдали Женевские конвенции. Большое количество техники и боеприпасов, взятое и в Вараждинских, а затем и в других казармах корпуса практически сразу же хорватами употреблялись в боях с местными сербами, и прежде всего в боях с ЮНА, увязшей к этому времени вокруг Вуковара. Большинство офицеров, а в первую очередь генералов вело себя пассивно, стараясь лишь с себя снять ответственность за произошедшее, и понимая случившееся предательство, с ним никто, практически, бороться не стал.