Оборотни космоса - Белаш Людмила и Александр - Страница 60

– ZZZ, неча совать нос в моё нижнее бельё! У меня есть private, я знаю свои права!

– Вот это по-нашенски! – радостно вздохнул Буфин. – У нас каждая вша имеет права!

– Треть из них токсикоманит и принимает наркотики, восемьдесят процентов курят и пьют, половине регулярно наносятся побои и телесные повреждения. Радует одно – при всём этом они одобряют нынешний политический курс и готовы голосовать за демократию. Манхло всегда голосует за Самую Сильную Фигуру, Пожелаем им побольше объедков в мусорных контейнерах! Теперь другие новости: организация «Всеобщее Помилование» после двухнедельных баталий с властями Ньяго сумела ввезти на их планету полтораста тысяч тонн продовольствия для бесконтрольного населения, которое не назовёшь иначе как бандитскими ордами. Наверняка вы слышали возгласы ликования: «Наше судно прорвалось!» А стоило ли нанимать баржевоз и гнать его за сто парсеков, когда у нас и без ньягонского отребья есть кому помогать? Заметим, что «Всеобщее Помилование» состоит под эгидой государственной Академии гуманности и права, то есть рейс баржевоза совершён за счёт налогоплательщиков. Доставка груза на Пепелище обошлась бы в тысячу раз дешевле, а вместо межзвёздного судна можно использовать обычные трёхосные фургоны. Обучение, лечение, социальные программы для этих ребят – всё улетело в цивилизацию голокожих кошек. Наверное, в этом есть какая-то непостижимая государственная мудрость... или тот блюд, о котором мы слышали. Вы смотрели передачу «Без прикрас» на пятом канале!

– Лихо заворачивает, – похвалил Буфин. – Вытурят его с канала, ей-богу! Опасно задевать таких, как Свенд Аллен. Без Дорана будет скучновато...

– Перекуётся, – убеждённо сказал Форт. – Телевизионщики – народ лёгкий, как флюгер. Пока его держат за смелость, потом будут – за наглость...

– Плохо ваш ведущий сказал, – ворчливо подал голос водила. – Это наговор. Удальцы тут держат порядок, вот какая правда. А в вашем граде – девки пьяные, гулящие. У нас такого нету; наши – честные. Мы народ благочестивый, соблюдаем чистоту...

– Да, я видел – натуральный блюд, – согласился Форт.

– ...если попадаются шалавы – только из ваших или яунджи. К слову, могу отвезти в приличное весёлое местечко...

– Спасибо, парень; мы сегодня уже побывали, – мрачно ответил Буфин.

Мольбы Буфина пришлось уважить – Форт снял жилет и понёс его, перекинув через согнутую руку. Затем началась подлинная маскировка – упросив подольше потянуть с примеркой в бутике, Буфин куда-то сбегал и, запыхавшись, принёс эриданскую шляпу цвета краплак с мягкой тульей и скошенными вниз узкими полями, а также пижонские зеркальные очки-плексы.

– Надень, я прошу тебя!

– По-моему, хватит того, что есть. – Отставляя то одну, то другую ногу, Форт изгибался по-балетному и смотрел, как сидят широченные брюки-техно цвета кофе с молоком, проклёпанные по швам и углам бесчисленных карманов. Белая рубаха-балахон с трафаретом «НИКЕЛЬ» и широкий песочный жилет довершали образ странствующего плейбоя и лоботряса, забывшего о возрасте и степенности.

– Надень. Ради всего святого, Форт! Твоё присутствие в чёрном дискредитирует. После прогулки с колдуном меня нигде не примут!

– Ох. Чего не сделаешь ради университетского друга...

Преображённый, он шёл рядом с Буфином, стараясь раствориться в воздухе. Даже отключил радар, чтобы случайно не задеть лучом никакой прибор. Однако с новым имиджем удалось быстро свыкнуться...

– Слушай, ты в самом деле кастуешь?

– Буфин, я считал тебя разумным, трезвым существом.

– Ничего, это пройдёт! Сперва всем кажется, что тут просто яма и отстой, а потом что-то в башке переворачивается, и ты начинаешь видеть окружающее новым взглядом. Тебе необычайно повезло сесть со мной в «Кабарете»! Я именно тот человек, который проник во все мелочи. Ты не обратил внимания, что никто здесь не говорит о религии?

– Я было решил, что её тут нет вовсе.

– Сплошь конспирация, режим молчания!

– Что, всё настолько неприглядно? какие-то изуверские обряды?..

– Нет! хотя – да... как взглянуть. Дело в отношении. Они считают: у всего есть двойник, и даже не один. Фотографии, портреты, записи – всё это тоже двойники. Кто силён, может командовать своими и чужими двойниками. Я, – Буфин взглянул тревожно и потерянно, – знавал некоторых людей; они появлялись сразу в двух местах...

– Чепуха, – бросил Форт, хотя ему доводилось слышать человека, который в момент беседы был давно и однозначно мёртв.

– А я верю... Здесь такое случается. У них есть демоны и гении, они шастают где угодно. И колдуны... как на Форрэйсе.

– Ньяго нет в списке планет-феноменов.

– Ну что ты! тот, кто составлял список, не жил на Ньяго. Но я о тебе. Ты за собой не замечал ничего такого? чего-нибудь из ряда вон...

– Ничего, кроме имени.

– Имени? а что? Форт – «сила», «крепость»...

– Нет, меня зовут Фортунат. От слова fortuna. На латине – не нынешней, а древней старо-земной – слово означает «судьба», «случай», «приносить удачу или неудачу». Есть полоумные, которые вычисляют по именам, но на мой взгляд...

– Удача! Неудача! – Буфин остановился. – Никогда, особенно в Аламбуке, не открывай полного имени! Прохода не будет! Не то что люгера – хлеба не купишь! Только «Форт», ни буквы больше!

– Они что, как хэйранцы, судят по имени о...

– Зачем я тебе говорил? ты глухой?! Всё имеет двойника – гения, демона, как хочешь. А имя тем более! Удача и неудача, обе вместе... Если не придут избивать, то сбегутся благословлять детёнышей. Особенно после прохода по Губе! Жёнки удальцов по сотке крин станут совать, лишь бы ты их пащенков минуту в руках подержал и пожелал хорошего. С полуночи в очередь выстроятся, все коридоры в отеле забьют... Форт, а переполюсовать гения можно?

– Ты что, уже встал в очередь?

– А как бы ты повёл себя на моём месте? если при тебе всё рушится, колбаса подгорает и ничего не продаётся, есть смысл попробовать сменить полярность. Или тебя надо напоить? свести с женщиной? За мой счёт! любую, какую укажешь! Звезда на меня, не пожалею денег!

– Я попытаюсь. – Уловив в глазах Буфина отблеск безумия, Форт поспешил унять дельца, сходящего с рельсов здравомыслия. – Но больше не понукай меня, договорились? Иначе мой гений сыграет отбой.

– Молчу! молчу, милый!.. Тебе не кажется, что пора перекусить? скоро сутки кончаются, а у меня ни маковой росинки...

После долгих часов, проведённых в обществе Буфина, Форт удивлённо обнаружил у себя изнеможение нервов и ещё что-то, издали похожее на головную боль. Словно он не плутал по Аламбуку и его окрестностям, высматривая энергопроводы, а выгуливал собаку, которая не минует ни одного угла и колышка, чтобы задрать ногу, ни едальни, ни платного сортира. А сколько он пил, этот человек-бурдюк!..

Дело было даже не в «сколько», а в «как». Попрощавшись с аппетитом и вкусом, Форт любил наблюдать, как кушают другие. Однажды в ресторане он так долго смотрел на одну даму, что та смутилась. Но взирать на едящего Буфина было мучительно, и гримасы ньягонцев по соседству показывали, что не одному Форту дурно. Буфин чавкал, высовывал язык, чтобы слизнуть в пасть прилипшее к губе, дохлёбывал из тарелки через край, шумно обсасывал ложки и вилки, а завершал сеанс питания сладкой отрыжкой, при этом разогнутой канцелярской скрепкой извлекая лакомые кусочки, застрявшие между зубами.

– Я что, мало тебя кормил?

– Надеюсь, ты делал это из добрых побуждений, не желая мне зла? – Подозрение Буфина носило новый, мистический привкус.

– Нет, я всей душой надеялся, что мы таки найдём подходящий люгер.

– Они были неплохи, но у тебя слишком изысканный вкус. Ты придира, Форт! Любой космолёт годился в дело!

«Да, если делом называть гарантированные похороны, как выражался Учитель Кэн, царство ему небесное. Два, два с половиной рейса – и никто больше не услышит о шкипере Ф Кермаке».

– Ну, где твой хвалёный мальчик? – Потирая лапы, Буфин вторгся в номер. – Он нам приготовил что-нибудь? Чёрт подери, тут даже не пахнет едой!