Оборотни космоса - Белаш Людмила и Александр - Страница 12

– Наш профессор в детстве с лягушками не наигрался. Известно, все живодёры начинают с мелкой живности. Птички, йонгеры... а потом люди.

– Албан... – Джомар устало прикрыл глаза. – Ты военный пилот. Если начнётся война, ты отправишься в бой.

– Куда деваться, отправлюсь. Свой дом надо защищать. Но чтоб в лаборатории годами кошек и мышей казнить – таким надо родиться. В смысле, родовую травму получить с подвывихом мозгов.

– Образец два! эй, образец два, отвечай!

– Обращайтесь по званию, мистер Яримицу.

– Невероятно! мистер Мошковиц, что о себе возомнила эта машина?! где понятие о субординации?

Джомар промолчал. Его тяготил невысказанный вопрос об иной субординации.

– Как были построены ваши отношения с начальством? – хитро спросила Тими.

– Запросто. Мы были на «ты» и хлопали друг друга по плечу. Особенно на вечеринках.

«Попадись мне Яримицу – я б его похлопал, – размечтался Форт. – Два года бы плечо назад вправляли, с передышками».

– Позволю себе вам не поверить. Я изучала сведения о служебном этикете эйджи.

– Ну и что? я прочёл инструкцию для въезжающих на Ньяго, затвердил, приехал – и бьюсь о всякие нюансы, как лбом о притолоку. Думаешь, ты смогла бы по книжкам вжиться в наши обычаи?

– Я допускаю, что не всё уразумела, – признала Тими с неохотой. – Давайте учиться взаимно.

– Идёт! Для начала стоит уяснить, что я – свободный человек из свободного мира... – размашисто и вдохновенно заявил Форт, почти со сладострастием ощущая, как над ним реет флаг, сияет герб и звучит гимн Отечества, а вместо солнца светит Свобода. В такой атмосфере, словно гриб после дождя, рядом должен был вырасти плюгавец из «Помилования», чтобы раздавать листовки. Однако гибкий демон демократии явиться не посмел, а Тими осторожно подёргала Форта за рукав и потянулась вверх и вперёд, поближе к его уху:

– Да вы что, мотаси Фортунат, как можно! На нас люди смотрят!

«Отдай мне твоих бедных и усталых! Они задыхаются в толпах огромных!» – запела жар-птица свободы где-то в субстрате мозга, но, оглядевшись, Форт быстро придушил горластую куру. Откуда знать – может, ньягонцам этого не надо. Игрушечные люди с длинными ушами и очаровательными глазами выглядели сытыми и здоровыми, а неяркая одежда их была чиста и добротна. Чувства Форта были угнетены только слабым светом и низким потолком вагона.

Захотелось подробно выяснить, какими же пытками и ущемлениями прав, ценою каких лишений всевластные нао добились сытости своего малорослого народца.

– Но перейти на «ты» я, вероятно, не смогу. – Убедившись, что землянин угомонился, Тими вернулась к прерванной беседе.

– Рост смущает?

– Опытность. Я тоже прочла ваше досье.

«Издайте досье в виде брошюры, тиражом тысяч двести, – хмуро подумал Форт, – станет бестселлером. Пари, что квази-люди моей модели к вам ещё не заезжали!»

Ушастики столпились у мишени – сменить её и обсудить результаты Форта.

Арендованный силами безопасности спортзал позволял и отрабатывать навыки лазания, и устроить тир. Щит для мишеней собрали из трубок и пористых кирпичей, которые бойцы доставили в карманах рюкзаков. Расстояние прицельной стрельбы в граде редко превышало 35-40 метров, так что снайперской подготовки не требовалось. Главное – быстро открыть огонь на поражение с короткой дистанции.

– Он долго практиковался, – предположил парень, лицо которого носило следы ранения; один из тонких рубцов пролегал почти у глаза.

– Pax сказал – он пилот.

– Да? и давно Pax заделался сказочником?

– Эйджи любят с ним поговорить...

– О лишайниках, плесени, бледных грибах...

Компания у мишени весело рассмеялась.

Форту понравился штатный пистолет-автомат ньягонцев «шорба», то есть «сотка» – оружие из кераметалла оказалось сбалансированным и удобным, простым при разборке, с надёжным механизмом перезарядки. Шнековый магазин содержал как раз сотку, 64 безгильзовых патрона калибра «зерно» – 5,5 мм. Переводчик режима – на одиночные выстрелы, очереди по четыре патрона и непрерывный огонь.

– Я не заметил в граде противников, – промолвил Форт.

– Вы их заметите, когда они появятся. Это всегда неожиданно. Отличить их порой трудно. Каждую луну мы меняем метки «свой-чужой». Глаз-фонарь, – Тими щёлкнула ногтем по предмету на вороте, обманчиво похожему на пуговицу, – дает серию вспышек, и если метка верная, она пламенеет в ответ. Тот, чьи метки не горят, должен быть поражён. Вы сможете выстрелить в человека?

– Да.

– Тогда я спокойна. У вас завидная реакция и меткость. Владеете кортиком?

– Нет. Если я дотянусь до противника, холодное оружие не понадобится.

Вместо ответа Тими со сверхъестественной быстротой выхватила свой клинок – и рука её остановилась в воздухе, мягко и надёжно перехваченная Фортом.

– Примерно так.

– Годится. Теперь освоим снаряжение. В обычный набор входят: разведшлем с усилением слуха и зрения и с затылочным глазом, защитный костюм со стелью управления системами...

«Может, она поймёт, что я лучше их прибамбасов?.. Не-ет, нельзя докладывать свою спецификацию. Я – ноу-хау Джомара Дагласа, а тайны Создателя не разглашают. И сидел Джомар в мечтах о Гессенской премии, и сказал своим ассистентам: „Сотворим человека по образу Нашему, по подобию Нашему", и наклепал он пять дивных первосуществ. И рёв Джомар Всемогущий: „Не плодитесь и не размножайтесь, а бомбите и стреляйте, ибо такова святая Функция ваша". И сели Пятеро во „флэши", и рёв истребителей порвал покровы Бытия...»

– Образец один, к выходу – товсъ!

– Образец один к выходу готов.

– Точку выхода отметить.

– Есть.

– Наводка на точку выхода, проверка радиуса окружения.

– Чисто.

– Выход.

– Есть выход. Что... масса у точки выхода! дистанция – ноль и сорок семь безопасной. Масса смещается. Ноль и тридцать четыре, ноль и двадцать шесть...

– Образец один, поворот от точки выхода, вниз и влево. Образец один! в левый нижний квадрант!

– Заткнись, я уже выхожу! Да! и вообще это не масса! это фрегат – «Бетхэн Галлахер»!

«Встреча масс, – вспыхнула мысль в „Образце один", – блистательный финал!..»

– Провались вы все! иду в бросок!

В точке выхода блеснуло радужным огнём, пустота расцвела пучком выброса – и «флэш», едва показавшись в реальности, вновь ушёл за немыслимый предел, где проходили его трассы. Радужная волна накрыла встречный корабль – и он прошёл сквозь неё. Джомар посерел, глядя на замедленную анимацию события, с запредельной быстротой случившегося в трёх биллионах километров. Сатанинские скорости, дьявольские ошибки! Какой-нибудь микрон смещения прицела оборачивается огрехами в тысячи астрономических единиц. Яримицу, не мигая, жадно внимал переговорам между операторами.

– Запросите «Бетхэн Галлахер», – неживым голосом попросил Джомар. – Немедленно! Если там кто-нибудь жив.

– Какая трагедия, – бормотал Яримицу, с помощью наладонника решая некую срочную задачу. – Какая нелепая ошибка... Мистер Мошковиц! Я долженвзять бот, чтобы лететь на. «Бетхэн Галлахер», Сейчас же! Великолепный выброс. Нельзя было предугадать... Сколько там экипажа? есть ли па борту животные или растения?

– Шестьсот тридцать человек, – сжав челюсти, процедил вахтенный офицер. – Артур, связь с «Бетхэн Галлахер», живо!

– Есть ответ фрегата, сэр. Они... передают, что произошёл обвальный отказ части аппаратуры. Управление сохранено.

– Дайте сюда. – Вопреки всем правилам Джомар выхватил шлем связи. – Эффи! проверьте, как там образец один!

Образец один, как и положено, лежал плотно втиснутый в ложемент и залитый жидким гелием, нагой и прекрасный, пронзённый кинжальными штекерами, словно святой Себастьян стрелами. Черты его совершенного лица были недвижимы, как у мраморной статуи; на устах замёрзла улыбка. Внутри, в бронированном туловище, в яйцевидной оболочке нерушимого фартанга, в опаловом кабошоне субстрата трепетал от ужаса человеческий разум, нейромедиаторами навсегда связанный с игрой в войну, – как будто из экрана выплеснулась кровь, а на экране наискось застыла маска смерти. «Отменить» – нажимал он в спешке виртуальные клавиши, но видение не исчезало, потому что пришло не извне, а из сознания. «Не сохранять игру» – но игра зависла. Душа игрока дрожала нитью молочно-белого свечения в слитке мозга. Он боялся шевельнуться. Любое движение могло запустить механизм Апокалипсиса, вселенскую мельницу уничтожения.. Сейчас он хотел мгновенно умереть, чтобы не видеть жертв и ни с кем. не встречаться взглядом.