Райский сад дьявола - Вайнер Аркадий Александрович - Страница 45

Когда Ахат проиграл в блэкджек за один вечер 240 тысяч рублей, крутой авторитет Гия Ткварчельский предупредил: или бабки будут у него завтра, или Ахата ставят на «счетчик» – два процента в день будут набегать на сумму долга.

Впрочем, есть еще один путь – киевские куркули, хохлы мордастые, торгующие компьютерами, задолжали ему полмиллиона. Пусть, мол, боевые братья отберут бабки, вернут Гие, и тогда – квиты. Поехали в Киев и с удивительной легкостью отобрали долг – даже стрелять не пришлось, врезали этим салоедам по кумполу рукоятками пистолетов и вернули Гие акушерский саквояжик с полумиллионом.

Квиты! И даже с процентами – благодаря Гии получили они удивительное знание о том, как возникают легко и быстро огромные деньги. Разошлись с ним по-братски, и началась для Ахата и Нарика шальная, стремная, сладкая бандитская жизнь.

Много позже, когда Джангиров вылетел со службы и всерьез занялся коммерцией, он пытался неоднократно заинтересовать бизнесом племянников, привлекая их к своим отдельным делам, старался прикрыть их. Но бесполезно. Им понравилось быть бандитами. До этого они уже испробовали все вкусности жизни, а тут вдруг открылась новая невероятная радость – вал-дохать людей по-черному, испытывая сладостное ощущение власти над маленькими испуганными человечками, кайфовать от бандитского куража, пьянящего чувства своей силы и ужаса жертв.

Они купили себе воровской венец и окончательно сошли с ума от сознания своей силы.

Смеялись, когда Джангиров им говорил, что никакой силы у них нет, это слабость беззащитного мирного населения, преданного и брошенного им на растерзание развалившейся государственной властью. «И однажды вы дорого поплатитесь, дорогие племяшки, самочинные воры в законе». А они смеялись и шутили.

До тех пор пока, успешно взяв среди бела дня отделение Сбербанка, не наткнулись на случайный милицейский патруль. Осатаневший от безнаказанности и кокаина, Ахат располосовал их из автомата «АК-47», да незадача приключилась – заглох их джип, навалились откуда-то другие менты, водителя Рамиса застрелили на месте, Ахата повязали, а Нарик и Мамочка ушли…

Ахат прошел следствие в глухой «несознанке» и получил of Суда «вышку».

Обезумевшая от ужаса и горя Динара рассказала Нарику о деньгах отца, которыми управлял Джангиров, и теперь Псих подступал с ножом к горлу, грубо намекая, что дядя «скрысятничал» их наследство…

Джангиров сидел в глубоком кресле, прикрыв глаза, медленно, осторожно размышлял, искал безошибочное решение. В черной каменоломне его души тяжко шевелились валуны давно умерших чувств.

Тихо зателебенькал звонок внутренней связи. Своей кошачьей крадущейся поступью к телефону двинулся Швец, снял трубку, долго слушал, потом сказал:

– Подожди, я спрошу у шефа… – Зажал микрофон ладонью и сообщил:

– Звонит начальник охраны… Там явился Нарик с четырьмя обормотами… Все вооружены – металлоискатель лопается от звона… Нарик вопит, хочет с тобой говорить…

Начальник охраны их с оружием не пускает… Уже вызвал по тревоге наряды…

Сейчас там может начаться большая канонада…

– Ступай, проводи их сюда, – устало сказал Джангиров.

– С оружием? – удивился Швец.

– Валяй, – махнул рукой босс. – Как войдут, возьмите каждого под прицел…

33. НЬЮ-ЙОРК. ПОЛИС ПЛАЗА, 1. СТИВЕН ПОЛК

Сегодня боевым коллегам Стивена Полка, людям бесстрашным и беззаветным – им авансом уже установили бронзовый памятник в вестибюле управления, – было не до него.

Утром неподалеку от музея Клойстер поймали серийного убийцу и насильника, натурализованного араба Ибрагима Абу Нассири.

Поймали в общем-то случайно, и сейчас задачей всей полицейской братии было – для начальства и всех медиа-шакалов – превращение счастливого случая в результат спланированной хитроумной розыскной операции, завершившейся геройским захватом маньяка. Этот отвратительный урод уже сильно наследил в северо-западных штатах, а последние два года терроризировал Бронкс и Верхний Манхэттен.

Полк подумал, что сейчас полицейские походили на охотников после удачного загона. Они были радостно возбуждены, врали и хвастались напропалую и, потирая руки, готовились все вместе зажарить на костре правосудия тощую задницу араба-убийцы.

Конолли сидел в своем углу и медленно ел из большой пластиковой коробки суши, доставленные из японского ресторана. Он аккуратно накладывал на суши деревянными палочками розовые лепестки джинджера и обмазывал горчицей васаби, пронзительно-зеленой и едкой, как медный купорос. Он помахал Полку рукой:

– Присоединяйся, будь гостем…

Полк уселся рядом, ловко выудил из коробки рисовую котлетку с лососиной.

На экране телевизора знаменитая ведущая Опра, похожая на немолодого нежного ротвейлера, в своем токшоу скорбела о бедных. Самая богатая негритянка Америки обсуждала со своими гостями – нищими придурками – очередное безобразие властей и царящий судебный произвол. Мол, запретили неимущему афро-американцу выставить на Интернете объявление о продаже души. Опра спрашивала мнение своих собеседников о решении судьи: если души нет, то это, мол, электронное жульничество, обман потребителей. А если душа есть, то по закону запрещается продавать части тела. Вопрос – как быть небогатому черному гражданину, права которого очевидно попираются?

– Действительно, как быть? – спросил Полка Конолли. Полк подцепил палочкой еще суши с макрелью, с удовольствием набил полный рот и сказал:

– У меня есть человек, который решил эту проблему явочно…

– Кто это? – поинтересовался Конолли. – Да ты его тоже знаешь… Сэм Лаксман по кличке Дрист. Давай спросим, как он себя чувствует после этой операции…

Конолли показал глазами Полку на Джордана. Тот вовсю административно торжествовал. Склонившись над убийцей Ибрагимом Абу Нассири, он грозно тыкал ему в нюх пальцем, как пистолетом. Полк не удержался, чтобы не вложить свои два цента в пиршество правосудия:

– Джордан, скажи ему, что семь городов спорили о родине Гомера. Из-за Ибрагима семь штатов будут спорить, кто из них спечет его на электрическом стуле…

Джордану явно понравилась эта идея. Перестав грозно размахивать пальцем перед мордой маньяка, Джордан спросил его почти ласково:

– Слушай, ты любишь шишкебаб?…

Нассири испуганно кивнул головой. Он был сизо-серого цвета, в пепельной щетине.

– Прекрасно! – обрадовался Джордан. – Тогда тебе наверняка понравится твой запах на электрическом стуле…

Араб завизжал:

– Клянусь смертью! Клянусь…

– Чьей смертью ты клянешься, гадина? – зарычал Джордан, выкатив на него наливные сизые сливы припухших глаз.

Убийца по-крысиному пронзительно и тонко взвизгнул и сомлел. Упал со стула в обморок. Джордан наклонился над ним, закатил ему веко, потом сплюнул, махнул рукой и подошел к Полку:

– Обосрался, скотина…

Полк усмехнулся:

– Послушай, Джордан, прокурору Моргентау наверняка не понравятся твои методы работы… Джордан вздохнул:

– О, если бы ты знал, как они мне самому не нравятся! Проблема в том, что законы придумывают одни, а выполнять их поручают другим…

– Какой ты диссидент, оказывается, – засмеялся Полк.

– Я не диссидент, – сразу открестился Джордан. – Я – коп, работающий на земле… И хорошо знаю, что пару лет назад кокаиновый картель Кали велел ликвидировать мелких уголовников, подхватчиков и всякую криминальную шушеру, болтающуюся под ногами. Киллеры перебили около двух тысяч за месяц… И в Колумбии на улицах наступил рай…

– Может быть, обратиться к ним за техническим содействием? – спросил Полк.

– Я бы не возражал. Только навряд ли мое начальство согласится… – хмыкнул Джордан и пошел в свою отгороженную стеклянную конуру.

А Полк направился к выделенному ему большому пустому столу, около которого сиротливо дожидался Драпкин.

– Как дела? – похлопал Стив его по плечу.

Драпкин покрутил птичьей сухой головой и заметил печально: