Поход Черного Креста - Вагнер Карл Эдвард - Страница 39

Из окна главной башни послышался смех. Знакомый смех Ортеда. Кейн увидел силуэт Пророка, вышедшего на балкон.

— Что ты так торопишься, Кейн? — сквозь смех произнес Ортед. — Не пропусти вечернюю коронацию — потрясающее, скажу тебе, зрелище.

— Ортед, ты просто ублюдок! — прорычал ему в ответ Кейн. — Ты, наверное, совсем рехнулся!

— Вовсе нет, приятель! — крикнул Пророк. — В дураках у нас сегодня ты. Видно, забыл ты мое предупреждение. Напомнить тебе то, что я говорил у стен Сандотнери?

— Ортед, ты совсем одурел! Нам же нужно защищать твой город от Джарво!

— Джарво скоро погибнет. Скорее всего, завтра ночью. Пусть попробует остроту своей стали в битве с моей армией теней. Он скачет навстречу своей смерти, как ты, уже прискакавший к ней. Глупцы! Болваны! Неужели вы думаете, что я оставлю без ответа оскорбление алтаря Сатаки? Вы — инучири, и за ваши грехи вас ждет страшная кара!

— Ортед, скотина! Ты же погубишь и меня, и себя!

— А вот и нет, Кейн. Сегодня ночью я накормлю армию теней кровью вашей компании и тех, кого удастся взять в плен живыми. Окрепнув, мои бесплотные воины завтра сами вдоволь напьются крови Джарво и глупцов, пошедших вслед за ним себе на погибель. И тогда — пусть мир трепещет под тяжелой поступью Черного Бога!

Пока шел этот странный разговор, Кейн отчаянно осматривал двор, пытаясь найти путь к спасению. Тщетно! Будь у него время, можно было бы попытаться выломать или изрубить мечами одну из внутренних дверей, даже попытаться поднять решетку ворот… Но вот времени-то им отпущено и не было.

Вот уже до слуха обреченных донеслось знакомое бормотание жрецов. Как только сумерки сменятся ночной темнотой, разящие тени возьмутся за свое кровавое дело.

Кейн понял, в чем была его ошибка. Он вновь посчитал Ортеда хитрым, коварным, но мыслящим логически и способным сдерживать эмоции человеком, а Ортед был мстительным божеством, вселившимся в человеческое тело.

Кейн метнулся к Энджелу. Конь нервно похрапывал, беспокойно озираясь вокруг себя. Напряжение висело в воздухе. Наступило последнее затишье перед бурей.

Кейн порылся в седельной сумке и извлек из нее аккуратно перевязанный сверток. Сорвав веревки и оберточную ткань, он достал тот самый ларец, который с таким трудом был извлечен из-под руин Амертири. Зная, что содержимое ларца может уничтожить не только Ортеда, но и его самого, Кейн планировал воспользоваться этим древним оружием в несколько иной обстановке. Но теперь у него выхода не было. Приходилось рисковать.

Хрипло прочитав нужное заклинание, Кейн сорвал алую печать, запиравшую крышку ларца. Огромная энергия внутри металлического ящичка стала пробуждаться. Страшная, смертоносная сила, однако, если повезет, она унесет жизни не только Кейна и его спутников, но и одержимого дьяволом Пророка.

Сжимая в руках обжигающий ларец, от которого уже шли во все стороны синие лучи, Кейн, продолжая произносить древние заклинания на мертвом языке, бросился к подножию главной башни крепости. Его охранники и офицеры инстинктивно метнулись в противоположный угол двора.

С последней фразой заклинания Кейн отшвырнул от себя вспыхнувшую бело-голубой звездой коробку, надеясь лишь на то, что все слова сказаны верно и, сделав свое дело, смертоносная энергия вновь вернется в свою темницу.

Двор крепости озарился ярким, ярче солнечного, светом. Лошади заржали, люди закрыли руками опаляемые огнем лица. Ударившись о стену башни, звезда словно взорвалась дождем ярких искр.

Излучая волны первородного пламени, будто сгустившись из языков огня, у подножия башни появилась саламандра, потягивающаяся и лениво озирающаяся вокруг себя.

На языке, которым владели древние колдуны, тысячелетия назад приручившие и заточившие в серебристый металл воплощение духа огня, Кейн выкрикнул несколько команд. Чудовищная голова саламандры дернулась, словно живая, в знак согласия и подчинения.

Вот огнедышащее чудовище коснулось стены — и в поток кипящей лавы превратилась расплавившаяся каменная кладка. Пробуравив багровую доску, сверкая огненным хвостом, как кометой, саламандра стала пробираться внутрь башни. Вперед и вниз — к подземным казематам Седди.

Смолкло бормотание жрецов, смолк и дьявольский смех Ортеда. Полуослепшие от невероятно яркого света люди Кейна слышали теперь панические крики тех, кто находился в подвалах крепости. Саламандра скрылась, лишь столб света уходил в небо из прожженной ею дыры в стене.

— Отойдите подальше к наружной стене, — крикнул Кейн. — Я не знаю, что произойдет, когда эта тварь найдет алтарь.

А саламандра, повинуясь приказу, продолжала рыскать в подвалах крепости, прожигая себе путь сквозь камень. Найти и уничтожить алтарь Черного Бога — эту команду она получила и должна была ее выполнить во что бы то ни стало.

Первородный огонь осветил круглый подземный зал. На миг черное зеркало на потолке отразило нестерпимо яркий свет. Нечто неуловимо черное, чернее, чем темнота, взвыв и съежившись в агонии, метнулось от алтаря вверх и скрылось в бездонной черноте зеркала…

Каменные плиты подпрыгнули, валя с ног людей и лошадей. Затем послышался приглушенный толщей земли взрыв: первородное пламя охватило алтарь Черного Бога, взорвалась огненная звезда. Трещины пробежали по стенам замка и башен, рухнула часть крепостной стены.

Словно домик из кубиков, сложилась внутрь себя главная башня цитадели Пророка, обрушившись в яму, наполненную расплавленным, кипящим камнем. Яму, образовавшуюся в толще земли в том месте, где… где больше не существовало алтаря тысячелетиями обитавшего здесь бога.

Медленно-медленно сыпались в огнедышащую бездну камни рушащейся башни. Новые и новые взрывы сотрясали крепость. Затем — мгновения тишины. И не сразу до притупленного грохотом слуха людей донеслись с двух сторон крики. Кричали и стонали те, кто находился в сжигаемой страшным пламенем крепости, вторили им горожане с улиц, вновь погрузившихся в темноту.

Уже треть крепости обрушилась в огнедышащую бездну. Кейн с беспокойством смотрел на все еще державшуюся вертикально башню, где находились личные покои Ортеда. Но смеха Пророка больше не было слышно. Черный Бог покинул его.

Кейн вскочил на ноги. Теперь только скорость могла спасти его. Оглядевшись, он увидел, что Энджел тоже не получил серьезных ранений. Многим из охранников генерала повезло куда меньше.

— Что ж, жалкий кровавый ублюдок, — прокричал Кейн, вскакивая в седло и обращаясь к башне Ортеда, — если ты еще жив, то оставайся в своей крепости и сам выясняй с Джарво, кто из вас больше провинился друг перед другом. Мне здесь больше делать нечего!

В момент, когда первый взрыв потряс крепость, Эрилл как раз обдумывала шансы проскочить незамеченной мимо часовых, охраняющих боковые ворота цитадели. Честно говоря, эти шансы равнялись нулю. Немногим больше они становились с того момента, когда кто-нибудь обратил бы внимание на то, что плавало в позолоченной ванне. Это открытие не слишком огорчило золотоволосую девушку. Теперь когда ее маленькая личная месть была исполнена, жизнь перестала казаться ей чем-то невообразимо важным.

Взрыв подбросил ее и швырнул на пол, как капризный ребенок швыряет разонравившуюся куклу. Удача и реакция акробатки уберегли Эрилл от перелома шеи. Стражники у ворот оказались не столь ловки и везучи.

Не вдаваясь в изучение причин такого катаклизма, Эрилл воспользовалась образовавшейся прорехой в обороне крепости самым естественным для непрошеного гостя способом. Припустив во все лопатки, она пронеслась мимо лежащих на земле стражников, выбежала на улицу и прежде, чем в ее ногах стала ощущаться усталость, оказалась у городской стены.

Пандусы и боевые площадки стены были завалены трупами. Ортед, направив свои полки к казармам, где мертвым сном спали солдаты Кейна, не рассчитал время. Джарво, подъехав к Ингольди, встретил на стенах лишь дежурный караул да дополнительные патрули.

Эрилл опытным взглядом окинула поле боя. В телах мертвецов застряли стрелы — видимо, солдаты были убиты в первые же минуты штурма. Застав город, раздираемый боями изнутри, Джарво решил штурмовать стены силами одного авангарда. Сейчас бой переместился к главным воротам Ингольди. Судя по звукам, атакующие были уже не только на стене, но и за стеной. Если они захватят надвратную башню, поднимут решетку, опустят подъемный мост и распахнут ворота, то Ингольди, Седди и сатакийцы обречены. Походу Черного Креста — конец.