Кровавый камень - Вагнер Карл Эдвард - Страница 40

Когда Гелиотроп войдет в полную силу, я смогу путешествовать через любые из этих ворот, когда бы они ни возникли на Земле. В первые дни своего возрождения Гелиотроп не мог переносить мое тело за пределы этих стен. Но не за горами время, когда я смогу пересечь Западное море и попасть на любой из прославленных континентов нашего мира — на земли, где человек едва начал отбрасывать свою тень! И если я правильно уловил проносящиеся через Гелиотроп скрытые мысли, его сила может перенести меня на звезды и за их пределы! Гелиотроп — ключ к безграничному космосу, из которого он черпает энергию; когда готовый ключ отомкнет двери бесконечности, я буду повелителем его тайн! Разве сможет меня одолеть призрак скуки, когда моему прикосновению покорятся таинства космоса?

Нет пределов силы Гелиотропа. Даже мое воображение робеет перед видениями, летящими в черной бездне разума, подобно умирающим звездам. Я могу лишь ловить отголоски его мыслей, доступные человеческому мозгу. Пульсирующие в его хрустальных глубинах тайны бросают вызов любым фантазиям! Подумай об этом как следует, Терес. Неужели ты считаешь меня безумцем или предателем только потому, что у меня в руках ключ к этой невообразимой силе и я готов ее применить?..

Одержимость Кейна властно овладела ее мыслями, опасения девушки рассеялись. Его доводы были убедительны; она чувствовала, что их логика бездушна и зла, но рассудок не отрицает здравый смысл, на котором эти доводы построены.

— Не знаю, Кейн, — неуверенно пробормотала она. — Иногда твои мысли кажутся мне изощренным ядом, убивающим все, во что я верю.

— Что за святыня хранит твои обожаемые принципы в неприкосновенности от прилива будоражащих страстей? — насмешливо осведомился он.

— Дай мне подумать, Кейн. Дай подумать наедине с собой.

Когда ощущение пришло, оно осталось. Быть может, оно уже было в ней, но подавлялось. Наверное, оно охватывало девушку постепенно. Терес знала лишь, что оно пришло и с этого момента противиться ему невозможно.

Кейн вернулся ночью. Очевидно, он ускользал при любой возможности, хотя очевидность его отсутствия могла обернуться катастрофой. И Терес знала, что внимание Кейна к делам в Арелларти не могло оправдать риск его частых возвращений.

Он принес немного вина и провизии, чтобы разнообразить пресную пищу, подаваемую ей риллити. Они сидели рядом, раскрасневшись от крепкого вина. Кейн отпустил какую-то шутку, заставившую Терес рассмеяться.

«Как давно я смеялась последний раз?» — подумала Терес, удивляясь тому, как может прозвучать столь привычный человеку смех. Их глаза встретились и не расстались в наступившей вдруг тишине.

Кейн наклонился к ней и взял подбородок девушки в огромную ладонь. Терес готова была отпрянуть, но в груди у нее что-то колыхнулось, и она осталась на месте. Их губы нежно сомкнулись в поцелуе, а глаза закрылись. Ее мысли закружились в вихре противоречивых чувств.

Уступая им, Терес забылась в поцелуе. В этот миг она поняла, что отныне не уйдет от него и не будет сдерживать бурлящие в ней чувства. Она положила ему на плечи руки, и обоих поглотила буря долго сдерживаемой страсти.

В ту первую ночь они любили друг друга с необузданной неуклюжестью, завороженные открытием неизведанного друг в друге и в слиянии обоих. Ошеломившая их страсть была почти звериной, оба тела метались по меховым покрывалам будто в смертельной схватке. Позже обоюдная страсть оставила обоих потрясенными и очищенными. Необычная истома покоя согрела Терес, положившую голову на грудь Кейна. Ее распущенные волосы облили их тела украденным солнечным светом, струясь под пальцами ласкающего их спутанные пряди Кейна. Забытый Кейном кинжал лежал на груде сброшенных одежд. Как легко было схватить его и вонзить острие в ничего не подозревающее сердце пресытившегося скота.

Но Терес знала, что не сделает этого. Какие бы злодейства Кейн ни задумал на завтра — этой ночью он и она были просто влюбленными. «Любовь?» — задумалась она. Больное слово, синоним слабости — так ей казалось. Тогда это не любовь, не робкий трепет.

Она почувствовала взгляд Кейна и поняла, что он проследил ее устремленный на кинжал взор, а его мысли прочитали ее мысли. Он понял, что Терес отдалась ему целиком, и на его губах мелькнула улыбка.

Заметив ее, Терес резко повернулась, зажала коленями его бедра и наклонилась вперед, вдавив плечи Кейна в устилающие постель шкуры.

— Ты уже мурлычешь, ухмыляющийся котяра? — прошипела она ему в лицо. — Если я предпочла лечь с тобой, не воображай себя моим господином. Я предлагаю тебе выполнить свое обещание, Кейн: поделиться поровну тем, что дарует каждому судьба. Но если однажды тебе вздумается покорить Терес, то я убью тебя голыми руками за одно лишь самонадеянное чванство!

— Твое предупреждение достойно уважения! — рассмеялся Кейн и поцеловал ее. Чувствуя вновь разгорающееся пламя страсти, Терес окутала его своими бархатными объятиями и испила до дна его дыхание.

Осень уходила, теперь ночь наступала раньше, чем тогда, когда Терес выезжала со своей армией из ворот Бреймена. Прошло лишь несколько недель, размышляла она, лежа бессонной ночью, уткнувшись в плечо Кейна, а от былой упорядоченной жизни не осталось и следа. Не следовало так быстро рвать узор, сотканный жизнью ранее.

Сквозь башенное окно проникали щупальца зловещего зеленого света. «Он наблюдает за нами», — решила Терес. Кейн посмеялся, когда она занавесила окно, но ей казалось, что ненавистное свечение оскверняет их любовные утехи. Теперь свет Гелиотропа достигал неба, напоминая упавшую на землю безумную луну, не утратившую своего бледного сияния. Вдоль всех границ люди украдкой говорили о сверхъестественном свечении, исходящем по ночам из Кранор-Рилл, — так сказал ей Кейн. Впрочем, их опасения мало заботили его, поскольку он уверенно предсказывал торжество своих планов еще до наступления зимы. Вторая стадия губительной войны между Брейменом и Селонари приближалась, и всего несколько недель отделяли Арелларти от полного восстановления согласно главному плану исчезнувших в незапамятные времена основателей Крелрана.

Но с каждым проходящим днем Терес испытывала все большее беспокойство. Авантюра Кейна грозила принести на Землю зло, она в этом не сомневалась. И хотя его яркие видения о безграничной власти отчаянно искушали девушку, ее душа отказывала ему в помощи. Нельзя не признать того, что он собирался опрокинуть ее привычный мир, обратив людей в рабов этого ужасного существа из доисторических времен.

Она любила Кейна — а если это не было любовью, то ее устраивало и это чувство. Некоторое время она повторяла себе, что в ее силах отвратить Кейна от злых помыслов, убедить его оставить это безумие и уйти из города вместе с ней. Но, хотя девушка пошла на все известные ей тончайшие уловки, одержимость Кейна оставалась непоколебимой. Терес с горечью признала поражение в этой битве, и неудача терзала ее.

Девушка тихонько выскользнула из постели, чтобы сдвинуть плотнее разошедшийся занавес. На миг между колышущимися складками мелькнул блистающий купол. Его радужное сияние нависло над Арелларти, омывая своим приливом их башню.

Кейн пошевелился во сне, когда она поправляла меха, чтобы уютно прилечь рядом. Терес угрюмо глянула на зловещее кольцо у него на руке. Оно тоже пугающе сияло в ночи внутренним светом. Обычно она избегала смотреть на злополучное кольцо, камень которого, по словам Кейна, был братом гигантского кристалла внутри купола. Сегодня она всмотрелась в кольцо и с тревогой заметила, что пульсация света в алых жилах камня совпадает с ударами сердца под ее ладонью, лежащей на груди Кейна.

Этой ночью он спал крепко, и ей в голову пришла одна мысль. Терес осторожно прикоснулась к кольцу, задумав снять его, не разбудив Кейна. На вид оно сидело плотно, но может быть, ей удастся украдкой стянуть его и разбить, прежде чем Кейн поймет ее намерение. Камень отозвался на ее прикосновение ледяным холодом. Девушка осторожно попыталась снять кольцо.