Восковое яблоко - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 15

– Тогда почему его никто не замечал раньше? – ехидно спросил Фредерике.

– Уверен, что и другие его видели. Но постояльцы здесь меняются. И если бы я был обычным постояльцем “Мидуэя”, то я тоже не заметил бы ничего странного в том, что мне встретился Дьюи. Если бы после этого я его больше не видел, у меня не было бы никаких причин думать, что в этом есть что-то необычное.

Я очень активно знакомился со здешними обитателями, и все-таки до сих пор еще не видел восьми постояльцев. При обычных обстоятельствах к тому времени, когда я познакомился бы со всеми, один-два уже должны были бы уехать, и один-два – приехать. Встреча с Дьюи быстро бы забылась, и если бы я когда-нибудь о нем вспомнил, то просто принял бы как само собой разумеющееся, что срок его пребывания здесь истек и он уехал.

– Я просто не могу в это поверить, – нахмурившись, сказал Фредерике. – Где бы он прятался? Разве возможно, чтобы он тут жил незамеченным?

– Это большое здание. Когда я сюда приехал, Дебби Латтимор сказала, что была мысль сделать для новых постояльцев карту-путеводитель по дому, но не нашлось никого, кто знал бы “Мидуэй” достаточно хорошо. Здесь наверняка наберется с десяток неприметных уголков, где человек мог бы оборудовать себе жилье.

– Но в этом нет никакого смысла, – возразил Камерон. – С чего бы кому-то захотелось это делать? “Заяц” – это человек, который хочет куда-то поехать, но у него нет денег, чтобы заплатить за проезд. Наш дом – не автобус, он не перемещается в пространстве.

– Зато перемещается во времени, – сказал я. – Кто-нибудь, возможно, просто хочет здесь жить.

– Но зачем? Зачем жить в таких условиях?

– Не знаю. Когда мы его найдем, мы у него спросим.

– Полагаю, нам придется поверить вам, Тобин, – неохотно признал Фредерике. – Это слишком бессмысленная история, чтобы ее можно было выдумать.

– К тому же ее легко проверить, – заметил я. – Если Дьюи существует и я его видел, думаю, его будет не трудно отыскать. Собственно говоря, есть и еще один способ проверить мои слова. Когда я пришел, Дебби сидела в канцелярии. Вы не пригласите ее сюда?

– Конечно, – согласился Камерон. – Но зачем?

– Спросите, не видела ли она Дьюи. Может, она вспомнит, что встречалась с ним сразу же после того, как приехала сюда. Мужчина, немного за пятьдесят, невысокого роста, с мягкими манерами, носит очки в металлической оправе, любит рассказывать о “Мидуэе”.

Камерон кивнул и снял трубку. Набрав одну цифру, он попросил Дебби зайти. Когда он клал трубку на место, она вошла в кабинет.

– Дебби, вы не помните, не встречали ли вы здесь человека по имени Дьюи?

Она сморщила лоб. На меня Дебби взглянула с любопытством – мое присутствие в кабинете, должно быть, ее озадачило, – однако внимание она сосредоточила на заданном ей вопросе.

– Дьюи? Постоялец “Мидуэя”?

– Да, мужчина лет пятидесяти с мягкими манерами. Охотно рассказывает о “Мидуэе”.

– О! – воскликнула она, просияв. – Ну конечно! Я его помню. На нем были такие смешные очки в тонкой металлической оправе. Знаете, такие теперь в моде.

Камерон и Фредерике обменялись взглядами.

– Когда вы познакомились с ним, Дебби? – спросил Камерон.

– Думаю, я видела его всего один раз. Да, один или два. Наверное, он сразу после этого уехал.

– Когда это было?

– Дня через два после моего приезда. Кажется, в марте. Я взяла внизу пылесос, чтобы убраться в своей комнате, а он вдруг возник откуда ни возьмись и помог мне дотащить пылесос до комнаты. Потом он просидел у меня больше часа, рассказывая о “Мидуэе”, пока я делала уборку. Ну да, я делала уборку на следующий день после приезда. Он рассказал мне практически все, что я сейчас знаю о “Мидуэе”.

– И после этого вы с ним не встречались? – уточнил Камерон.

Она сосредоточилась, пытаясь припомнить:

– Не думаю. Может быть, мельком, в коридоре. Не знаю. По-моему, он сразу после этого уехал. Он говорил так, словно провел здесь уже много времени.

– И вам это не показалось странным? – довольно язвительно спросил Фредерике.

Дебби посмотрела на него в недоумении:

– Что не показалось странным?

– То, что вы видели его всего один раз.

– Не показалось, – ответила она и пожала плечами. – А что, должно было показаться?

Камерон, у которого здравого смысла было больше, чем у Фредерикса, поспешил сказать:

– Нет, Дебби, конечно нет. Большое вам спасибо. Она окинула нас взглядом, еще более озадаченная, чем вначале:

– Это все?

Камерон попытался разрядить ситуацию, которая грозила осложнениями, дав необходимое объяснение:

– Да, все, спасибо. Если бы вы узнали его поближе, то, возможно, смогли бы рассказать нам о впечатлении, которое он на вас произвел. Но поскольку вы видели его один только раз, в этом нет смысла.

Это ее не вполне убедило – главным образом потому, что вопрос Фредерикса был грубой ошибкой и подразумевал под собой какую-то проблему, которую слова Камерона не объясняли. А также, конечно, из-за моего присутствия: новый постоялец, сидящий как ни в чем не бывало в кабинете доктора Камерона, в то время как оба доктора задают странные вопросы. Но происходящее все же не было странным настолько, чтобы Дебби тоже начала задавать вопросы, и она вышла с удивленным выражением на лице. Я знал, что какое-то время она будет сидеть и раздумывать о случившемся, что было нежелательно, но, увы, неизбежно.

Когда мы опять остались втроем, Камерон произнес:

– Вы были правы, мистер Тобин.

Было приятно слышать, что перед моим именем снова появилось слово “мистер”, которое исчезло во время спора Камерона с Фредериксом.

Но Фредериксу по-прежнему хотелось драки.

– Что означает, что у нас тут двое посторонних, а не один. Как мы можем делать что-то полезное с терапевтической точки зрения, если не контролируем ситуацию?

Вопрос был обращен к Камерону, но я вмешался:

– Все ситуации неконтролируемы в той или иной степени, за исключением смерти.

Он бросил на меня сердитый взгляд: теперь, когда я доказал, что был прав, он злился еще больше. Он напоминал мне тех властителей древности, которые убивали посланца, принесшего дурную весть.

– Я по-прежнему не надеюсь, что непрофессионал поймет технические проблемы. Тобин, я был бы вам очень признателен, если бы вы не встревали, когда мы с доктором Камероном разговариваем.

– Извините, – произнес я и поднялся на ноги.

– Куда вы? – спросил Камерон.

– К себе в комнату. Подожду еще немного.

– А как же этот человек, Дьюи? Что нам с ним делать?

– Доктор Камерон, – начал я, – вы говорите как непрофессионал. Сначала следует уладить технические проблемы. Когда вы и доктор Фредерике решите, что вы думаете об обстановке в “Мидуэе” и контроле над ситуацией, а также обо всем прочем, дайте мне знать, если вы еще...

– Прекратите, Тобин, – взорвался Фредерике. – Перестаньте вести себя как испорченный ребенок. Знаете, есть проблемы и помимо вас, и...

– Зато вы – не одна из моих проблем, доктор Фредерике, – парировал я. – И никогда ею не будете. Я отказываюсь соревноваться с вами за доброе отношение доктора Камерона. Меня наняли для выполнения весьма специфической работы, а это...

– Это ослиное упрямство...

– ..Все, что я собираюсь сделать, и если...

– Соревнование? Вы что, действительно полагаете, что...

– Если вы не хотите, чтобы я занимался этим делом, то я буду счастлив...

– Джентльмены! – Доктор Камерон вскочил и замахал руками, стараясь перекричать нас. – Джентльмены! Прошу вас!

– У вас чертовски раздутое представление о собственной персоне, Тобин, и это все, что я могу...

– Говорю, я буду счастлив, – повторил я громче, – уложить свой чемодан и убраться к черту из этого бедлама.

– Джентльмены, пожалуйста, джентльмены!

– Вы, – орал Фредерике, – с вашими типично полицейскими мозгами можете думать лишь только о том, чтобы выслеживать людей, чье поведение отклоняется от нормы, как выслеживают аллигаторов в болоте. Почему мне не рассказали о том, что происходит? – неожиданно накинулся он на Камерона. – Почему ко мне не обратились за помощью? Доктор Камерон, я знаю этих людей, я знаю, о чем они думают. Вам не пришло в голову, что я могу найти человека, который все это устраивает? У Камерона был очень несчастный вид.