Пижона — в расход - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 36

— Он хочет сам выслушать тебя. Рассказывай.

И я опять рассказал все с начала до конца, настолько связно и толково, насколько позволяли обстоятельства. Мистер Гросс задал мне несколько вопросов, и я, как мог, ответил на них, а потом он сказал:

— Что ж, такое возможно. Это вовсе не обязательно должно оказаться правдой, как ты понимаешь, но такое вполне возможно, в качестве альтернативного объяснения. Придется решать, какая из версий соответствует истине. Дай трубку Траску.

— Хорошо, сэр.

Я передал трубку Траску, последовал еще один короткий разговор, и все.

Траск сказал Слейду:

— Надо доставить его пред очи мистера Гросса.

Я выдохнул. Кажется, впервые за последние три минуты или около того Слейд пожал плечами.

— Так мы никогда не выполним эту работу, — сказал он. Но в его голосе не было ноток досады, скорее уж в нем сквозила покорность судьбе.

Траск указал через плечо большим пальцем.

— Давай, племянничек, лезь обратно в машину.

— Снова под коврик?

Они переглянулись, Слейд пожал плечами, и Траск сказал:

— Нет, садись вперед Это меня обрадовало. Ехать в сидячем положении и дышать свежим воздухом гораздо приятнее, чем в лежачем, да еще под ковриком. Позволив мне сесть рядом с ними, Траск и Слейд как бы давали понять, что готовы поверить моим словам.

Слейд опять повел машину, а Траск сел справа от меня. Слейд развернулся, вычертив на песке широкую дугу, и поехал обратно к шоссе. Когда мы выбрались на него и свернули на запад, к заходящему солнцу, Слейд опустил светозащитный козырек и сказал:

— Надеюсь, ты говорил правду, племянничек. Мне этот ублюдок никогда не нравился.

— И мне, — подал голос Траск.

Я разделял их мнение.

В доме мистера Гросса нас ждало немало народу. Помимо самого Гросса, тут были мой дядя Эл, телохранитель Фермера Агриколы Кларенс, инспектор Махоуни и еще два свирепого вида типчика, которых я прежде не встречал. Дядя Эл, Кларенс и Махоуни выглядели встревоженными, а двое типов свирепого вида — так же, как любые другие типы свирепого вида безучастно и не очень весело.

Когда Траск, Слейд и я вошли, мистер Гросс сказал:

— А, вот и вы. Мы вас ждем.

В прошлый раз в этой комнате стояли три карточных стола и шла игра.

Теперь столы исчезли, а вместо них появились хлипкие кресла и столики, разбросанные тут и там. На полу лежал очень чистый восточный ковер.

При нашем появлении мистер Гросс поднялся и жестом указал мне на стул, стоявший так, что, сев на него, я неминуемо оказывался в центре внимания.

— Садитесь, мистер Пул, устраивайтесь поудобнее.

Я сел, но удобно мне не было. Смогу ли я их убедить? Я чувствовал их взгляды и испытывал страх, к которому примешивалась еще и боязнь сцены.

— Я пригласил этих людей, — начал мистер Гросс, — чтобы они выслушали ваши соображения. И хотел бы попросить вас вновь изложить их, как вы сделали это по телефону. А эти господа оценят степень достоверности вашего рассказа.

— Это опасно, Гросс, — сказал Махоуни. — Я не должен находиться здесь.

Это не только угрожает моей работе на вас, но и мне самому, равно как и всей организации.

Гросс отмахнулся от него связкой сарделек.

— Остынь, Махоуни. Сиди да слушай себе.

Дядя Эл обратился ко мне:

— Чарли, ну что ты еще натворил? Мало тебе неприятностей?

— Довольно, — сказал Гросс и сел, будто белая жаба, отдыхающая под шляпкой гриба. Он сложил пухлые руки на груди, прикрытой белой сорочкой и черным пиджаком. — Начинайте.

Я начал:

— Произошло два события, и оба были поставлены мне в вину. Во-первых, кто-то выдал тайну Крепышу Тони Тафи. Во-вторых, кто-то убил Фермера Агриколу. Вы заблуждались, полагая, будто все это сделал я, но были правы, когда думали, что виновник один. Причина, по которой вы решили, что это я, заключается в следующем: вы попросили инспектора Махоуни выяснить, как происходит утечка сведений, инспектор спросил Тафи, и Тафи ответил, что сведения поступают от меня. — Я повернулся к Махоуни. — Однако поначалу он не утверждал прямо, что именно я говорил с ним. Вы задали ему вопрос «Откуда эти сведения?», а он ответил что-то вроде: "От бармена из «Я не прочь». Не так ли?

Махоуни пожал плечами, развел руками и взглянул на Гросса.

— Почем мне знать? — сказал он, обращаясь непосредственно к хозяину дома. — Как я могу помнить точные слова? Да и какое это имеет значение?

— А вот какое, — пояснил я. — Вы задали Тафи один вопрос, а ответ получили совсем на другой. В большинстве своем полицейские хранят в тайне имена своих осведомителей, во всяком случае, так написано в книжках, которые я читал. А посему, сдается мне, Тафи даже в голову не пришло, что вы хотите знать, как зовут информатора. Вы спросили его, откуда сведения, а он решил, что вас интересует их первоисточник в организации, и назвал меня. Однако он вовсе не имел в виду, что я говорил с ним напрямую. Он имел в виду, что человек, доставивший ему сведения, сначала получил их от меня.

— Стало быть, ты работал через посредника, — сказал Махоуни. — И что из этого?

— Не через посредника. Есть лишь один человек, с которым и когда-либо говорил о делах организации, да и с ним беседовал лишь потому, что считал его безопасным. Он был членом...

Дядя Эл вскочил на ноги и заорал:

— Минутку, черт возьми!

Мистер Гросс указал в его сторону своим пальцем сарделькой.

— Сядь, Гэтлинг.

Но дядя Эл не сел.

— Это что, навет? Черт, ты думаешь, что можешь...

Мистер Гросс едва заметно шевельнул сарделькой. Два типа свирепого вида уже успели подобраться сзади к стулу дяди Зла. Они положили руки на плечи дядьки и осторожно усадили его. Он опустился на стул и разинул рот. Дядя Эл смотрел на меня, но больше не прерывал мою речь, хотя рта так и не закрыл. А двое типов свирепого вида продолжали держать его за плечи.

Я возобновил выступление:

— У Тафи было что-то на дядю Эла. Не знаю точно что. Но вместо того чтобы загрести дядюшку, Тафи заставил его стучать на синдикат, сообщая, в числе прочего, и о движении наркотиков, в котором был задействован мой бар.

Во время каждой моей встречи с дядей Элом он спрашивал, как у меня дела, много ли в баре работы, что слышно о свертках и прочих посланиях. Он знал о том, что происходит в баре, не хуже, чем я, и был единственным человеком, с которым я когда-либо разговаривал.

Наконец-то Махоуни оторвал взгляд от мистера Гросса и посмотрел на меня. Он сказал:

— Да, но это всего лишь твое слово против его слова, а он — доверенный член организации, и уже много лет. Так почему мы должны верить тебе?

— Потому что он убил мистера Агриколу, — ответил я.

— Ну-ну, — подал голос Кларенс. — Это ты убил мистера Агриколу, ты и никто другой.

— Нет, я не убивал. Когда я во второй раз удрал от Траска и Слейда, из квартиры Арти Декстера в Гринвич-Виллидж, они нагрянули туда вместе с дядей Элом. Они позвонили мистеру Агриколе, и тот послал Траска вести наблюдение не знаю уж куда. А Слейда пригласил к себе за новыми указаниями и велел привезти дядю Эла, чтобы получить от него сведения о племяннике, Чарли Пуле.

— Я повернулся к Слейду. — Это так?

Слейд кивнул.

— Так.

— Я уже давно должен был догадаться об этом. Но я думал о Траске со Слейдом, как о неразлучной парочке, навроде сиамских близнецов. Так или иначе, пока они были там, дядя Эл что-то сболтнул, что-то такое, о чем Слейд не подозревал, но Агрикола прекрасно знал. И Агрикола не сразу врубился. Не знаю, что это было такое, только дядя Эл понял свою ошибку и, сознавая, что рано или поздно Агрикола спохватится, под каким-то предлогом вернулся в дом, когда они со Слейдом уже сели в машину...

— Он забыл пачку сигарет, — вставил Слейд.

Дядя Эл коротко тряхнул головой, но ничего не сказал.

— Он снова поднялся наверх и зарезал мистера Агриколу. Не знаю, где он раздобыл нож.