Людишки - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 61

Что если это им удастся? Я ничуть не сомневался, что в таком случае мне останется лишь пожинать горькие плоды поражения. Скованный по рукам и ногам безмозглой древесиной, я останусь здесь до тех пор, пока Он не пришлет на смену более ловкого помощника, который сумеет совершить то, что не удалось мне, – погубить этот мир.

А что потом? Потом всему этому придет конец.

А что сейчас? Через несколько минут в нью-йоркском кинотеатре завершится «Ночной кошмар» (главную героиню, конечно же, оправдают), и Сьюзан соберется уходить. А Энди Харбинджер? Я оставил ему слишком мало жизненных сил, чтобы он мог хотя бы встать со стула, не говоря уж о достойном завершении вечера. Сначала будет удивление, потом потрясение, а кончится все больничной койкой. Живой труп Энди доставят в клинику, но я создал его наспех, не позаботившись оснастить всем, что полагается человеческому телу. Итак, я дал маху и там, и здесь, предпочел пойти по легкому пути. Что теперь? Отдать труп Энди на растерзание «скорой помощи»? Смириться с перспективой стремительно приближающегося небытия? Провалить Его замысел?

У меня все еще были зубы, и я крепко стиснул их, с трудом поворачивая голову на одеревеневшей шее. Где же Раш?

У обочины стояла «тойота» Фрэнка. Зеркальце на левом крыле машины было повернуто так, что я еще мог в него заглянуть. Раш в нем не отражался, зато я увидел «бьюик», припаркованный в квартале отсюда на другой стороне дороги. Я сузил луч зрения и заглянул через зеркальце «тойоты» в зеркальце «бьюика», находившееся в его салоне. Мой взгляд уперся в зеркальное стекло окна гостиной соседей Марии-Елены. В гостиной было темно; зеркальное стекло оказалось полупрозрачным, но его отражающей способности хватило, чтобы увидеть в нем «тойоту». Под этим углом в стекле водительской дверцы за стеной дома Марии-Елены виднелась едва различимая темная ссутулившаяся фигура торжествующе хохочущего Раша.

Мои руки были уже почти задраны кверху, ноги слились в единый ствол, начинавший твердеть. Мои глаза стремительно зарастали корой, но я сосредоточился и поднял веки. Зеркала обоих автомобилей, стекла соседского дома и водительской дверцы «тойоты» взорвались с хлопком, похожим на пистолетный выстрел. Но, пока они лопались, луч моей ярости настиг Раша, укрывшегося за стеной, и, вонзившись в него гарпуном, поднял в воздух и швырнул его тело к моим ногам.

Как они взвыли, эти жалкие мошки! Едва слышный вопль понесся к ночному небу; он напоминал потрескивание электрических разрядов на поверхности облака. Обратившись в струйки дыма, они ринулись прочь, оставив своего повелителя корчиться в позаимствованной им оболочке и барахтался, пытаясь покинуть сотрясаемое судорогой тело Раша.

Нет, не сейчас. Сейчас я не могу его убить, поскольку для этого пришлось бы превратить огромную массу в энергию, но я проучу его так, чтобы он никогда впредь не пытался встать на моем пути. Я причиню ему такую страшную боль, чтобы от одного воспоминания обо мне он начинал извиваться, словно уж на сковородке. Сейчас он находится в теле Раша, и он переживет все, что почувствует это тело, он останется в нем до тех пор, пока я буду преподавать ему наглядный урок.

Я вскипятил кровь, текущую в его жилах; я превратил его веки в иглы и вонзил их ему в глаза; я связал узлом его внутренности и сунул в желудок живого хорька, превратил язык в пиранью, хвост которой угнездился в его глотке.

Дьявол корчился, хрипел и завывал, но эти звуки не услышало бы ни одно ухо на Земле. Он бешено сопротивлялся, пытался нападать, стараясь прекратить мучения, которые я на него насылал. Он задушил хорька собственными кишками, изжарил и проглотил пиранью, но все равно продолжал страдать от боли и новых казней, которыми я усердно пичкал его тело. Человек избавился бы от пытки, потеряв сознание или умерев, но ему эти пути были заказаны. У него хватило ума не просить пощады. Пощады? Этому смердящему демону?

Он обернулся червем и попытался выскользнуть через ухо Раша, но я превратил червя в пепел и разобрал его на молекулы. Он едва успел вернуться в тело, пока я окончательно его не доконал. Помни мой гнев, демон!

Он вновь и вновь предпринимал отчаянные попытки умертвить Раша и прекратить борьбу, лишив меня противника, но каждый раз я насылал на него новые и новые беды, нанося очередные удары, раны, укусы.

Наконец я остановился. Демон сжался от страха, притаившись в охваченном страданием теле Раша и не решаясь возобновить схватку, а я тем временем восстанавливал причиненный им ущерб, отсекая корни, обращаясь в плоть, превращая живицу в кровь, а древесину – в мышцы.

Обретя способность двигаться, я немедленно покинул бьющееся в судорогах создание и заглянул в гостиную. Все пятеро по-прежнему сидели за столом, так и не заметив вспыхнувшей на лужайке битвы. Что ж, отлично.

Потом я вновь обратил внимание на бывшего Раша. Ему не суждено вернуться в старую оболочку. Он уже никогда не сможет мне помешать.

– Наконец-то я разделался с тобой, – сказал я ему. – Теперь ты можешь убираться восвояси.

Его тело тотчас перестало трястись и замерло; через несколько секунд из мертвой ноздри опасливо выполз таракан. Я оторвал ему лапку – так, чтобы помнил, – и отпустил на все четыре стороны. Таракан заковылял прочь и скрылся в траве.

Теперь мне не было нужды оставаться Брэдом Уилсоном, морским разведчиком, и продолжать наблюдение за своими людьми. Раш был раздавлен и уничтожен. Я позволил себе расслабиться и унесся в Нью-Йорк, прихватив с собой бездыханное тело. Я бросил его в районе, где на труп не обратят особого внимания, и перед самым окончанием фильма превратился в Энди Харбинджера.

– Это было что-то особенное, – сказала Сьюзан, когда мы вместе с толпой зрителей пробирались к выходу.

– Да уж, – согласился Энди.

Нет, нет, нет…

Хватит, довольно, достаточно…

Я ненавижу, ненавижу, ненавижу…

Хватит!

Мозг отказывается повиноваться, я не в силах мыслить, не могу остановиться, все бегу, бегу…

С меня хватит!

Но я не имею права отступать.

Я должен, должен, должен…

Я не могу, но…

Должен.

34

К половине двенадцатого, когда кончился выпуск новостей, стало совершенно ясно, что Раш уже не вернется, но никто не пожелал отправляться в постель, все ждали, не случится ли чего нового. Что, если за Рашем следит полиция, а он заметил «хвост» и вынужден скрываться? В таком случае Раш мог вернуться, как только оторвется от преследователей. Обитатели дома были возбуждены и даже не помышляли о сне.

К тому же в скором времени должна была начаться передача, заинтересовавшая по крайней мере двоих из пяти этих людей. Григорий и Мария-Елена хотели посмотреть «Ночную линию» с Тедом Коппелом, ожидавшим прибытия доктора Марлона Филпотта, руководителя экспериментов на Грин-Медоу-III, ставших причиной демонстраций и приведших в конечном счете к забастовке, в которой приняли участие почти три четверти всех сотрудников станции. В качестве оппонента должен был выступить еще один физик – доктор Роберт Делантеро.

– Сегодня вечером у нас состоится несколько необычный разговор, – сообщил Тед Коппел, посылая аудитории вкрадчивую улыбку. – Дело в том, что речь пойдет о необычных свойствах материи. Предметом обсуждения будет особое состояние вещества, известное под названием антиматерия. Ряд физиков, к числу которых принадлежит наш гость, сотрудник лабораторий «Юнитроник» доктор Филпотт, полагают, что при соблюдении должных мер предосторожности антиматерия станет самым дешевым, безопасным и чистым источником энергии во всей истории человечества. Другие, не менее именитые исследователи, такие, как доктор Делантеро из Гарварда, считают, что в случае небрежного обращения антиматерия может принести неисчислимые беды и разрушения, которых мы даже не в силах себе представить. Третье мнение сводится к тому, что антиматерии вообще не существует. Скажите, доктор Филпотт, у вас есть доказательства в пользу существования антиматерии? Вы можете рассказать, как она выглядит?