Дайте усопшему уснуть - Уэстлейк Дональд Эдвин - Страница 13

— Мерриуэзер, — напомнил ей Энгель. — Вы пришли договориться о погребении.

— Да. А потом увидела, как он лежит там, убитый, и совсем даже не судьбой, а каким-то человеком... Я на миг сбрендила. — Сбрендила, — повторил Энгель. Судя по молниеносной смене стилей, возрастов и настроений, девица наверняка сбрендила далеко не на миг. — Наверное, так все и было. Я приняла вас за Рок, а бедного мистера Мерриуэзера — за своего мужа, и все смешалось...

— Воистину так.

— Я упала в обморок, вы ведь знаете. А когда пришла в себя, то была уже не я. Убеждена в этом. Мне показалось, что там лежит мой Мюррей. Убиенный... — Она опять провела ладонью по глазам. — Мюррея умертвили, и я видела мысленным взором лицо его лиходея... И это были вы.

— Я просто первым попался вам на глаза.

— Да, это была всего лишь случайность, — по лицу девицы пробежала тень, но потом она тряхнула головой и продолжала:Придя в себя, я отправилась за подмогой, увидела вас и... сказала то, что сказала. — Теперь на ее лице было раскаяние.Извините.

— Это вы и объяснили полицейским? — спросил Энгель.

— Да. Поначалу они рассердились, но потом сказали, что понимают, как это могло случиться.

— Вы разговаривали с помощником инспектора Каллагэном?

— Не лично, только по телефону. Когда я ушла из управления, он еще не добрался туда.

— Прошу прощения, — сказал Энгель, — мне надо позвонить. — Конечно.

Энгель снова набрал номер Ораса Стэмфорда, назвался и спросил:

— Та машина, о которой мы говорили, уже запущена?

— Еще нет.

— Тогда все отменяется.

Стэмфорд ни о чем не спросил. Его оружием была точность, а не осведомленность.

Положив трубку, Энгель вернулся к своей гостье.

— Дела, — извинился он.

— Надо полагать, преступные? — Она окинула его оценивающим взглядом и по-приятельски улыбнулась. — Мне так трудно думать о вас как о...

Ее речь была прервана пасторальной трелью дверного звонка. Глаза девицы расширились, и она сказала:

— Нельзя, чтобы меня видели здесь.

— Что? Почему?

— Сестры Мюррея! Они и так собираются оспаривать завещание, припомнить прошлое, облить меня грязью, оболгать и опорочить! Уж вам ли не знать, что такое поклеп. Послышалась новая трель, и девица в страхе заметалась по комнате.

— Если меня увидят в доме незнакомого холостяка на другой день после кончины Мюррея...

— Идите и спрячьтесь в спальне. Или в каморке за ней. Она звуконепроницаемая.

— О, благослови вас Господь! Вы так добры, так..

Выпроводив Марго из комнаты, Энгель направился к двери. По пути ему пришло в голову, что это, возможно, Долли, а если так, то могут возникнуть осложнения, о которых лучше не думать. Тем не менее, открывая дверь, он думал именно о них. Пришла не Долли, хотя лучше бы пришла Долли. Любая Долли предпочтительнее, чем помощник инспектора Каллагэн.

Глава 11

— Ну что, простачок, — сказал помощник инспектора Каллагэн, — поговорим?

— Конечно, — ответил Энгель. — Входите.

Но Каллагэн уже вошел, и приглашать его не было нужды.

Закрыв дверь, Энгель отправился следом за полицейским в гостиную.

— Вы знаете, я уже собирался выйти, — сообщил он. — Чтобы поехать к вам.

Каллагэн уставился на Энгеля таким рыбьим взглядом, в сравнении с которым взор Ника Ровито казался едва ли не ангельским.

— Да, знаю. Уверен, что так. Потому и приехал, что хотел избавить тебя от хлопот.

— Никаких хлопот, инспектор. Выпьете?

— На службе не пью, — Каллагэн огляделся. — Тут что, комиссионка?

— Мне нравится, — ответил Энгель, и это была чистая правда. Каллагэну недоставало вкуса, но тем не менее его замечание задело хозяина дома.

— Ну-ну, — сказал полицейский. На нем был все тот же мундир с желтой мощеной дорогой на рукаве. Обычно Каллагэн ходил в гражданском платье, если не считать парадов и похорон. Наверное, он просто слишком спешил и не успел переодеться. Каллагэн вздохнул, снял фуражку и бросил ее на белый диван, где она была уж вовсе не к месту.

— Ладно, давай споем и спляшем.

— Что будем петь?

— Песенку про парня, которого все время с кем-то путают и который сегодня днем не был ни в одном похоронном бюро. А потом споешь мне про свое алиби и про двух-трех дружков, с которыми успел сговориться по телефону перед моим приходом. Энгель с огромным удовольствием ответил:

— Если вы имеете в виду свою погоню за мной нынче пополудни, то как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Челюсть Каллагэна отвисла примерно до пупа.

— Так ты это признаешь? Ну, твоя песенка спета.

— Отчего же? Мы еще споем, — возразил Энгель. — Конечно, признаю. И еще я признаю, что понятия не имею, как мне удалось сбежать. Я шмыгнул в проулок, юркнул в калитку и миновал полтора квартала, пока до меня дошло, что погони почему-то больше нет.

Челюсть Каллагэна снова поползла вверх, и тот самодовольно улыбнулся, очевидно, радуясь намерению Энгеля солгать хоть в чем-то: это вернуло ему веру в то, что он и впрямь знаток человеческих душ.

— Значит, не ты запер калитку в проулке, да? — спросил он.

— Запер калитку? Чем?

— И не ты завалил дорогу пустыми бочками?

— Бочками? Кажется, я слышал, как сзади что-то упало, но не оглядывался и ничего не видел.

— Ну разумеется. И грузовик в проулок ты тоже не загонял, я правильно говорю?

— Грузовик? Какой грузовик? Откуда у меня грузовик?

Каллагэн кивнул.

— Я было подумал, что один из нас сошел с ума. Но все в порядке. Ты изъясняешься вполне связно.

— С вами, инспектор, я всегда готов говорить человеческим языком.

— Да? Может, тогда скажешь, почему убегал?

— Потому что вы гнались за мной. Любой побежит, увидев, что его преследует сотня полицейских.

— Только если совесть нечиста.

— Это уже потом начинаешь рассуждать, а когда женщина обвиняет тебя в убийстве мужа, остается только уносить ноги. — А я скажу тебе, в чем дело, — заявил Каллагэн. — Дело в том, что ты не знал, кто эта женщина. Откуда тебе было знать, может, ты недавно убил человека, который был ее мужем? За последнее время ты совершил по меньшей мере одно убийство и выдал себя с головой, когда бросился наутек.

— Тогда почему я не ударился в бега по-настоящему?

Каллагэн хитровато улыбнулся.

— Можно воспользоваться твоим телефоном? Это помогло бы мне ответить на твой вопрос.

— Пожалуйста.

— Благодарствую, — насмешливо произнес Каллагэн. Он подошел к телефону, набрал номер, назвал себя и попросил кликнуть кого-то по имени Перси. Когда Перси кликнули, он спросил: — Кто разговаривал с этой Кейн? Узнайте, справлялась ли она об Энгеле. Его адрес, род занятий, еще что-нибудь. Да, я подожду.

Энгель подошел к креслу, в котором еще недавно сидела «эта Кейн», и опустился в него, сложив руки на груди и вытянув ноги. Пока он был чист перед законом, если, конечно, Каллагэн не захочет повесить на него убийство Мерриуэзера. Впрочем, будь такая опасность, полицейский уже давно заговорил бы об этом.

— Что? — спросил Каллагэн после непродолжительного молчания. — Справлялась? Прекрасно. — Он лукаво ухмыльнулся, положил трубку и повернулся к Энгелю. — Теперь я отвечу на твой вопрос. Ты не ударился в бега и не позаботился об алиби, потому что эта Кейн приходила сюда. Она сказала тебе, что была в полиции и сняла тебя с крючка.

— Правда?

— Да. В управлении она узнала твой адрес, сказав, что хочет написать тебе и извиниться, но вместо этого отправилась сюда собственной персоной.

— Это факт?

— Да, факт, — Каллагэн указал на бар. — Она пила, вон ее стакан. Должно быть, мы с ней разминулись на какую-нибудь минуту.

— Подумать только.

— Беда в том, что вы, шпана, считаете себя умниками, умнее всех на свете. А на самом-то деле вы дураки. Ты подохнешь в тюрьме, Энгель. А может, и на электрическом стуле.

— Неужто?