Эти настоящие парни - Белаковский Олег Маркович - Страница 31

А если по-честному, я не был уверен, что у него это пройдет. Может, чуть пригаснет, притушится. А может быть, вдруг погаснет совсем?! И вместе с этим погаснет его порыв и его вдохновение?

Нет, я не хочу, чтобы у него это проходило. Это если уж совсем по-честному.

Сколько боли мы доставляем себе. Тем, что доставляем ее другим. Я был с этим парнем во время наших долгих поездок по разным странам. Жил с ним на сборах. Женщины оглядывались ему вслед. И он провожал их долгим взглядом, как это делал когда-то молодой Сева Бобров. Но в номере гостиницы он тосковал по дочери и по жене. И в магазинах советовался, что им купить. Хотел искупить вину? Да нет, я бы не сказал. Он просто любил свою жену. И она это знала.

И я знал это. Знали это все. И вообще я понимал его. Понимал, как мужчина может понять мужчину. И это помогало мне как врачу. Потому что врач команды – это не только исцеление недугов физических…

Поразмышляв так вслух, я вдруг оглянулся. А как же? Разве у нас частенько не бывает так: прочтет такие странички эдакий ревнитель домашнего очага и скажет: что ж это, автор, выходит, оправдывает супружескую неверность? Но может ли он ее оправдать, если сам прожил с женой без малого сорок лет? Да каких лет! Военных, гарнизонных, прошедших испытания разлуками, встречами, материальными и служебными передрягами, неудачами и успехами?

Но ведь мы хотим найти контакт с молодежью. С нашими детьми. Легко осудить. Тут ума много не надо. А вот понять… Это труднее. Но понять – это значит не только простить. Понять – значит убедить. Через взаимное доверие. Через честность. Через открытость. Распахнутость человеческой души.

А без этого доверия, рожденного пониманием душевного мира человека, какие уж тут контакты с молодежью! А контактировать надо, если ты часть ее самой. Правда, седая, но все-таки часть этой одержимой команды, с которой подолгу делишь такую вот длинную дорогу, как та бесконечная поездка по Южной Америке…

…С девственно чистого неба льется раскаленное солнце. Льется, раскаляя и расплавляя все: скалы, стены домов, асфальт. Мысли. Нервы… Его так много здесь, что мне кажется, что там, у нас, солнца уже не осталось… А у нас февраль. Снег… Белое чудо…

Зарядку делаем на пляже. Раннее утро. Прыгаем и бегаем на раскаленной сковородке. Утро, а дышать уже нечем. Возвращаясь с тренировки, ребята ворчат на меня – почему не заказываю мороженого? Я их понимаю. В нем частица нашего снега. В нем есть холод, согревающий наши северные души…

Игра со сборной Перу перенесена с 18 на 20 февраля. В чем дело? А вот в чем – Старостина и Качалина пригласили в советское посольство. Посол, человек вежливый и корректный (как и положено быть послам), встретил руководителей команды очень приветливо и тоном человека, которому не совсем удобно вмешиваться в чужие дела, передал им просьбу президента Перу: провести игру 20 февраля, ибо в этот день местные неофашисты собираются провести свое очередное сборище. Игра может отвлечь народ от фашистской манифестации.

– Надо так надо! – отвечаем.

Меняем установленный распорядок и режим дня. Перестраиваемся.

…Громом аплодисментов встретил стадион появление наших ребят. Они несут развернутое знамя Перу, и восторженные овации сопровождают их шествие. Потом было фотографирование, приветствия. Исполнение нашего и перуанского гимнов. Весь стадион пел свой национальный-гимн.

А потом была игра, закончившаяся вничью. 0: 0.

Сказывалась жара. Усталость сказывалась. Сказывались и ошибки. Боюсь, что часть из них уже носила хронический характер…

…Разлука с домом и это треклятое солнце выжигает внутри какие-то пустоты. В пустоты вливаются апатия и скука. Старостин и Качалин прекрасно чувствуют состояние ребят. И находят выход.

В один из свободных дней в гостях у наших ребят были перуанские артисты. Они исполнили несколько народных песен, и очень быстро возникла между нами обоюдная душевная теплота. Пели вместе «Катюшу» и цыганские романсы, весело и непринужденно болтали. Перуанские артисты недавно гастролировали у нас в стране и в полнейшем восторге от нашей публики. Приятная, теплая встреча, скрасившая нам дающую себя знать усталость…

А вечером смотрим фильм «Секс в семейной жизни». Практически это фильм-лекция. Тема: чудо любви. Авторы фильма пытаются разъяснить зрителю, что к чему, как должна вести себя женщина и как должен вести себя мужчина, чтобы любовь была крепкой. Вышли из кинотеатра «сексуально подкованными».

Шел в гостиницу и вот о чем думал. Хорошо сделанный фильм на эту тему ничего порочного в себе не несет. И в общем-то это хорошо, что в последнее время тема полового воспитания и интимная сторона супружеской жизни становятся темой серьезного разговора с молодежью. Игра в кокетство, эдакая запоздалая стыдливость, когда речь идет о подобных вещах, лишь разжигают нездоровое любопытство, и если что и плодят, то прежде всего дремучее невежество. Что может быть отвратительнее «монашески развратного воображения»? Это Герцен.

Попробуй, как врач команды, имеющий дело со здоровенными молодыми парнями, закрыть глаза на эти проблемы?

Захожу в номер к Качалину. Гавриил Дмитриевич склонился над записной книжкой и делает в ней какието пометки.

Поднимает голову и вдруг спрашивает меня:

– Какими основными качествами, по-вашему, долж на обладать женщина и какими качествами должен обладать мужчина?

Неожиданностью вопроса я не обескуражен. Потому что для меня здесь нет неожиданности. Этот интеллигент, эрудит и психолог способен думать широко, думать обо всем сразу, потому что то, что есть его профессия, есть сама жизнь в такой же степени, в какой сама жизнь есть дело, которому он служит. Эти парни, эти характеры пришли из жизни и со временем уйдут в большую жизнь, и тот отрезок времени, который каждый из них и они вместе проводят с ним, их тренером, – тоже часть общего мироощущения и от того, насколько органично «вписывает» он свои педагогические и чисто профессиональные принципы в общий жизненный орнамент, зависит его успех как тренера и педагога. Мягок. Тактичен. Требователен. Все в соразмерности и пропорции истинного интеллигента. Этим он напоминает Бориса Андреевича Аркадьева. И может быть, Качалин есть Качалин, потому что, внося в книжечку результаты матчей, он может вдруг отвлечься и ответить на свой же вопрос:

– На мой взгляд, женщина должна быть щедрой и смелой. Мужчина – сильным и добрым.

Отвлеченность? Ничуть. Когда с ребятами мы смотрим, мягко говоря, эротические фильмы, позиция их тренера имеет немаловажное значение. И фильмы с Джеймсом Бондом не вызывают у того же Алика Шестернева ничего, кроме иронической улыбки, потому что его руководитель и педагог вкладывает в понятие «сильный мужчина» совсем иной смысл, чем авторы фильма…

Беспокоит меня Асатиани. Он чувствует себя неважно. У него небольшая интоксикация. На разминке сидел вялый, ко всему безучастный. Когда я спустился к завтраку, его за столом не было. Поднялся к нему в номер. Лежит ничком на кровати. Грустный, какой-то испуганный, вот-вот заплачет. Заставил его подняться, умыться, подбодрил его, рассмешил анекдотом. Он повеселел, улыбнулся…

К завтраку спустились вместе.

Да, все-таки они для меня еще мальчишки. Ну что из того, что многим из них по 22–23 года, что некоторые женаты и имеют своих детей, что «мы в их время» и т. д. и т. п.?

А вот я вижу другое. Им подчас нужна почти материнская забота. Им нужна человеческая поддержка. Особенно в трудные минуты. Во время трудных игр. Во время трудных поездок. В ситуациях житейских и всех прочих. Вот что им надо. И никто меня не в состоянии переубедить в этом.

Я постоянно чувствую потребность сделать для них все возможное и все невозможное. И этой потребностью я счастлив. Это та нужность, та необходимость, без которой жизнь утрачивает свой смысл.

Здесь я на минуту откладываю в сторону записную книжку и вспоминаю встречу, которая произошла через несколько лет после этой поездки, когда я работал уже с хоккеистами. На одном из чемпионатов мира я спросил своего коллегу, врача сборной Финляндии, почему чаще всего я вижу его в баре, а не с ребятами? Он пожал плечами: