Вспышка молнии - Бекнел Рексанна - Страница 44

Не успел он разыскать нужные вещи, как кобылка резко отпрянула в сторону. Увесистый ком твердой глины, без сомнения, предназначавшийся ему, попал лошади в круп. Следующий ком угодил в спину Таннеру.

— Чертова женщина! — он оглянулся и тут же шарахнулся в сторону — в него летел камень. Было смешно смотреть, как девушка со связанными руками пуляет в него комьями земли. На этот раз она чуть не упала. Если бы лицо ее не было таким кровожадным, он бы просто рассмеялся. Но это только ущемило бы ее гордость. По каким-то странным причинам Таннеру не хотелось обижать Эбби.

Но и быть побитому камнями ему тоже не хотелось, поэтому Таннер пригнулся, рванулся к девушке, схватил ее за талию и повалил на мокрую от росы землю. Он не хотел причинять ей боль, и ее крик вызвал в нем чувство вины. Таннер перевернулся, чтобы не давить на нее весом своего тела и был вознагражден парой ударов грязными кулаками по голове. Господи! Неужели ее придется продержать связанной всю дорогу до Чикаго?! Одной рукой Таннер схватил связанные запястья Эбби и завел их ей за голову, другой приподнял край дождевика и набросил ей на лицо. Эбби сопротивлялась, извивалась, изо всех сил стараясь причинить ему боль, но Таннер был сильнее, и ей ничего не удалось сделать.

Когда девушка успокоилась, он испытал облегчение. Он, действительно, ни в коей мере не хотел обижать ее, но Таннер знал, что сама Эбби в его добрые чувства к ней никогда не поверит. Тем не менее он попытался убедить ее в своем благорасположении.

— Эбби, послушай меня, — он убрал прядь волос, налипшую ей на лоб и встретил ненавидящий взгляд. Когда она злилась, глаза ее из светло-коричневых становились зелеными, как нефрит. — Я не собираюсь насиловать тебя, — начал Макнайт, желая убедить в этом девушку и одновременно себя. — Ты можешь ненавидеть меня за то, что я похитил тебя и везу в Чикаго, но тебе не следует бояться меня. Я не причиню тебе зла.

Эбби опустила ресницы, и он ничего не смог узнать по ее глазам.

— Пусти меня, — прошептала девушка, пытаясь вырваться.

Таннеру приятно было лежать распластанным поверх ее мягкого тела, но, когда запретное желание охватило его, он поспешно скатился с Эбби и мысленно обругал себя. Если только она заметила, как вдруг тесны стали ему брюки, то никогда не поверит в его голубиные намерения. И обвинять в этом он должен только себя.

— Ты можешь достать чистое белье из саквояжа, притороченного к седлу Чины… — Таннер осекся и рывком выхватил ружье, которое она пыталась незаметно вытащить из чехла, пока он благодушествовал.

— Черт возьми!

Ружье выстрелило, и, вскрикнув, Эбби упала навзничь.

— Эбби! Эбби! — он быстро зачехлил ружье. Куда она ранена? Насколько серьезна рана? И наконец — как он мог проявить постыдную беспечность?

Девушка лежала на спине, глаза ее были широко раскрыты. Зеленые, как весенняя трава, отметил Таннер. Он быстро ощупал ее. Тело нигде не кровоточило.

— Эбби! Ты ушиблась? Скажи мне, дорогая! — он протянул руку, чтобы погладить ее по лицу, но девушка резко отвернулась.

— Ненавижу тебя! — выкрикнула девушка, лицо ее было перекошено злобой. — Ненавижу тебя! Чтоб ты… чтоб ты сдох! — гневно выплеснула она.

Она не покалечилась. Таннер сперва успокоился, а потом пришел в ярость.

— Ты… маленькая глупая … сучка! — Он рывком поднял ее на ноги, не обращая внимания на ее сопротивление. — Не смей больше проделывать такие трюки! Поняла? — Таннер грубо тряхнул девушку. — Ты могла бы убить сама себя, или ружье могло выйти из строя из-за отсыревшего пороха. Если ты себя ранишь или убьешь — какая тебе от этого польза?

— По крайней мере, я избавлюсь от тебя, — выкрикнула Эбби.

Это было последней каплей. Если она не замолчит… он сотворит… жестокость. Ему уже давно хотелось этого. И Таннер поцеловал Эбби.

Сопротивлялась она не больше секунды — просто тело одеревенело. Эбби попыталась увернуться от поцелуя, но ее руки были по-прежнему связаны. Потом Таннер обнял девушку за талию одной рукой, а второй погладил ее по голове. Потом он прижался губами к ее губам, провел языком по внутренней поверхности губ и думать забыл о глине, в которой было перепачкано ее лицо. Венера. Женщина, созданная для любви. Теплая. Желанная и желающая. Таннер скользнул рукой от талии до ягодиц и слегка прижал Эбби к себе. Боже! Как хорошо!

Она пришла в изумление от его дерзости, и, воспользовавшись этим, он поцеловал ее еще крепче, скользнув языком по ее губам, с каждым прикосновением все больше раскрывая ей рот. Если бы она могла обнять его! Таннер сперва отстранился от девушки, потом нагнул голову и оказался в кольце ее связанных рук. Он блаженствовал. Ему казалось, то он растворяется в нежности ее поцелуев. Чувство это развеялось, как только Эбби открыла глаза и взгляды их встретились.

Эбби отстранилась. В глазах ее застыли тревога и печаль. Таннер высвободился из ее искусственных объятий.

— Больше этого не случится, — пробормотал он, зная что вряд ли это можно принять за извинение. — Это больше не повторится, — с убеждением произнес он, чувствуя, как внутри зарождается злость. — Если только вы снова не выкинете какой-нибудь глупости. Тогда я за себя не ручаюсь.

Таннер бросил на девушку хмурый взгляд и отправился за лошадьми, которые убежали, едва раздался выстрел, а теперь спокойно щипали траву поодаль.

Эбби не замечала ничего, потрясенная происшедшим. Он поцеловал ее как будто… как будто он давно собирался сделать это. Конечно, собирался. Очевидно, он перецеловал на своем веку несчетное количество женщин. Но он прервал поцелуй, а это значило едва ли не больше, чем сам поцелуй. Он перестал целовать ее, чтобы не зайти слишком далеко, он не хотел вести себя с ней легкомысленно, и осознание этого согревало ей сердце, вытесняя прежнюю злость. Без ответа оставался один вопрос: почему он сдерживал себя, ведь было совершенно ясно, что она его сдерживать не будет. Она едва ли не таяла при каждом прикосновении Таннера, и он не мог этого не заметить.

Эбби убрала со щеки прилипшую прядь волос и поежилась на пронизывающем ветру. Должно быть, он сдерживался потому, что боялся потерять вознаграждение. Если она обвинит его в том, что он покушался на ее невинность, ему будет неловко требовать деньги у ее дедушки. Эбби скорчила гримаску. Что с ней происходит? Один его поцелуй — и ее ярость улетучивается. Она, должно быть, теряет разум. Ведь Таннер ее похитил! Из-за него она потеряла все, что у нее было! Именно от общения с такими людьми, как Таннер пытался уберечь ее папа! Удачливый охотник. Человек, живущий насилием, человек, которого ничем не остановишь.

Таннер подъехал верхом на Маке, ведя Чину на поводу, и спешился. Потом он принес ей сухую одежду и окинул девушку холодным взглядом.

— Я развяжу вам руки, чтобы вы переоделись. Я даже отвернусь, чтобы не мешать вам. Но не вздумайте делать глупости, — предупредил он.

Эбби задрала подбородок и гордо посмотрела на Макнайта. Она действительно совершила много глупостей, но самой большой из них была мысль, что он интересуется ею. Макнайту она была нужна для того, чтобы получить деньги. Об этом не следует забывать. Как и о том, что в жизни они — противники.

— Что вы имеете в виду, говоря, что не собираетесь никого посылать на поиски мисс Эбигэйл? — потребовал ответа у Петерса Виктор Левис. Рядом с ним стояла удрученная Сара.

Капитан Петерс сделал успокаивающий жест рукой.

— Его преподобие сообщил мне факты, которые по-новому освещают происшедшее.

Переселенцы вопросительно посмотрели на долговязую фигуру священника. Он покраснел.

— Дело в том, что мисс Морган… я имею в виду… мисс Блисс… она сказала мне вчера, что не станет… моей женой. Никогда не станет, — добавил он едва слышно.

Дорис Креншо в изумлении подняла брови. Виктор нахмурился. Сара была озадачена.

— А она объяснила, почему?

— Нет, — ответил несчастный священник, но затем гордость взяла верх. — Я бы не удивился, если бы узнал, что она исчезла вместе с этим… с Макнайтом.