Крестоносец в джинсах - Бекман Tea - Страница 60

С истошными воплями ребята бросились к бедолаге Николасу, готовые растерзать его.

Охрана попыталась пробиться к Николасу, расталкивая драчунов.

— Они убьют его! — взвизгнула Марике. Но Долф уже вскочил, кубарем слетел вниз и бросился в гущу свалки. Он изо всех сил работал локтями, прокладывая себе путь, раздавая тумаки направо и налево. Охранники тоже старались помочь Николасу: размахивая дубинками, они оттесняли толпу, чтобы очистить проход к середине.

Кольчуга, добытая у графских наемников, спасла Николасу жизнь.

Его отбросили на камни, и он упал на спину. Нарядное одеяние изорвано — лицо в ссадинах, в крови. Нападавшие сами испугались захлестнувшей их ненависти и теперь нерешительно отступали. Охрана подобралась к Николасу и окружила его. Долф опустился на камни рядом с мальчишкой и тут же заметил Марике, которая все это время держалась поблизости. Она приподняла голову Николаса, положила к себе на колени, из глаз девочки полились слезы.

— Как вам не стыдно! — крикнула она, глядя на ребят.

Потом набрала пригоршню морской воды и обмыла исцарапанное лицо. Соль, просочившись в ссадины, причиняла Николасу жестокую боль. Он открыл глаза.

— Господь покинул меня… — произнес он шепотом, полным безысходного отчаяния.

— Господь не покинул нас! — громом среди ясного неба прозвучал голос Ансельма.

А вот и он сам, сопровождаемый компанией бородачей.

Все замерли.

— Господь не осушил море, милые дети, — сладко приговаривал Ансельм, стараясь, чтобы его услышали далеко. — Но он не оставил нас своими милостями. Он послал корабли, чтобы перевезти вас через море прямо в Святую землю…

Долф подскочил.

— Лжешь! — воскликнул он.

Дети зашумели.

— Рудолф ван Амстелвеен, я возвещаю, что ты не достоин даже ступить ногой на палубу судов, ниспосланных нам всевышним.

— Ты забыл сказать — невольничьих судов! — бросил Долф в искаженное, изумлением и ненавистью лицо. — Запомни хорошенько: ни один из нас не вступит на палубу, а ты не дождешься, чтобы Рудолфа ван Aмстелвеенa или одного из этих детей выставили на продажу на рынке Туниса.

Ансельм побелел от злости, быстро повернулся к спутникам и что-то крикнул им на своем тосканском наречии.

Один из них сделал молниеносное движение. Долф услышал, как закричала Марике и увидел блеснувшее лезвие ножа. В ту же секунду Долф метнулся под ноги Ансельму, и тот, потеряв от неожиданности равновесие, ничком рухнул прямо на мальчика.

Возглас Петера перекрыл всеобщий шум:

— Бейте мошенников!

Все смешалось в одну секунду. Ребята оттащили Ансельма, сотни маленьких рук вцепились в него. Ноги бегущих мелькали над распростертым телом Долфа, он задыхался. Людские волны перекатывались по всему побережью; крики, визг, шлепки и удары, и над всем — истошные вопли раненых. Долф попробовал подняться, но его тут же опрокинули, и он упал, погрузившись в соленую, теплую воду. Сумятица усилилась. После нескольких неудачных попыток Долфу все-таки удалось встать. Он осмотрелся, и то, что он увидел, так ошеломило его, что он не поверил своим глазам.

Ребята спешили обратно в лагерь, мальчишки подхватили Николаса и тащили его к шатру. Марике тянула Долфа за руку и что-то кричала, но слов он не разобрал.

Неподалеку от них по внезапно опустевшему побережью катился громадный, запутанный людской клубок. Из глубины сцепившихся тел доносились жалобные вопли, которые мало-помалу утихали. Вдали троица пиратов, отчаянно карабкаясь по склону холма, уносила ноги от разъяренных преследователей.

Неожиданно живой клубок распался. Первым из этой свалки вынырнул Петер. Руки у него были в крови. Затем высвободился Берто и побежал к морю, чтобы охладить водой подбитый глаз. Ребята прекратили барахтаться и, еще не остыв от потасовки, в изодранной одежде, бормоча проклятия, потянулись в лагерь, иные едва прикрывали лохмотьями голое тело; широкая полоса вдоль берега была сплошь покрыта изорванным в клочья тряпьем. Господи, что они такое натворили?

А случилось вот что. Посреди кучи затоптанных в пыль тряпок он увидел все, что осталось от Ансельма: лицо обезображено, конечности неестественно вывернуты, словно ему перебили и вывихнули все кости до единой, волосы вырваны с корнем. Долф отвернулся, тошнота подкатила к горлу, его рвало, а по лицу текли слезы. Да, он ненавидел Ансельма, но какой страшный конец!

Дрожащий, белее полотна, он кое-как добрел до лагеря.

Его заметил один из перепуганных баронских детей и позвал в шатер, где он застал Фриду, которая обмывала и перевязывала раны Николаса.

— Как он?

— Ничего страшного, отделался ссадинами и царапинами, — ответила девочка. — Что там стряслось на берегу? Почему они набросились на Николаса? Он же никому не причинил зла.

Простая логика ее суждения тронула Долфа до глубины души. Он с отвращением подумал об изуродованном теле Ансельма.

— Конечно, нет, — выговорил он. — Николас никому не причинил зла. Позаботься о нем, Фрида.

Он вышел, чтобы позвать охрану.

— Надо скорее похоронить Ансельма, нельзя оставлять тело на берегу, — сказал он ребятам, сгрудившимся вокруг шатра.

Он встретился взглядом с Петером и отвел глаза. До сих пор ему не приходило в голову, как опасна доведенная до отчаяния армия крестоносцев. Он втайне пожелал незадачливым пиратам благополучно ускользнуть от своих преследователей.

Лагерь возбужденно гудел. Долф, весь в шишках и синяках, ощущал себя далеко не лучшим образом. Чтобы сбить накал страстей, он принялся раздавать приказы.

Рыбакам пора заняться своим делом. Потом он кликнул Берто и объявил ему: — У нас опять нечего есть, собирай свой отряд, и отправляйтесь на охоту.

Франку приказал занять работой кожевников. Одних он гонял за пресной водой, других посадил драить котелки, плести циновки из сухих водорослей — лишь бы у каждого была работа. Ребята подчинялись неохотно, все чаще слышался недовольный ропот.

Долф с тревогой думал: «Справляться с ними становится все труднее. Мечта о Белокаменном Городе разлетелась вдребезги, больше их ничто не сдерживает. Что еще остается им вдали от дома, без всяких средств к существованию, кроме как разбойничать и грабить?»

Он решил созвать совет командиров охраны и вожаков отрядов и вместе с сотней-двумя ребят обсудить планы на будущее. Повернуть ли им назад в Германию? Снова пройти долиной реки По? Еще один перевал через Альпы?

Но совещаться без Николаса негоже, а он, весь израненный, лежит в шатре и, по-видимому, не скоро осмелится выйти. Шатер — надежное убежище, но стоит сделать шаг наружу…

То тут, то там звенели команды Долфа:

— Петер, прочесывай залив! Берто, где дичь? Марта, отправляйся за кореньями и ягодами! Карл, нам нужна еще пресная вода, много воды!

Спустя час охотники с триумфом возвратились в лагерь. Они возбужденно размахивали огромным кривым ножом, который отобрали у захваченного ими пирата.

О том, что сталось с пленником, можно было лишь догадываться. Тело Ансельма спешно погребли. Фрида и Марике еще долго перевязывали пострадавших и прикладывали примочки раненым.

Вечер прошел относительно спокойно. Ребята поужинали и рано легли спать, измученные событиями дня.

Изменив на этот раз своим привычкам, Долф вместе с Марике отправился ночевать в шатер знати. Николас безмолвно лежал на куче сухой травы. Йоханнес не показывался: он скрывался у Фриды в лазарете, где чувствовал себя в безопасности.

«МЫ НЕ ВОРОТИМСЯ!»

Наутро Долфа разбудили шумные возгласы.

Он выскочил из шатра и, к своей неописуемой радости, увидел Леонардо и отца Тадеуша в сопровождении десятка солдат и кучки генуэзских патрициев. [21] Леонардо, как вскоре выяснилось, принес хорошие новости.

Ему все же удалось попасть к отцам города, которые выслушали его рассказ вначале недоверчиво, а затем с негодованием. По приказу герцога ни одно судно не имело права покинуть порт без предварительного обыска: Генуя не допустит разбойничьего похищения детей на своей земле. Озабоченный появлением в окрестностях города семи тысяч застрявших в пути маленьких крестоносцев, сенат воззвал к епископу. Епископ, с которым тем временем поговорил дон Тадеуш, также отдал свои распоряжения. Среди добрых христиан Генуи — а таковыми в ту пору были поголовно все — устроили сбор пожертвований, и монахам удалось собрать изрядное количество одежды, обуви и съестного. Повозки, груженные щедрыми дарами, вот-вот прибудут в лагерь.