Звездные стражи - Уэйс Маргарет - Страница 35

Дайен с неприязнью смерил взглядом надпись на двери, сделанную от руки. Он не смог ее прочесть, но понял, что это так называемый уставный язык, изобретенный с помощью компьютера и первоначально предназначавшийся только для устава, который должны были понимать в равной мере военнослужащие всех рас. Но затем уставный язык, или, как его еще называли, военная азбука, усложнился, впитав слова и обороты основных языков галактики, и стал разговорным. «Переводчики», конечно же, были удобнее для общения и широко использовались, но в повседневной жизни военные предпочитали говорить на неофициальном языке, особенно наемники, употреблявшие его как своеобразный жаргон.

— Что это означает? — спросил Дайен, показывая на надпись.

— Ага, значит, все-таки есть что-то, чего ты не понимаешь? — заметил Таск, которого все еще мучили дурные предчувствия.

Вспыхнувший в голубых глазах юноши огонек отрезвил наемника.

— Извини, парень. Не хотел тебя подкалывать. Настроение у меня ни к черту. — Таск почувствовал, что щеки его пылают, и был благодарен черному цвету своей кожи, скрывавшему краску стыда. — Надпись сделана на военном жаргоне и означает «Штаб армии». Ничего нет удивительного в том, что твой воспитатель не учил тебя ему. Во-первых, по этому языку нет учебников. Во-вторых, за прошедшие годы он очень изменился. В-третьих, Стражи всегда были выше подобных вещей. Мы же, простые военные, пользуемся нашим жаргоном.

— Вы научите меня этому языку?

— Что ж, попытаюсь, — неуверенно сказал Таск. — Только он и так к тебе прилипнет.

— Как вирус? — Голос Дайена звучал холодно, но наемник, бросив на юношу взгляд, увидел в его глазах смешинку.

— Вроде того. — Таск улыбнулся. Порой парнишка очень ему нравился. — Почти как вирус.

Наемник взбежал по расшатанным ступенькам и открыл сетчатую дверь, пахнувшую свежей краской. Войдя с небрежным видом, Таск обернулся, чтобы сказать что-то Дайену, но обнаружил, что юноши нет. Потом увидел сквозь сетку двери: Дайен стоит у трейлера, губы его поджаты и в лице ни кровинки. Вид у него был такой, словно он знал, что в следующую минуту решится его судьба.

Таск вернулся, взял юношу за рукав и ввел в трейлер.

— Привет, Беннетт. Я Таск, помнишь меня? Прибыл повидаться с генералом, — обратился наемник к солдату, сидевшему за столом.

Идеально чистая, отглаженная форма Беннетта разительно отличалась от того, что носили другие наемники, — набедренные повязки или длинные балахоны на голое тело.

— Одну минуту, сэр.

Адъютант встал, бросил на Таска пристальный, оценивающий взгляд и с любопытством задержал глаза на юноше, который стоял рядом с наемником, весь как натянутая струна. Беннетт вошел в кабинет генерала плотно прикрыл за собой дверь.

Таск занялся изучением карт, которые стопками лежали на пыльных полках и висели на стенах. Окна трейлера были открыты, но внутри воздух казался лишь чуть прохладнее, чем на улице. Таск то и дело вытирал пот с лица. Кондиционеры не работали. На шкафу рядом со столом адъютанта стоял допотопный вентилятор, усердно вращавший лопастями. Толку от него было мало, зато каждую бумажку придавливало что-то тяжелое, иначе все листы могли разлететься. Адъютант вернулся.

— Генерал примет вас… — официальным тоном заговорил Беннетт, но его прервал сам начальник, вышедший из кабинета:

— Таск! Где ты пропадал? — Дикстер крепко пожал руку наемника. — Мне говорили, что ты запрашивал наши координаты. Но сколько уж дней прошло! Делал скачок?

— В зоне военных действий, сэр? — Таск отрицательно покачал головой.

Дикстер ухмыльнулся.

— Да это, в сущности, и не война. Но деньги платят. Входи, входи. И друга прихвати. Как справился с делами на Риносе-4? Слышал от Ридиона, что ты попал там в такую заварушку…

Дайен, не ожидавший появления генерала, стоял у стола адъютанта и изучал компьютер. Когда Дикстер вышел в приемную, Дайен стоял к нему спиной, а едва успел повернуться, генерал уже входил в кабинет, обнимая Таска за плечи.

Таск пустился в печальные воспоминания о своем участии в гражданской войне. Генерал слушал его внимательно и сочувственно, все время глядя ему в глаза. Дайен, проскользнувший в кабинет генерала вслед за Таском, стоял, прислонившись к стене. Пока два бывалых солдата обсуждали гражданскую войну на Риносе, в которой, судя по всему, генерал поначалу хотел участвовать, но потом отказался, предвидя, что к победе она не приведет, юноша изучал кабинет и его хозяина.

Прежде всего внимание Дайена привлекла сама комната внутри трейлера. Не потому, что она была какая-то особенная — обычная квадратная комнатка со столом, стенным шкафом и большим вентилятором, — а потому, что стены ее от потолка до пола были увешаны старинными географическими и звездными картами. Дайен никогда не видел столько карт и даже не представлял, что такое их количество можно собрать в одном месте. Карты крепились к стенам крючками, гвоздями, клейкой лентой, а некоторые, как показалось Дайену, держались на деревянной стене, словно притягиваемые магнитом.

Карты звездных систем чередовались с картами планет, стран. На самом видном месте — у стола генерала — висела карта какого-то города. Сотни других, свернутые в рулоны, стояли по углам, связанные пачками, лежали на полу. Прикрепленный к потолку вентилятор был включен, и струи воздуха шевелили края карт. Они шелестели, трепетали, шуршали как живые.

У Платуса никогда не было подобных карт. Дайен жадным взглядом отыскивал названия систем, которые он знал, но никогда не видел изображенными. Он мог бы год прожить в этой комнате и ни минуты не скучать. Хотелось узнать, сколько из этих миров посетил Дикстер. Такая мысль и заставила Дайена повернуться лицом к говорящим и рассматривать теперь уже самого генерала.

Загорелое лицо Джона Дикстера покрывали шрамы и морщины. Волосы, седые на висках, были зачесаны назад, открывая высокий лоб. Тяжелая жизнь оставила отпечаток на его внешности, и трудно было определить, сколько ему лет. Дайен решил, что Дикстеру за пятьдесят. Среднего роста, мускулистая фигура была широкой в груди и тонкой в талии. Карие глаза, окруженные сетью морщинок, глядели ясным, твердым, проницательным взглядом, словно привычно всматривались вдаль. В отличие от формы адъютанта, его, помятая и неопрятная, выглядела так, как будто он в ней спал. Позже наблюдения Дайена подтвердились. Генерал действительно часто ночевал в трейлере на походной кровати, когда загруженность делами не давала ему возможности поехать на квартиру.

Голос Дикстера был низкий и звучный, а когда он смеялся, как сейчас, слушая Таска, смех его казался добродушным и заразительным. И хотя смеялся он от души, чувствовалось, что нрав у него не такой уж веселый и подобное, настроение находит на него лишь изредка. Как только смех прекращался, лицо генерала сразу приобретало печальное, серьезное выражение, и только в карих глазах какое-то время еще светились искорки смеха.

— Таск, — сказал Джон Дикстер, похлопав наемника по плечу, — сдается мне, что тебе здорово повезло, коль ты выбрался оттуда живым. В следующий раз слушайся моих предостережений.

— Есть, сэр, — сказал Таск, удрученно покачав головой, словно стряхивая с себя все невзгоды.

— А теперь представь меня своему другу. Я-то думал, что ты летишь один…

Дикстер повернулся к юноше, приветливо улыбаясь.

Дайен, стоявший к нему лицом, увидел, как улыбка мгновенно исчезла. Ладонь, протянутая для рукопожатия, непроизвольно сжалась в кулак. Генерал узнал его. Сердце Дайена бешено забилось, он был почти уверен, что Дикстер готов назвать его по имени.

Дайен подался вперед, открыл было рот, чтобы заговорить, но в этот момент понял: генерал продолжает считать его незнакомцем.

Лицо Дикстера приняло холодное выражение. Рукопожатие было крепким, но официальным. Повернувшись спиной, генерал обошел стол и на минуту замешкался, глядя на карты, — давал себе время вернуть самообладание. А затем сел и посмотрел на Таска.