Легион призраков - Уэйс Маргарет - Страница 67

Кто-то ждал его, ждал с нетерпением.

Саган встал с кресла пилота. Боль в голове притупилась, и он мог теперь игнорировать тупое пульсирование, воспринимать его как будто бы со стороны. Он смыл кровь с лица, снял с себя форму и переоделся в простую поношенную сутану смиренного брата аббатства Святого Франциска.

Атмосфера на этой планете вполне годилась для дыхания. Саган открыл люк, отодвинул расщепленную древесную ветку, которая тянулась над люком и мешала выбраться, и спустился на поверхность планеты.

Темно. Ни ветерка, но холодно. К утру должен установиться крепкий морозец, подумал Саган. Безоблачное, ясное небо было усыпано пригоршнями звезд. Космоплан Сагана сел (или, говоря точнее, упал) на опушке леса. Прошлогодняя листва ковром покрыла землю. Были тут и вечнозеленые деревья. Саган ощутил острый, чистый запах сосны.

Оглядевшись вокруг, он увидел, что его космоплан стоит на пологом склоне какого-то холма. Лес скоро кончался. Поле вокруг холма заросло травой, казавшейся сероватой по сравнению с чернотой лесной чащи, окружавшей это пространство. На вершине ближайшего холма горел огонь.

Этот огонь был единственным признаком присутствия поблизости живых существ. Пламя, показалось Сагану, огромными языками устремляется в небо. Он слышал, как трещит костер, стоя в нескольких сотнях метров от него. На фоне огня выделялся черный силуэт человека. Он, кажется, спокойно чего-то ждал, и все-таки от него исходило ощущение нетерпения, как будто переносимое самим воздухом, как дым от огня.

Саган надел на голову свой капюшон, спрятал руки в рукава сутаны и пошел вверх по склону, в сторону костра.

Внезапно у Дерека возникло ощущение, что он поднимается на вершину холма не один. Кто-то сопровождал его. По всему его телу с правой стороны забегали мурашки. Казалось, вот-вот к нему прикоснется чья-то рука… или лезвие ножа. Саган прислушался и ничего подозрительного не услышал. Густая, мягкая трава под ногами легко могла бы поглотить звук чьих-то осторожных шагов. Саган пожалел, что его капюшон мешает ему смотреть по сторонам, и размеренно ступая, продолжил свой путь.

Человек, стоявший у огня, не двигался.

Но вот лес остался за спиной у Сагана, по-прежнему служа укрытием для его преследователя, до сих пор шедшего почти по пятам Командующего (или Сагану это лишь мерещилось?). Преследователь, должно быть, продолжал бесшумно передвигаться, чтобы не выдать себя, учитывая, что теперь он вышел на открытое место и что поле зрения Сагана ограничено низко надвинутым на лицо капюшоном.

Но зачем вообще нужно это преследование? Почему бы не ограничиться наблюдением, укрывшись за деревьями? Если стоящий у костра человек считает, что Сагана необходимо охранять, то зачем делать это тайком?

Саган осторожно высвободил руки из рукавов сутаны и развязал кожаный ремешок у себя на шее. Висевший на ремешке Звездный камень упал вниз. Саган остановился и, тихо чертыхаясь, наклонился, чтобы поднять его. Он тряхнул головой, отбрасывая назад капюшон, и оглянулся — нет ли кого позади.

Никого. Однако в тот момент, когда он обернулся назад, ему показалось, что в темноте блеснуло что-то похожее на серебряные доспехи.

Саган поднял Звездный камень, снова привязал его к кожаному ремешку и надел ремешок на шею. Он не спешил, давая себе время подумать. Действительно ли видел он этот блеск, или все это ему лишь померещилось? Саган взглянул на огонь.

Человек, стоявший у костра, пристально всматривался в темноту, пытаясь увидеть, чем вызвано промедление.

Саган, криво улыбнувшись, снова надел капюшон на голову, выпрямился и пошел к огню, ускорив шаги.

И вот Саган у цели, и пламя костра освещает его.

Человек, стоявший у огня, оставался на прежнем месте. Он по-прежнему не двигался, зная, что на него устремлен пристальный взгляд Сагана. Это был человек лет двадцати пяти — двадцати восьми на вид. Мрачное лицо, квадратный подбородок, ястребиный нос, мощные надбровные дуги, блестящие иссиня-черные волосы, откинутые с лица и собранные на затылке в пучок, как у воинов Древнего Востока Земли, — таков был тот, кто ждал здесь Командующего.

Саган перевел взгляд на богато расшитую тунику, надетую поверх длинной блузы с просторными рукавами. Туника подчеркивала ширину плеч, мощную грудную клетку и сильные руки. Да, это был сильный и статный человек, и поза его казалась царственной. Ощущение уверенности в себе и смелости исходило от него.

Не очень похож на отца — была первая мысль Сагана.

Конечно, когда Саган впервые увидел короля, Амодиус был уже немолод, болен и надломлен тяжким бременем государственных забот, вскоре погубивших его. Но если у Сагана раньше и были какие-то сомнения относительно происхождения этого молодого человека, они улетучились, едва лишь Саган увидел эти глаза — яркие, выразительные голубые глаза Старфайеров. Этот молодой человек по праву носил гемомеч.

Дерек Саган, не двигаясь и не говоря ни слова, стоял на самом краю пространства, освещенного огнем костра.

Молодой человек быстро подошел к Сагану. Вытянув вперед руки — движения его были величественны и в то же время почтительны, — молодой человек прикоснулся к капюшону Сагана и, откинув его назад, открыл лицо Командующего.

Глаза Старфайера пристально вглядывались в Сагана, изучая каждую черту и каждую тень на его лице.

— Да, это вы, — не сразу произнес молодой человек. — Я знал, что вы придете. Я очень рад, милорд. Добро пожаловать.

И он заключил Сагана в крепкие объятия.

— Добро пожаловать, милорд, — еще раз сказал он.

— Зачем я понадобился вам? — спросил Саган, пытаясь отыскать в лице молодого человека знакомые черты, найти фамильное сходство.

Этот молодой человек и Дайен были двоюродными братьями. Они были генетически ближе друг другу, чем большинство двоюродных братьев. В остальном же сходство между кузенами было эфемерно: манера наклонять голову, жесты рук, что-то общее в голосах…

— Меня зовут Флэйм [Флэйм в переводе с английского означает пламя (прим. перев.).], — сказал молодой человек, бросив взгляд в сторону горящего костра, и весело улыбнулся Сагану, словно предлагая ему вместе посмеяться над таким нечаянным совпадением. — Это имя придумала для меня моя бедная мать, Панта рассказывал мне о ней. Моя мать была не чужда романтике. У меня есть поэма, которую она сочинила сразу после моего рождения. Там она объясняет, почему остановила свой выбор на этом имени. А в целом это довольно длинное и сумбурное сочинение. Какие-то образы очищающего огня, взрывающихся солнц, уничтожающих вселенную, и так далее в том же духе. По своему характеру поэма сексуальна, психиатры могли бы дать ей более научное толкование… Да, — как бы спохватился он, отвечая на угрюмый вопросительный взгляд Сагана. — Я знаю правду о своем происхождении. Панта никогда не делал из этого тайны. Да и зачем? Мне нечего стесняться. В наше время мы можем позволить себе отказаться от тех табу, которые выдумали наши предки. Мы же не носим их звериных шкур и не живем, как они, в пещерах. Но идемте, милорд, — Флэйм сделал жест рукой в направлении большой палатки, установленной на возвышении позади костра. — Идемте туда, вам надо отдохнуть и подкрепиться. Нам предстоит многое обсудить. — Он прикоснулся к руке Сагана. — Я немало слышал о вас и очень рад, что нам удалось наконец встретиться.

Саган не сказал Флэйму ни единого слова в ответ, но его молчание, казалось, ничуть не огорчило Флэйма, который снова улыбнулся. Его улыбка была теплой и приветливой, как и выражение его глаз. Поддерживая Командующего под руку, он повел его в большую полосатую палатку, стоявшую неподалеку от костра. Вход в палатку был открыт, и откинутый клапан был привязан к двум похожим на копья шестам, воткнутым в землю. Горящие внутри палатки жаровни поддерживали в ней тепло. Палатку выстилали цветастые циновки. Они же украшали и специальные полстеры, предназначенные для того, чтобы, сидя, можно было опираться на них руками.

При их появлении из тени в глубине палатки вышел на свет еще один человек. Флэйм сразу же подошел к нему.