Легион призраков - Уэйс Маргарет - Страница 119

— И что? — спросил, грустно улыбнувшись, Дайен.

— Ну, ты должен будешь скрыться, — не очень уверенно сказала Камила. — Флэйм будет искать тебя. Однако мы успеем за это время поднять против него войска. Мой отец поможет нам, и баронесса…

— Пока бомба не взорвется. Или эти странные креатуры не нападут на них. Или не вторгнутся коразианцы. Нет, — спокойно сказал Дайен. — Твой отец, может быть, и захочет помочь, да не сможет. Он будет слишком поглощен битвой за спасение своей планеты.

Камила не знала, что сказать. Логика Дайена была неопровержима. И все-таки Камиле казалось, их положение не безнадежно.

— Ладно, — снова заговорила она. — Тогда мы останемся в убежище, не будем вести борьбу с Флэймом. Или подождем несколько лет, а там видно будет. Может, его положение пошатнется, а ты сумеешь привлечь к себе сторонников. Надо выждать, пока Флэйм не сделает какую-нибудь глупость. Выждать, пока они с Саганом не вцепятся друг другу в глотки. Это все равно случится. — В голосе Камилы зазвучали обида и злость. — Саган предал тебя, и Флэйма предаст. Это только вопрос времени.

Лицо Дайена потемнело и снова стало взволнованным. Он взглянул — как-то необычно — на Таска. Тот по-прежнему неподвижно сидел на скамейке. Однако из-под полуприкрытых век Таск посматривал в сторону Дайена и Камилы.

— Что стану я делать, пока буду прятаться в убежище? — спросил Дайен.

— Как что? Ну, ты будешь… Я думаю, ты сможешь… Мы… мы будем… — Камила было растерялась, но растерянность быстро перешла в раздражение. — А какое это имеет значение? Будем просто жить и ждать…

— Пытаться увидеть дорогу впереди себя, — сказал ей Дайен. — Просто жить. Надеяться на что-то в будущем. А что я буду делать? Прислуживать кому-то за столом? Продавать компьютерные игры? И чтобы при этом меня никто не узнал? Ты просишь меня о добровольном изгнании, жить в постоянном страхе, жить снова без имени… — Он покачал головой. — Ты забыла, Камила, что я уже прошел через все это. До семнадцати лет я жил в убежище. Не хочу возвращаться к этому. И не хочу, чтобы мой сын вырос в изгнании.

Камила казалась огорченной, но не сдавалась.

— Но ведь продлится такая жизнь недолго, совсем недолго…

— Камила, — тихо сказал он, беря ее за руку. — Не пытайся заглядывать в будущее, потому что такого будущего для меня нет. Я — король. Когда архиепископ возложил на мою голову корону и вложил мне в руку скипетр, я взял на себя ответственность за судьбы и жизнь своих подданных. Я не могу просто так бежать и бросить их на произвол судьбы. Что я скажу тогда людям? Что я бежал, когда возникла опасность, и вернулся, когда опасность миновала?

Камила хотела что-то сказать, но не решилась. Слишком уж убедительно было то, что говорил ей Дайен.

— Возврата для меня не будет, Камила. Если я откажусь от короны из страха за свою жизнь, как смогу я снова стать королем?

— По крайней мере, останешься в живых, — сказала она, не поднимая на Дайена глаз.

— В живых? — устало спросил он. — Это так важно?

— Да, важно. Что за чушь — или ты умрешь, или ты — король. Семнадцать лет ты прожил, не зная, что станешь королем, и был счастлив. Ты сам говорил мне. У тебя были книги, музыка и… те, кто тебя любил.

Она перевела дыхание и с новой силой продолжала настаивать на своем:

— Платус не хотел, чтобы ты был королем. Он хотел, чтобы ты был обыкновенным человеком, приносящим людям посильную пользу. А это в жизни самое главное. Если бы каждый простой человек уважал других людей, считался бы с их правами и чувствами, не нужны были бы никакие короли.

Да, ты был счастлив, пока не появился Дерек Саган. Он убил Платуса, а в тебе он в ту ночь убил доброту, покой, убил то, без чего не может жить обыкновенный человек.

Камила едва не разрыдалась. Дайен обнял ее и прижал к себе, а она положила голову к нему на грудь. Взгляд Дайена, однако, был устремлен не на Камилу, а куда-то вдаль, и губы его беззвучно шевелились. Саган, настроившись на восприятие мыслей Дайена, услышал не произнесенные вслух слова, слова, которые он сам сказал Дайену несколько лет назад.

«Я пришел спасти вас…»

Камила тоже угадала мысли Дайена, только не с помощью телепатического слуха, свойственного лицам Королевской крови. Камиле помогал слух, даруемый любовью.

Вдруг она отстранилась от Дайена и заглянула ему в глаза:

— Да? — тихо спросила она Дайена. — Так вот почему ты готов расстаться с жизнью?

— Что ты имеешь в виду? — спросил удивленный и встревоженный Дайен.

— Саган сказал, что ты не выдержишь испытания. Ты поверил ему, что недостоин быть королем. Ты, как и он, думаешь, что твой кузен лучше тебя, и вот ты уже готов убраться прочь и умереть! — В эту минуту Камила злилась на Дайена, потому что боялась за него.

Дайен молчал, пока Камила не сказала всего, что хотела сказать. Ее слова, кажется, заставили Дайена призадуматься.

— Может быть, ты права, — сказал он, выслушав Камилу. — Я верю тому, что говорит Саган, — повторил он, размышляя. — Он никогда не лгал мне, несмотря ни на что…

Дайен взглянул на Таска, который не то впал в дремоту, не то, наоборот, только что пробудился от сна. Дайен ушел в себя, недоступный подслушивающим его ушам, пусть даже это были уши, обладающие слухом любви. Теперь Саган не мог читать мысли короля. Оставалось лишь догадываться, о чем думает Дайен.

— Нет, Дайен, ты не можешь так думать! — воскликнула Камила, волнуясь. — Флэйм будет грозным, страшным королем, жестоким и коварным. Каким он и был сегодня. Так сказала мне Астарта. Я не хотела ей верить, но теперь я знаю, что она имела в виду.

Дайен не мог сдержать улыбки:

— Какой бы из тебя получился превосходны советник! Минуту назад мне не надо было оставаться королем, а теперь вот опять надо. Так что же мне делать? Не предложите же вы мне следовать обоим решениям сразу, моя дорогая?

— Да, конечно, я не права. Я ничего не смыслю во всей этой ужасной неразберихе, и мне не стоит пытаться поучать тебя. Я скорее помешаю, чем помогу.

Камила безнадежно вздохнула. Обхватив Дайена обеими руками и крепко прижимая его к себе, она тихо и грустно сказала:

— Я люблю тебя, и мне страшно. У нас есть шанс бежать отсюда. Давай попытаемся сделать это. Только бы вырваться, а там мы что-нибудь придумаем. Я знаю, — придумаем.

Дайен колебался, борясь с искушением.

Саган наблюдал за ним все так же терпеливо, зная, что в любой момент он может вмешаться и предотвратить столь поспешный и опрометчивый шаг. Командующий с интересом ждал, каков же будет ответ короля.

— Нет, Камила! — сказал Дайен, отбросив свои недолгие сомнения. Он принял твердое решение, но ему не хотелось убивать надежду, которой светились глаза Камилы. — Я должен остаться здесь и пройти свой путь до конца. Я должен схватить этот серебряный шар. — Дайен горько улыбнулся. — А если мне придется умереть, то я приму смерть, как подобает королю, а не от пули в спину при попытке к бегству.

Краем глаза Саган уловил какое-то движение у входа в коридор и заметил какие-то тени, промелькнувшие мимо окна, из которого он наблюдал за Дайеном. Таск, который вовсе не спал, тоже заметил что-то подозрительное. Встав со скамейки и потирая распухшую щеку, он, приволакивая ноги, подошел к Дайену.

— Тише, парень, — произнес Таск, почти не раскрывая рта, — за вами следят. — Он намекающе скосил глаза влево.

Дайен повернулся к Камиле:

— Ты…

— Нет, иди, — сказала она холодно. Испуганная, беспомощная и растерянная, Камила злилась и на себя, и на Дайена. — Я пока останусь здесь, мне нравится быть на солнце.

Она повернулась к нему спиной. Дайен, видно было, хотел что-то сказать Камиле, чем-то ее утешить или ободрить, но, сознавая, что это невозможно, ушел вместе с Таском. Так, вдвоем, они пересекли двор и скрылись во дворце.

Камила стояла, напряженно прислушиваясь к звукам их шагов. Едва лишь эти шаги затихли, она упала на скамейку и, думая, что никто ее не видит, а, может, уже и не заботясь об этом, разразилась отчаянными рыданиями, от которых содрогалось все ее тело.