Гипноз XXI века - Беккио Жан - Страница 41

«Что-нибудь случилось в России? Новая революция?» — спросил я. «Нет, вовсе нет, — ответил пациент. — Вот уже нескольких недель каждый день группа туристов приходит обедать в наше кафе на Елисейских полях. Никогда в жизни у нас не было таких клиентов. Они пьют коньяк, заказывают не одно блюдо, а три, а заканчивают обед шампанским. Интересно, что они платят не чеками, а наличными, и дают такие чаевые, которых я в жизни не имел. Сейчас не время оставлять работу». Так он ответил. Не знаю, зачем я вам это рассказываю.

Вернемся к нашим баранам. Обычно после реориентации пациента в конце такого сеанса я продолжаю работать с ним. Поэтому вернемся к тому моменту, когда Дима «пробудился» от транса. Я сделал все, что необходимо для этого. Вы видите, что он проснулся? Как правило, в это время мы просматриваем рисунки вместе с пациентом. Я не пытаюсь их интерпретировать, а задаю ему несколько вопросов о том, что на них изображено. И при этом начинаю с третьего рисунка. Как по-твоему, Дима, что это может быть?

Дима: Я не знаю. Но интересно, что этот рисунок был вторым по счету. Я видел его очень четко. Сначала было черное поле. А потом я увидел этот ластик, который стирал черноту. И по мере того, как он стирал, появлялся рисунок, совсем как в компьютерной графике, где можно стереть ластиком часть изображения. Причем в это время меня больше всего занимал вопрос: «Что это, функция Фотошоп или Corel? Это два графических редактора. Потом, когда я обнаружил перед собой лист бумаги, я как будто еще раз увидел этот рисунок, нарисованный белым по белому, очень четко, прямо на листе. Я его только обвел — и все. Был еще один интересный момент, чисто технический. Когда вы написали цифру 3, у меня, видимо, был „конфузионный транс“, потому что я решил, что полностью амнезировал второй рисунок.

Жан: Хорошо. Что ты думаешь об этом рисунке?

Дима: Я думаю, что это глаз. Я видел его на черном фоне, как горящий глаз. И у меня было ощущение жжения в правом глазу. Я подумал, что плачу.

Жан: Хорошо. А вот это?

Дима: Меня просили вспомнить сказку. И я услышал, как мне читают в детстве сказку «Волшебник изумрудного города».

Жан: Расскажи мне ее.

Дима: Ну, это длинная сказка.

Жан: Расскажи коротко.

Дима: Это сказка про то, как маленькая девочка попадает в сказочную страну. Сначала она идет по дороге, находит разных друзей, и все они — персонажи различных сказок. Потом она приходит в город, где живет волшебник, который может вернуть ее обратно к родителям. Но он просит, чтобы она выполнила определенное задание. Она выполняет. А волшебник, который кажется страшным и ужасным, в конце концов оказывается просто фокусником, который, как и девочка, тоже из Канзаса. И они вместе возвращаются на воздушном шарике на родину. Это то, что я помню. Город тот зеленый, там много изумрудов. Но на самом деле это не изумруды. И к тому времени, когда вы предложили мне выйти из транса, я еще не успел всю сказку прослушать — она очень длинная. И еще я видел кристалл, наверное, повернутым вот так.

Жан: Какая разница между кристаллом, повернутым в эту сторону и в другую? Я думаю, что Дима дал мне немало сведений, больше о путях разрешения проблемы, чем о ней самой. Он уже сделал большой шаг по пути прогрессирования, и я могу спокойно отправлять его домой. Но прежде все-таки дам ему домашнее задание. Сколько времени может понадобиться, чтобы выполнить его?

Это может быть 15 секунд или 15 минут. Все зависит от того, сколько свободного времени предоставляет нам жизнь в течение дня. И ты затратишь достаточно времени, чтобы это сделать. Но не нужно отрывать время от активной жизни. Я просто попрошу тебя вести себя дома так же, как здесь: закрыть глаза, представить себе мысленно на несколько мгновений первый рисунок. И после того, как ты проведешь несколько минут с первым рисунком, ты подумаешь о втором и сконцентрируешься на нем. И затем ты сосредоточишься на третьем рисунке и в течение нескольких минут останешься с ним… и лишь потом ты можешь сделать то упражнение по самогипнозу, которое ты предпочитаешь. Ты можешь сделать небольшую левитацию руки, если ты умеешь ее делать. Или можешь сопровождать себя в приятном воспоминании, если умеешь, или используешь любую другую технику самогипноза, которую знаешь. И закончишь так, как ты умеешь заканчивать… очень легко.

Вопрос: Есть ли какое-то особое положение, которое Вы обычно занимаете, когда работаете с больным? Это положение важно для Вас или для клиента?

Жан: Можно сесть напротив друг друга, колено к колену, можно сесть в стороне от пациента. Важно, чтобы пациенту ничто не мешало, не стесняло его свободы. Поэтому я предоставляю ему возможность выбора. У меня в кабинете стоят два кресла с подлокотниками. Непосредственно перед началом сеанса я говорю, что он может сесть в любое из них. А сам сажусь в другое кресло. При этом я так устраиваюсь, чтобы быть не напротив пациента, а несколько в стороне. И на первом сеансе я даю пациенту некоторые объяснения.

Я ему говорю, в частности, что мы сейчас проведем сеанс гипноза, который будет отличаться от того, каким вы представляли себе его до сих пор. Обычно на сеансе гипноза человека просят лечь на кушетку. Возможно, вы видели это, но так поступают, как правило, на классическом гипнотическом сеансе. Однако вы сидите. Я этим пользуюсь, чтобы передавать вам определенные послания. Я не доминирую над вами. И вы видите, что я сижу немножко в стороне от вас, чтобы оставить ваше зрительное поле свободным, потому что вам нет необходимости смотреть мне в глаза… как вы, может быть, считаете. И затем я продолжаю: «Вы можете рассматривать любую деталь обстановки моего кабинета; можете вообще ни на что не смотреть, если хотите закрыть глаза. (Это я уже делаю внушение закрыть глаза.)

Поскольку речь зашла о расположении терапевта и пациента на сеансе, расскажу одну историю. Возможно, вы ее знаете. Мне рассказали ее, когда я был в Каракасе, столице Венесуэлы.

Вы, конечно, знаете, что театральные представления и спортивные состязания там проходят на аренах, окруженных большими амфитеатрами, на которых сидят зрители. Амфитеатр представляет собой полукруг, не имеющий по краям барьеров. И люди, сидящие с края, практически находятся на краю обрыва. Между человеком, сидящим на краю амфитеатра, и обрывом примерно два метра.

Однажды с края сидел американец, а с другой стороны от него — венесуэлец. Как известно, у каждого народа есть свое расстояние, которое они обычно сохраняют, общаясь друг с другом, чтобы чувствовать себя комфортно. Если американцу, чтобы чувствовать себя хорошо, нужно около полуметра, то латиноамериканцу — значительно меньше. Жители Латинской Америки, как правило, садятся так, чтобы касаться друг друга. Во время спектакля венесуэлец испытывал дискомфорт от того, что его сосед находился так далеко от него, и постепенно приближался к нему. А тот, в свою очередь, чтобы чувствовать себя уютно, отодвигался до тех пор, пока не свалился и не оказался в больнице.

Это тоже надо иметь в виду, работая с пациентами. Может быть, вам не придется часто встречаться с венесуэльцами, но с американцами придется. Чтобы гармонизироваться с ними, важно найти подходящую дистанцию. Для этого можно сесть на привычном для вас расстоянии от пациента, а затем сказать ему, что он может подвинуть свой стул и поставить его на то место, где, как он чувствует, ему легче будет войти в транс. Обычно пациенты остаются там, где и сидели. Но иногда случается и так, что они начинают передвигать стул с места на место, подыскивая наиболее удобное для себя. У меня были даже такие пациенты, которые говорили: «Я бы лучше там сел». Итак, никаких правил на этот счет не существует, и они не нужны. Иначе вы впадаете в ригидную технику, а техника нового гипноза — это открытая техника, техника свободы. Особенно в той ее части, которая касается технических моментов.

Начало работы показывать не будем, нет необходимости. Уже в течение двух или трех минут я использовал определенные техники. Если вы помните, у Димы была цель, которую мне, терапевту, легко было понять. Это очень распространенная проблема. Но я сделал вид, что не понимаю. Если вы помните, Дима определил проблему одной фразой, а я стал переспрашивать, уточнять. Хотя на самом деле все было крайне просто. И поясняя, в чем состоят его трудности, он немножко занервничал, его поза изменилась. Но он увидел, что я опять не понял его. Тогда, чтобы заставить меня понять сущность своей проблемы, он изменил поведение, начал объяснять мне ее руками. Его руки были очень выразительными. Он повернулся и чуть склонился ко мне, возможно, полагая, что я глуховат, и снова сформулировал ее. Я и в самом деле не очень хорошо слышу. Все это привело к тому, что он возбудился. И коль скоро я не понял ни слов, ни жестов, он начал давать мне образы. Благодаря этому я получил все сведения, которые хотел. Я их быстро проанализировал и извлек то, что смог.