Немецкие морские диверсанты во второй мировой войне - Беккер Кайюс - Страница 9

– Какова же будет скорость в этом случае? – осторожно спросил Криг.

– Это всегда будет зависеть от необходимой продолжительности плавания. Мы рассчитали ее на 7 часов. При этом скорость еще будет достигать около 4 миль в час.

– Но этого совершенно недостаточно! Самый медленный конвой уйдет от такой торпеды.

Мор не мог скрыть своего удивления.

– Как, вы собираетесь на этой торпеде нападать на движущиеся конвои? Оставьте эту мысль раз и навсегда. Торпеда – не подводная лодка. Это – оружие против неподвижных судов, стоящих у берега, на рейде или в порту.

Криг кивнул примирительно. Ничего не поделаешь. Приходилось, к сожалению, довольствоваться малым. Границы применимости нового боевого средства были уже определены: действовать только вблизи побережья и только в штилевую погоду; скорость хода – около 4 миль в час; продолжительность плавания – 7 часов, что примерно соответствовало продолжительности ночи. Да и вообще торпеды могли действовать только ночью, так как днем противник безраздельно господствовал на море и даже малые цели, например голова или плечи водителя или одиночный стеклянный купол на поверхности воды, не ускользнули бы от его внимания. Таковы были границы. Но, и не переступая их, можно было достигнуть многого, можно было сделать одноместную торпеду грозным оружием. Не требовать невозможного, но возможное использовать целиком – вот чем следовало руководствоваться в данном случае.

В течение следующих суток Криг несколько раз садился в одноместную торпеду – первую, имевшуюся в германских военно-морских силах. Он плавал всего с одной батареей. Теперь ему уже не казалось, что он летит по волнам, как на катере. Криг водил и одну торпеду-носитель и торпеду-носитель вместе со второй торпедой под ней. Он водил их не иначе, как с закрытым стеклянным куполом, хотя респиратор (автономный дыхательный прибор) еще не был вмонтирован, вернее, его еще вообще не существовало. Криг испытал, перепробовал и проверил все, что можно испытать, перепробовать и проверить за 24 часа.

Когда он, наконец, с вечерними сумерками в последний раз вернулся к причалу НИТИЦ и вылез из своей узкой кабины, его мнение сложилось окончательно. Несмотря на недостатки, обнаружившиеся в процессе испытаний, одноместная торпеда могла действовать, могла в известных пределах сослужить хорошую службу.

Впрочем, были и сомнения: откуда взять водителей, обладающих мужеством, достаточным для столь необычных действий, да к тому же еще и необходимыми знаниями в области судовождения и навигации? Налицо имелись четыре моряка-гардемарина и несколько рядовых, за плечами у которых был опыт службы на флоте. А остальные? Будет ли гроссадмирал Дениц упорствовать в своем решении не отдавать ни одного подводника во вновь создаваемые отряды?

Да, главнокомандующий не изменил своего решения. Через несколько дней в Эккернфёрде прибыли из разных частей первые 40 человек, которым предстояло стать водителями одноместных торпед, и вряд ли хоть один из них когда-либо проходил боевую подготовку на флоте. Впрочем, как отметил с известным удовлетворением старший лейтенант Криг, прибывшие казались людьми достаточно смелыми, и от них можно было ожидать успешных действий даже со столь необычным оружием. Все они вызвались на эти действия добровольно и частично прошли суровую школу капитан-лейтенанта Опладена. Значение этой школы Криг по достоинству оценил, когда убедился, что не так-то легко привести будущих водителей в замешательство.

Сначала он познакомил их с парой только что изготовленных учебных торпед, затем объяснил в общих чертах предстоящую задачу: в случае вторжения противника с моря подойти к находящимся в районе плацдарма кораблям и торпедировать их. Он довольно долго рассказывал о том, как это можно сделать, и наконец заметил:

– Половина шансов за то, что при благоприятной погоде, спокойном море и выгодном для вас положении противника подобная диверсия удастся, а вы сами на торпеде-носителе вернетесь на немецкий берет. Конечно, такая степень вероятности не очень уж высока…

Его слушатели молчали.

– Я говорю это вам для того, чтобы каждый до конца понял, что такая диверсия – отнюдь не увеселительная прогулка. Ваше решение должно быть совершенно добровольным. Каждый может отказаться, и это ему ничем не грозит.

Новички продолжали молчать, некоторые ухмылялись. То, что Криг говорил, было им уже известно. В соединении «К» все делалось только добровольно. И в момент их вступления в соединение, и во время службы в других отрядах МЕК, и теперь, в этом торпедном отряде, – везде требовались только добровольцы, а отцы семейств и единственные сыновья вообще не принимались. Никто не верил, что дело действительно так опасно, как оно выглядело в свете всех этих предупреждений. Но, если необходимо, – что ж, они готовы принять на себя еще с полдюжины добровольных обязательств.

40 человек прибыло, 40 и осталось в отряде. Им приходилось нелегко, так как служба начиналась ранним утром и не кончалась даже вечером. Как только «капитаны» (теперь их все именно так и звали) ознакомились со своими «кораблями», то есть неустойчивыми торпедами, участились ночные тренировки. Ведь прежде всего приходилось учиться именно действиям в ночных условиях. Не прошло и восьми дней, как начались упражнения в собственно торпедировании. «Капитаны» выезжали на шлюпках в Эккернфёрдскую бухту, пересаживались там в торпеды-носители и тренировались в стрельбе учебными торпедами по мишеням сначала днем, а затем также и ночью.

Еще до того, как тренировки перешли в такую стадию, новое детище уже получило имя. Длинное название «одноместная человекоуправляемая торпеда» представлялось слишком громоздким для повседневного употребления. Назрела необходимость в сокращенном наименовании. Кое-кто стал употреблять слово «Лал» («угорь»), однако в немецком морском жаргоне этим словом обозначалась обычная боевая торпеда. Таким образом, могла возникнуть путаница, а кроме того, хотелось ввести какое-то особое слово. Нередко новинки получают название по имени их изобретателя или конструктора, но в данном случае и такое решение было бы не особенно удачным. Ведь слово «Мор» («мавр») имеет в немецком языке какой-то оттенок ребячества и игривости; такое название казалось недостаточно почтительным. Но тут одного техника осенила идея. «Мавр» – в сущности, ведь «негр», – заявил он, – а «Негер»[5]– это же отлично запоминающееся маскировочное наименование». На этом и порешили. Одноместные торпеды стали называться «Негерами».

Боевая подготовка в соединении «К» не была учебой в обычном смысле этого слова, то есть таким процессом, в ходе которого офицеры и унтер-офицеры, давно знакомые с данным видом оружия, передают свои знания неопытным солдатам. Действительно, откуда кто-нибудь мог иметь опыт боевых действий с торпедой «Негер»? В данном случае учителя знали немногим более учеников, благодаря чему образовался особенно сплоченный и дружный коллектив. Для торпед «Негер» не существовало, как, скажем, для пулемета, специального наставления, в котором было бы записано все, что нужно знать о данном виде оружия, и давались бы исчерпывающие сведения обо всех возможностях его применения. Здесь каждому предстояло смело и в то же время разумно, чутьем и ощупью опробовать и испытать свою торпеду. «Капитаны» казались сами себе группой заговорщиков, готовящихся к какой-то авантюре. Стоило кому-нибудь одному обнаружить нечто новое, как он сообщал об этом всем остальным, и каким бы коротким ни был срок обучения, все же он принес ряд открытий и усовершенствований.

Во-первых, к своему величайшему огорчению, «капитаны» установили, что скорость «Негеров» после подвески боевой торпеды становилась еще меньшей и равнялась, по окончательным подсчетам, лишь 3,2 мили в час, что весьма серьезно усложняло задачу водителей именно в решающий момент сближения с противником. Лишь после выпуска нижней торпеды скорость «Негера» возрастала до 4,2 мили в час. Это печальное открытие привлекло внимание водителей «Негеров» еще к одной проблеме. Поскольку ограниченный радиус действия позволял осуществлять нападение на вражеские корабли лишь в прибрежных водах, приходилось считаться с приливами и отливами, а также с многочисленными морскими течениями, достигающими у некоторых берегов скорости 5-7 миль в час. Если бы «Негеры» вдруг оказались перед необходимостью двигаться против течения, «капитанам» пришлось бы с изумлением обнаружить, что, несмотря на многочасовое плавание, они не приблизились к цели ни на милю. Следовательно, необходимы были точные океанографичесиие данные о каждом прибрежном районе, о каждой гавани. Ввиду этого к уже известным предпосылкам успешного использования «Негеров» (ночь, хорошая видимость, спокойное море) добавлялась необходимость выхода в море с отливом и возвращения с приливом. А чем больше требовалось таких предпосылок, тем меньшей становилась вероятность того, что в какую-то ночь все они окажутся налицо.