Укрощение строптивых - Успенская Светлана Александровна - Страница 17

Проблема электричества в доме будет решаться с помощью ветряных двигателей, проблема тепла — с помощью солнечных батарей. В подземных галереях северной части острова, чтобы не портить ландшафт, будут установлены мощные опреснители, которые из морского рассола сотворят пресную воду такого качества, по сравнению с которой самый чистый родник покажется сточной канавой. С севера на юг остров пересечет искусственная пресная река, образуя петли и заводи, а по берегам ее будет шуметь вечнозеленый лес. Возле дома он разобьет фруктовый сад, а изящные скульптуры и японские ландшафтные композиции на лужайках удовлетворят вкус самого привередливого эстета. Подбор цветов на клумбах будет таким, чтобы с ранней весны до поздней осени посадки полыхали тончайшими переливами тонов, не требуя ни полива, ни ухода, самодостаточные в своем замкнутом биологическом цикле. В бассейне, в жаркий день манящем прохладной голубизной, поселятся диковинные рыбки, а специальные улитки будут очищать стенки бассейна от ила, что позволит обойтись без чистки.

Что до убранства замка… Дино пришлась по вкусу рекомендация хозяина будущего великолепия: каждая комната должна быть посвящена своей отдельной эпохе в истории человечества. И вместе с тем все должно быть удобно, комфортно, на самом современном уровне. Дом должен быть совершенно автономен, как в известном: рассказе Бредбери, он должен жить своей жизнью, не требуя ухода и заботы, не отвлекая его владельца и его гостей от ежедневных наслаждений.

Дино прекрасно помнил тот день, когда какой-то русский с незапоминающейся внешностью и ужасной фамилией, синьор… как бишь его (они сошлись на том, что Дино будет звать его просто Алекс), когда Алекс пригласил его осмотреть место предполагаемых построек. Сначала они летели до Афин самолетом, а потом пересели в вертолет. Дино не любил воздушные путешествия, но постарался сдержать свою неприязнь — ради создания восьмого чуда света стоило немного потерпеть.

Маленький и хрупкий вертолет, похожий на раздутый стеклянный пузырь с пропеллером, долго тарахтел под облаками. Под его брюхом бескрайним однотонным ковром расстилалась пенная гладь. И вот, через часа полтора лета, на горизонте наконец появилось желтовато-зеленое пятно, постепенно проступая в туманной дали. Вокруг него сердито курчавились волны, выплевывая в воздух комочки пены, море глухо ворчало, то и дело яростно вспухая белыми барашками, седые валы один за другим бросались на приступ крошечного острова, грозящего рассыпаться под яростным напором стихии. Но, налетев на первую незаметную преграду в двухстах метрах от берега, на подводные рифы, сверху обозначенные белопенной полоской, волны становились тише, укрощенные подводной зубчатой стеной, и, миновав ее, уже подкатывали к берегу со смиренной кошачьей лаской.

— С какой стороны будем строить причал? — горя энтузиазмом, Дино еще в воздухе раскрыл блокнот для записей. — Учитывая розу ветров, его лучше расположить…

— Причал не нужен, — спокойно заметил Алекс переводчику.

Его глаза выглядели пустыми и мутными.

— Как не нужен? — удивился Дино. — Я думаю, синьору заказчику будет приятно пришвартоваться на яхте к своему острову, точно Одиссей к родному берегу. — Он боялся, что странный русский не поймет его изысканного сравнения.

Может быть, он даже не знает, кто такой Одиссей.

— Причал не нужен, — настойчиво повторил русский. — Ни одно судно не сможет приблизиться к берегу ближе, чем на двести метров, вы видите эти рифы?

— Но можно взорвать подводные скалы и организовать проход для судов, — заартачился Дино. — Не тюрьму же на острове мы строим.

— Не нужно, — заметил русский и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

Вскоре вертолет завис над ровной площадкой песочного цвета, окаймленной по бокам жалкими кустиками иссохшей травы. Кроме этих чахлых зеленовато-желтых кустиков, на острове не росло ничего. Когда гул мотора стих, Дино спрыгнул на землю и с удовольствием вдохнул в себя соленый морской бриз.

Огромный шар солнца медленно катился по небосводу, обдавая землю иссушающим жаром.

В северной части острова, где неприступные скалы вырастали прямо из моря, гигантская масса воды обрушивалась на камни, рассыпая брызги, отчего в воздухе стояла дождевая взвесь, красиво переливавшаяся радугой. С западной стороны скалы спускались к морю более плавно, там волны осторожно наползали на белый кварцевый песок, нежный и невесомый. Уютная бухточка, защищенная скальным выступом, казалась предназначенной самим Богом для пляжных удовольствий.

Когда все необходимые замеры были сделаны, привязка к сторонам света была закончена, а маркшейдерские и геодезические инструменты вновь упакованы в чехлы и погружены в вертолет, Дино бодро запрыгнул в кабину геликоптера, предвкушая возвращение домой и скорые объятия чертенка Салаино.

Возлюбленного архитектора звали так же, как возлюбленного великого Леонардо.

Считая да Винчи идеалом художника, Дино хотел во всем походить на ренессансного гения.

Вскоре огромный раздутый шар солнца, прорвав тонкую пленку облаков, свалился за горизонт, оставляя за собой пурпурный след над кромкой моря. На землю резко опустилась ночь. Вертолет взмыл ввысь, оставив на песке несколько окурков и пустую упаковку от чипсов. Впрочем, любоваться следами пребывания человека на земле могли только верткие ящерицы на нагретых солнцем камнях да змеи, таившиеся в расселинах скал.

Но вскоре здесь станет все по-другому. Скоро заревут мощные вертолеты в небе, неся в своем брюхе строительный материал, рабочих, машины, скоро ящерицы нырнут в траву, а змеи уползут глубоко в норы, оглушенные ревом стройки, криками рабочих, гулом экскаваторов — шумом грандиозного строительства.

В вертолете, балансируя на тонком краешке сознания между дремой и бодрствованием, Дино видел эту картину так явственно, как будто все это происходило наяву. Он считал свойством истинного гения способность прозревать далекое будущее. Но он не мог знать, что заказ неизвестного русского станет последним в его жизни. Выполнив его, он подпишет себе смертный приговор.