Тина и Тереза - Бекитт Лора - Страница 63

— Ну вот что, — сказала миссис Вейн, — за твои слова тебя выгнать мало, да ладно, так и быть… За тобой долг… пять фунтов. Если не принесешь мне эти деньги к вечеру, я тебя не видела и не знаю, не говоря уже о твоем мальчишке!

Пять фунтов! Сердце Терезы упало. Да где ж ей взять такие деньги?!

— Я не должна вам пять фунтов! — воскликнула она.

— Я решаю, сколько ты мне должна, — твердо заявила миссис Вейн. — Тебя не было почти месяц, и я, естественно, подумала, что больше ты не появишься. Нашлись люди, согласные взять твоего ребенка, приличные люди, состоятельные, порядочные, у которых ему будет лучше, чем у тебя, потаскухи! Завтра утром они принесут мне деньги, и я отдам им мальчика! Я не стала бы тебе все это рассказывать, но мне тебя просто жалко… Так что смотри сама: придешь первой и с деньгами — ребенок твой, а нет — больше ты его не увидишь! И не вздумай грозить мне полицией, поняла? А теперь пошла вон!

Она была крупной, сильной и без труда вытолкнула Терезу на лестницу.

— Убирайся!

Девушка выбежала на улицу. Внезапно полил дождь, но даже он не смог смыть слез с ее лица. Все внутри разрывалось на части… Она испытала столько унижений и боли, и вот теперь у нее хотят отнять последнее и единственное, ее ребенка!

Тереза в отчаянии побрела куда глаза глядят. Как достать эти проклятые деньги?! Торгуя собой, столько и за месяц не заработаешь, украсть негде, попросить не у кого…

Она пошарила в кармане и, достав последнюю мелочь, зашла в дешевый кабачок. Там взяла стакан кислого вина и пакетик конфет. От вина становилось легче: чудодейственная влага согревала душу и тело. Тереза пила мелкими глотками, время от времени отправляя в рот конфету, а другой рукой размазывала по лицу слезы. Еще совсем недавно она говорила, мысленно обращаясь к Тине: «Я теперь редко плачу, сестренка! Человек льет слезы, когда надеется на чье-то сочувствие, жалость, поддержку. А у меня этой надежды не осталось, я рассчитываю только на себя, а потому должна держаться хладнокровно и твердо».

Но сейчас ей хотелось дружеского участия, хотя бы совета… Она много раз изменяла самой себе, внутренне отказываясь от своих собственных убеждений и слов. Не зря говорят, что сказанное верно лишь в тот момент, когда произносится… Зачем думать о грехах — река времени все унесет, все простится за давностью срока!

И все же… что бы сказала мама, увидев ее сидящей в портовой забегаловке и запивающей горе дешевым вином!

Тереза съела конфеты, пожалев, что их было так мало, выпила последние капли вина и не спешила уходить. Впереди был целый день, который предстояло провести на ногах.

В столь ранний час посетителей не было, и никто ей не мешал. Тереза положила локти на засаленный деревянный стол, сплела пальцы и задумалась. Пять фунтов — для нее целое состояние, а для кого-то — сущий пустяк! Пять фунтов — цена ее дальнейшей жизни, ее надежд.

Кто-то положил руку на ее плечо, и Тереза резко повернулась. Светло-зеленые глаза с удивлением и не совсем уверенной, настороженной радостью смотрели на нее. Даллас! Даллас Шелдон!

Тереза вздрогнула. Оказывается, она еще не до конца лишилась способности испытывать чувство стыда. Даллас наверняка ничего не знает о ней…

А он был все такой же, с юной улыбкой и серьезным взглядом.

— Тереза?! Вот так встреча! Ты… что ты здесь делаешь?

Она пожала плечами. Даллас заметил пустой стакан, потом перевел взгляд на ее одежду — юбку с разорванным грязным подолом, простенькую кофту без рукавов, выцветшую шаль, прикрывавшую голые плечи. На девушке не было не только шляпки, но и даже чулок: изношенные, разбитые туфли были надеты на босу ногу. Сначала Даллас принял ее за пьянчужку-нищенку, спозаранку зашедшую утолить неправедную жажду, а подойдя ближе, узнал по пышным вьющимся волосам. Тереза! Что же случилось, почему она выглядит так, что впору просить подаяние?! Она, его любовь и мечта, с которой он связывал мысли о счастье! Господи, неужели и она втоптана в грязь и бесчестье?!

Он видел, что она смущена, а сам испытывал одновременно радость и боль. Боль потому, что подозревал самое худшее.

— Здравствуй, Даллас, — сказала Тереза, стараясь не смотреть ему в лицо.

Он решительно придвинул стул.

— Я присяду?

— Да, садись…

Он сел рядом, и Тереза сразу почувствовала себя лучше, словно вернулись те времена, когда она была не одинока. От него исходило ощущение уверенности в себе, твердости и силы. И в то же время он выглядел растерянным, огорченным, и Тереза, понимая, что ему непривычно и больно видеть ее такой, не знала, как начать разговор.

— Как твои дела? Где ты живешь и…

— Даллас! — У нее перехватило дыхание. — Я… Даллас, если б ты знал!

И вот она, сама не заметив как, очутилась в его объятиях, заплакала, прижавшись к его груди, и Даллас, гладя ее по голове, спрашивал:

— Что случилось? Я могу помочь? Говори же!

У Терезы не было ни сил, ни желания рассказывать все подробно, и она только простонала:

— Ох, Даллас, мне нужно к вечеру достать пять фунтов, чтобы выкупить моего ребенка!

Ребенок! Даллас точно пригвоздило к месту, и он осторожно, но решительно разжал объятия. Значит, кто-то все же занял его место, обокрав при этом ее душу, превратив ее жизнь в жизнь обычной женщины трущоб!

— У тебя ребенок?

— Да. — Она невольно покраснела под его пристальным осуждающим взглядом. — Я у него одна, он у меня один, и мы можем потерять друг друга.

— Сколько ты сказала? Пять фунтов? Но это много!

— Да, и я не знаю, где их взять.

— Кто сделал с тобою такое? — спросил он, продолжая смотреть ей в глаза.

Тереза убрала назад упавшие на лицо волосы. Она не поняла, что конкретно он имеет в виду, и ответила уже почти спокойно:

— Неважно. Я сама виновата во всем. Спасибо, Даллас, что выслушал, я пойду.

Она поднялась, но Даллас схватил ее за руку.

— Постой, никуда ты не уйдешь!

Он заставил ее сесть и стал подробно расспрашивать о сути дела. Тереза рассказала о миссис Вейн и тут же отмела его предложение запугать женщину или же выследить тех, кто заберет ребенка.

— Да, — сказал он после, — похоже, что остается только заплатить.

— Чем? — подавлено произнесла Тереза.

— Я достану тебе эти деньги! — внезапно промолвил Даллас, и это был ответ человека, который не бросает слов на ветер.

— Где?

— Пока не знаю, но я что-нибудь придумаю. Ты можешь обещать, что подождешь меня здесь?

Тереза кивнула. Когда-то она имела власть над этим человеком, а теперь подчинялась ему, как более сильному.

— Ты что-нибудь ела? — спросил он, глядя на ее осунувшееся лицо.

Ела ли она что-нибудь? Да, конфеты, а вчера — миску тюремной баланды с кусочком черствого хлеба. О Боже, не дай ему узнать о том, что она совершала кражи и месяц провела в тюрьме вместе с преступниками!

— Не хочу… У меня кусок в горло не полезет, пока…

— Помолчи, Тереза! Делай, что я говорю! Вот тебе деньги, закажи себе хороший обед. И жди меня, слышишь? Я непременно вернусь!

Даллас ушел, и она была уверена, что все устроится как нельзя лучше. Пока он рядом с нею, все будет хорошо. Но надолго ли он останется рядом?

Он вернулся, когда Тереза уже отчаялась дождаться его. Вернулся с деньгами. Никогда девушка не держала в руках столь значительной суммы, которая и для Далласа была очень немалой.

— Где ты их взял? Не иначе, как продался в рабство!

— Почти что так, — сдержанно ответил молодой человек и прибавил: — Ну, идем к твоей миссис Вейн! И если она не отдаст ребенка, я дух из нее вышибу!

…Через час они шли обратно, и обрадованная Тереза несла на руках спящего сына.

— Как его зовут? — поинтересовался Даллас.

— Барни.

— Дай ему Бог счастья! — сказал молодой человек, потом прибавил: — И тебе тоже.

Тереза остановилась. К сожалению, или к счастью, Даллас ни разу не упомянул об их прежних встречах и разлуке. Конечно, глупо получилось…