Тина и Тереза - Бекитт Лора - Страница 45

Девушка мило болтала с Далласом, между тем как невидимое «я» временами довольно бесстрастно наблюдало за ним, точно моллюск из раковины — Тереза продолжала размышлять над тем, что может дать ей это знакомство. Она, не боясь переиграть, намеренно старалась показаться доброй, скромной, бесхитростной девушкой, ибо недавно решила быть по возможности милой со всеми людьми — пусть даже иной раз и придется притворяться! Так проще, иначе пока нельзя. Недаром же все так любили Тину… Хотя у Тины все это было по-настоящему. Дарлин всегда говорила, что некоторые люди умеют приспосабливаться к обстоятельствам, чужим мнениям, а другие — нет. В Тине никогда не было ни капельки фальши, она же, Тереза Хиггинс, была совсем другой. Не хуже, нет, просто другой — этим она успокаивала себя.

Далласу Тереза понравилась: такая смышленая, скромная и в то же время с характером! Девушка, освоившись, держалась непринужденно, охотно говорила с ним и одновременно удерживала на расстоянии. Даллас пока не осмеливался даже взять ее за руку, потому что Тереза сразу же дала понять, что она девушка «с принципами»: словом, внушила ему такой образ самой себя, отражение которого ей хотелось видеть в глазах всех окружающих людей.

Сами того не замечая, они довольно быстро сблизились. Даллас не был романтиком, но мечтательность не была ему чужда: когда он лежал дома, поправляясь после ранения, часто думал о случайном знакомстве. Юноше казалось, будто той ночью открылась некая потайная дверь, и он увидел сотканную из лунного света манящую неизвестность. Две недели Даллас провел в ожидании, волнуясь, найдет ли девушку. Эта лунная ночь заронила в его сердце колдовское зерно, и теперь, при свете солнечного дня, должны были появиться всходы. Он жалел, что скоро оставит этот берег, хотя совсем недавно стремился поскорее уйти в плавание. Далласу показалось, что девушка не слишком очарована им, и это разожгло его еще больше. Он пользовался успехом у женщин, но прежние знакомые сильно проигрывали в сравнении с Терезой: были грубоваты, необразованны, чересчур остры на язык, то есть производили совсем иное впечатление. Даллас давно втайне мечтал о девушке вроде новой знакомой. Ему не нравилась грубость, да и чрезмерная доступность тоже: моряку нужна верная, преданная жена. Не обязательно с приданым — он ведь и сам небогат. Любовь хорошей девушки стала бы путеводной звездой его жизни! Человеку вовсе не обязательно иметь много, достаточно найти в жизни самое главное — и он будет счастлив!

А Тереза смотрела на звезды, и сейчас они казались ей ближе, чем были вчера.

Тереза и Даллас сидели на полупустой открытой террасе прибрежного кафе и говорили. После недели почти ежедневных встреч они чувствовали себя друг с другом совершенно свободно: не боялись произнести неудачную фразу и уже без стеснения смотрели друг другу в глаза.

Работницы кухни, подробно расспросив Терезу о новом знакомом, пришли к выводу, что девушке несказанно повезло: парень, как видно, положительный и серьезный. И Тереза готова была согласиться. Даллас ни разу не пришел на свидание пьяным, не ругался, рук не распускал. Когда девушка высказала мнение о его редкой для этих мест воспитанности, польщенный юноша ответил:

— Никто меня не воспитывал. Матери некогда было, а отчим только подзатыльники признавал. Это, должно быть, у меня в крови. Да разве с тобою можно иначе?

Последнее замечание особенно понравилось Терезе.

Сейчас Даллас смотрел на нее своими золотисто-зелеными глазами и улыбался. Он всегда так смотрел и всегда улыбался, когда она говорила. Казалось, ему доставляет удовольствие просто слушать голос девушки, независимо от того, какие слова на ее устах. Ее переменчивое настроение вызывало в нем те же чувства, какие человек испытывает при виде солнца или туч, ощущая тепло морских волн или холод зимнего ветра. Она стала необходима ему, как все это, без чего, кажется, невозможна жизнь.

Они сидели за столиком, а над ними колыхался от ветра пестрый полотняный шатер. Было солнечно, небо пронзительно синело, а море рассыпало миллиарды золотистых прохладных брызг.

Даллас смотрел, как Тереза кусает крепкими белыми зубами облитое розовой глазурью пирожное. Он уже знал, что она любит: сладости, апельсины и крепкий черный кофе.

— Мне хочется, чтобы ты ждала меня, — негромко произнес юноша, не сводя с нее глаз. — Ты можешь мне обещать?

Тереза, прищурив темные глаза, смотрела на море.

— Все-таки Сидней хороший город! — сказала она. Ветер трепал ее волосы, по-прежнему вылезавшие из любой прически. Только теперь она из-за этого не переживала.

— У тебя красивые волосы! — обычно говорил Даллас и бережно касался их рукой.

— Ну так что, Тереза? — повторил он. — Ты согласна ждать?

— Я не люблю ждать, — ответила девушка. — Ожидание— проведенное впустую время. Можно всю жизнь прождать, и ничего не будет.

— Будет! — заверил Даллас. — И я в свою очередь клянусь хранить тебе верность!

Последняя фраза случайно сорвалась с языка — Даллас улыбнулся в душе. Странная клятва для моряка! Но потом вдруг с удивлением подумал о том, что и правда не представляет себя рядом с другой. Такую девушку ему уже не найти!

Тереза скользнула по его лицу быстрым взглядом: она с большой осторожностью относилась к тем, кто слишком много обещает.

— Это значит, мы будем зависеть друг от друга? Юноша удивился.

— И что? Все мы так или иначе от кого-нибудь зависим. По-другому нельзя.

Девушка упрямо тряхнула головой.

— Но я так не хочу!

Даллас немного помолчал, пытаясь понять, что у нее на уме. Потом взял Терезу за руку и, с теплотой глядя ей в глаза, произнес:

— Неужели тебе так нравится одиночество? Другие боятся его! Одиночество и независимость совсем не одно и то же. Что ты сможешь сделать и кем будешь одна? Ведь на самом деле все: и уверенность в себе, и сознание своей исключительности, и просто хорошее настроение — дают нам близкие люди. Поверь, это так!

Он долго смотрел на девушку, точно пытался растопить холодок недоверия в ее душе. Кому и что она стремится доказать?

Тереза пожала плечами. Как быстро это случилось с нею! Именно то, чего она меньше всего ждала! Она до сих пор не могла поверить, что Даллас по-настоящему любит ее… Но вряд ли в ближайшее время ей встретится кто-то еще.

— Хорошо, я обещаю ждать тебя.

— Правда обещаешь?

— Да.

Даллас сжал ее руку, а потом, быстро оглянувшись, наклонился и поцеловал девушку. Он делал это всего третий или четвертый раз, потому что добиться благосклонности Терезы было нелегко. Первый поцелуй был, когда они стояли вечером во время дождя под раскидистым деревом. С неба вдруг хлынул стеною прозрачный поток, потом сверкнула красная молния. Испуганная Тереза невольно прижалась к Далласу, и он, обняв девушку, нашел ее губы. Что она ощущала тогда, он не понял, но глаза ее были похожи на два огромных бездонных колодца. От этого взгляда Далласа словно обдало бесшумной горячей волной, и одновременно со вспышками молнии сверкнуло еще что-то — его будто прожег насквозь яркий сияющий луч. Именно тогда он понял, почувствовал, что такое любовь.

Ему было так хорошо с нею! Он рассказывал ей о том, что успел повидать в предыдущем плавании, и она с интересом слушала, изредка перебивая вопросами. Он пытался делать подарки, но Тереза брала далеко не все, разве что самую мелочь, и до сих пор ходила в одном и том же старом платье. Даллас покупал ей сладости и водил по городу, а сам все думал о скорой разлуке.

Что он мог сделать для Терезы? У Далласа не было уверенности в том, что эта немного странная девушка дождется его. И дело, возможно, будет вовсе не в другом мужчине! Она просто уйдет своим путем, только ей известной дорогой, и память ее заметет, точно снегом… Память о нем, Далласе Шелдоне. Она из тех, для кого существует нечто превыше человека и, наверное, превыше любви. Он дал бы ей все это, если б мог!

Тереза молча смотрела вдаль. Далласу казалось: часть ее существа где-то там, в неведомом мире, куда ему вовек не попасть.