Последний император Китая. Пу И - Усов Виктор Николаевич - Страница 97

В те дни он уже не осмеливался, да и не желал выходить за ворота своего дома. Так как, куда бы он не пошел, он везде слышал голос ревущей толпы «Долой Пэн Чжэня! (первого секретаря Пекинского горкома партии, члена политбюро ЦК КПК) Долой Ляо Моша! Долой…, Долой…! Зажарим того-то!». Многие фамилии руководителей, которые доносились до его уха из горла рычащей и разъяренной толпы, он хорошо знал, раньше ему доводилось с ними встречаться. На улице он неожиданно встречал машины, в кузове которой находился хорошо ему знакомый тот или иной руководитель с завязанными руками, поникшей головой, на которую был надет шутовской колпак с написанными на нем ругательными иероглифами, окруженный молодыми «бунтарями», что-то кричащими и размахивающими руками. Все это на него производило удручающее впечатление.

Во время Х1 пленума ЦК КПК в августе 1966 года, который проходил в Пекине секретно, 8 августа было передано по центральному радио а затем и опубликовано «Постановление Центрального Комитета КПК о Великой пролетарской культурной революции» (так называемые «16 пунктов»), единственный документ обнародованный открыто из принятых пленумом. В нем, обосновывая развязывание новой политической кампании под названием «культурная революция», говорилось: «Хотя буржуазия уже свергнута, она тем не менее пытается с помощью эксплуататорской старой идеологии, старой культуры, старых нравов и старых обычаев разложить массы, завоевать сердца людей, усиленно стремится к своей цели – осуществлению реставрации. В противовес буржуазии пролетариат на любой ее вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменить духовный облик всего общества» [353]. И далее излагались дальнейшие цели кампании: «Ныне мы ставим себе целью, – говорилось в документе, – разгромить облеченных властью лиц, идущих по капиталистическому пути, раскритиковать буржуазные реакционные „авторитеты“ в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем, чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя» [354].

В партийной документе оправдывались и поощрялись действия хунвэйбинов (хотя сам термин «хунвэйбин» еще отсутствовал в документе) на политической арене. «Отважным застрельщиком выступает большой отряд неизвестных дотоле революционных юношей, девушек и подростков. Они напористы и умны», – утверждалось в «16 пунктах» [355].

В Китае сначала в рамках новой по масштабам и размаху невиданной ранее политической кампании началась борьба «со старыми обычаями, привычками, традициями и культурой», а затем начались погромы. Громили «ревизионистов» внешних и внутренних, «шпионов» и «спецагентов», якобы имевших связи с заграницей, «контрреволюционных и правых элементов».

Хотя первые хунвэйбиновские отряды появились в конце мая 1966 года, однако в КНР днем их рождения считалось 18 августа 1966 года. Именно в тот день Мао Цзэдун и его ближайшее окружение устроили хунвэйбиновским отрядам прием в форме массового митинга на центральной площади Тяньаньмэнь. Митинг проходил под председательством главы Группы по делам культурной революции, специально сформированной в мае 1966 года. В выступлениях на митинге министра обороны Линь Бяо и премьера Чжоу Эньлая неоднократно подчеркивалась мысль, что Мао Цзэдун одобряет создание новых организаций. Оба оратора призвали участников митинга «сметать всю и всяческую нечисть» в китайском обществе, подчеркивая активную роль Мао Цзэдуна в «культурной революции» и называя его «верховным главнокомандующим» и «полководцем» кампании. Кульминационным моментом этого митинга явилось вручение «революционными учащимися» Мао Цзэдуну, Линь Бяо и другим партийным руководителям повязок с иероглифом «хунвэйбин» (красный охранник). Мао Цзэдун, как в прошлом император Китая, благосклонно принимая эту повязку, произнес единственную за весь митинг фразу: «Я решительно поддерживаю вас». Этим он хотел еще раз показать, что лично узаконил организацию хунвэйбинов, санкционировал все действия этих военизированных ударных отрядов фанатичной молодежи, специально предназначенной для осуществления массового политического террора в китайском обществе.

Данный митинг широко транслировался по центральному радио и телевидению. Пу И, внимательно прослушав основной документ Х1 пленума ЦК КПК 8-го созыва и посмотрев многомиллионный митинг, устроенный на площади Тяньаньмэнь в присутствии Мао Цзэдуна, отлично понимал, что наступают «окаянные дни» в жизни страны и в лично его жизни. Следовало ожидать плохих вестей.

Появились дацзыбао хунвэйбинов и цзаофаней (бунтарей) с требованием уменьшить зарплату членам Народного Политического Консультативного совета Китая (НПКСК) первого разряда (а Пу И как раз в это время был ее членом) на 50% – 30%. Пу И прикинул, что это значит он будет вынужден получать всего около 100 юаней, и на эти деньги будет очень трудно прокормиться двум слабым и больным людям. Он открыто высказал свое мнение, что им нужно для существования хотя бы 150 юаней, однако, вскоре испугавшись, что его могут обвинить в каких то «особых привилегиях», снизил запрашиваемую сумму до 120 юаней [356].

В эти дни хунвэйбины по указке сверху стали «ниспровергать» старые привычки, обычаи, идеологию и культуру («четыре старых») и устанавливать новые («четыре новых»). Красные охранники и «бунтари» выступили с требованием уничтожения старых феодальных и буржуазных пережитков, выражавшихся в том, что в столице КНР, центре пролетарской революции, продолжают оставаться на улицах «всякие дурно пахнущие названия, данные империалистами, феодалами и капиталистами». Они начали переименовывать названия, так хорошо знакомые Пу И по его прошлой жизни, центральных улиц столицы, магазинов, больниц, кинотеатров, ресторанов, парикмахерских, ателье, аптек и других заведений.

Примеру хунвэйбинов столицы сразу же последовали красные охранники других городов страны, представители которых присутствовали на том знаменательном митинге в Пекине 18 августа 1966 г. Так, в городе Гуанчжоу, который находится недалеко от Гонконга, хунвэйбины переименовали двадцать четыре улицы и три переулка города, семь кинотеатров, шесть театров, а также парки, гостиницы, магазины, заводы и фабрики. Только по официальным далеко не полным данным, было переименовано более семидесяти учреждений Гуанчжоу. Такие же действия совершали красные охранники в Шанхае, Тяньцзине, Нанкине, Ухане, Чанша, Наньчане, Гуйчжоу, Хэфэе, Цзинани, Харбине, Чанчуне, Хух-Хото, Урумчи, Синъине, Тайюани, Чэнду, Чунцине, Наньнине, Гуйяне, Куньмине и других городах.

Пу И в этот период не мог забыть друзей из отдела единого фронта, которые воспользовавшись большой передовой статьей из журнала «Хунци» о том, что необходимо получить новое воспитание со стороны рабочих, солдат и крестьян, его, чтобы отгородить от наскоков хунвэйбинов, как критикуемую «нечисть» отправили на «воспитание» на завод. Там он спокойно прожил около месяца, и это было последнее спокойное время в его жизни в те «окоянные дни». Как только он вновь вернулся в здание НПКСК появились дацзыбао с требованиями его «трудового перевоспитания», «уменьшения зарплаты» и т.д. Он вновь стал объектом открытой критики и борьбы со стороны многих хунвэйбиновских организаций.. Красные охранники врывались в его дом, разбили каменных львов, стоящих перед входом в его жилище, хотели схватить и унести фотографию, где он сфотографирован вместе в председателем Мао, принуждали Пу И передать государству диван, железную кровать, телефон и письменный стол, которые были в свое время предоставлены ведомством Пу И для создания удобства при приеме иностранных гостей.