Последний император Китая. Пу И - Усов Виктор Николаевич - Страница 58

Императорские выезды обставлялись следующим образом. Накануне выезда императора из дворца жандармерия и полиция Чанчуня для профилактики производила аресты «подозрительных элементов и бродяг», якобы мешающих императорскому осмотру. На второй день вдоль дороги, по которой должен был проехать кортеж, располагалась полиция и войска. Они стояли спиной к процессии с двух сторон улицы и следили, чтобы люди не ходили по улице, не выходили из домов и магазинов, не смотрели в окна.. Перед самым выездом Пу И из дворца радиостанция на китайском и японском языках передавала по всему городу: «Его императорское величество выезжает из дворца».

Так называемый «малый императорский выезд» возглавляла полицейская машина для особых целей, на некотором расстоянии от нее шла открытая машина красного цвета с маленьким флажком, в которой сидел главный инспектор полиции. Затем следовала ярко-красная машина императора в сопровождении двух мотоциклистов с каждой стороны. Замыкали императорский кортеж множество машин, сопровождавших Сына Неба, и лиц его личной охраны.

Все церемонии копировались с японского императорского дома.

Если император ехал в общество Кио-Ва-Кай для зачтения народу очередного «указа», либо на какие то особые юбилейные торжества и годовщины, то дорогу перед зданием Общества содействия и его двор посыпали желтыми песком. В это время служащие общества должны были покинуть свои места и выйти на улицу. Премьер-министр, который по совместительству был президентом Кио-Ва-Кай, со всеми многочисленными чиновниками первого ранга выстраивались у выхода для встречи императора. Когда Пу И проезжал все сгибались в низком поклоне. Оркестр играл «государственный гимн» Маньчжоу-Го. Император входил в зал, немного отдыхал, затем принимал министров. Рядом с Пу И с двух сторон стояли министр внутренних дел, военный атташе, начальник охраны, личный секретарь императора Ёсиока, церемониймейстер и другие. Столы и стулья, скатерти и все остальное привозилось заранее из дворца, на всем стоял особый императорский герб в виде орхидеи. Премьер-министр со всеми чиновниками высокого ранга по очереди отдавали честь императору и отходили. После такой процедуры под громкую музыку Пу И выходил из зала для отдыха, входил в актовый зал и проходил прямо на сцену. В это время все присутствующие в зале должны были склониться в низком поклоне. Командующий Квантунской армии, стоя в углу сцены, кланялся императору, последний в ответ кивал головой. Поднявшись на сцену, Пу И делал поклон в сторону зала и только после этого все могли выпрямиться. Затем император зачитывал преподнесенный министром внутренних дел «указ». При этом все находящиеся в зале должны были стоять, опустив голову, не поднимая глаз от пола. Зачитав указ, император выходил из зала, сопровождаемый музыкой и низкими поклонами, в комнату отдыха. А в это время чиновники по особым поручениям выстраивались у выхода, готовясь провожать императора. Когда Пу И покидал здание общества громкоговорители на улицах на двух языках сообщали: «Его императорское величество возвращается во дворец». После его возращения радиостанция передавала еще раз: «Его императорское величество благополучно прибыл во дворец».

В Маньчжоу-Го активно насаждался культ императора.

Императорский портрет должен был висеть в каждом учреждении, школе, военных и прочих организациях на определенном месте. К примеру, в государственных учреждениях – в зале для заседаний, в школах – в кабинете директора устраивалось некое подобие алтаря, которое отгораживалось занавеской, за ней висел портрет Пу И и манифест (Как это напоминает Китайскую Народную Республику периода «культурной революции», когда каждое ведомство, каждый гражданин страны должен был иметь портрет Мао Цзэдуна. А молодожены перед свадьбой должны были отбить несколько поклонов портрету или бюсту председателя Мао, и провозгласить ему здравницу в 10 тыс. лет, как когда-то приближенные китайскому императору). Каждый, кто входил в эту комнату, должен был обязательно поклониться в сторону портрета императора. В частных домах хотя и не было особого распоряжения о том, что необходимо вешать портрет императора, но Кио-Ва-Кай в обязательном порядке распространяла фотографию, на которой император был снят с Вань Жун (сначала фотографию Пу И называли «императорским изображением», затем это название заменили более благозвучным и привычным для японцев, средним между японским и китайским словом «правдивый портрет императора»).

В армии и школах дело доходило до идолопоклонства: каждое утро на линейке два раза отбивали «поклон издалека»: один поклон – в сторону Востока, где находилось «жилище императора» (то есть в Токио); другой – в направлении города Чанчунь, где был дворец «императора Маньчжоу-Го».

Все учащиеся маньчжурских школ были обязаны учить наизусть манифесты Пу И (благо, что всего таких манифестов было шесть: Манифест вступления на престол от 1 марта 1934 года; Манифест наставления народу по случаю возвращения императора (из Японии –В.У.) от 2 мая 1935 года; Манифест об укреплении основ наций от 15 июля 1940 года; манифест о современном положении от 8 декабря 1941 года; Манифест по случаю десятой годовщины основания государства от 1 марта 1942 года (позднее манифестом вступления на престол заменили этот манифест); Манифест отречения от престола от 15 августа 1945 года, который никогда никому вслух не читался [187]. Школьники, студенты, солдаты должны были знать манифесты наизусть, и, если они забывали текст или ошибались, их наказывали. В годовщину обнародования тех или иных манифестов во всех школах, учреждениях, воинских подразделениях устраивались митинги, на которых зачитывался текст манифеста. (А в период «культурной революции» все взрослое население должно было знать изречения Мао Цзэдуна из его красного «цитатника», а при публикации «нового указания Мао» устраивались очередные митинги).

К примеру, в школах эта церемония происходила так. Все учителя и школьники торжественно выстраивались перед трибуной: учителя впереди, а школьники – позади них. Затем из здания выходил в белых перчатках заведующий учебной и воспитательной работой школы, высоко держа над головой манифест, обернутый куском желтой материи. Присутствующие склонялись в почтительном поклоне. Заведующий поднимался на трибуну, клал сверток на стол, затем разворачивал его, открывал желтый деревянный ларец, извлекал свиток с манифестом и вручал его директору школы. Последний, тоже в белых перчатках, принимал сверток и, обращаясь ко всем стоящим на церемонии, начинал читать.

15. Поездки в Японию

Командование Квантунской армии ранней весной 1935 года предложило императору Пу И нанести ответный визит японскому императору в знак благодарности за то, что тот год назад прислал своего брата в Маньчжурию с поздравлениями по случаю вступления Пу И на престол. Данная акция одновременно являлась бы фактом укрепления «дружбы между Японией и Маньчжоу-Го» на уровне императоров. Устройство поездки брало на себя руководство Квантунской армии. Японское правительство организовало специальный комитет, состоящий из четырнадцати человек, во главе с государственным советником бароном Хаяси Гонсукэ и выслало для встречи императора линкор «Хие мару» и три военных судна. Для вспомогательной охраны Пу И были направлены три военных конвойных судна под такими сентиментальными названиями, как: «Белое облако», «Густое облако» и «Легкое облако». Во время отплытия с визитом в «дружественную» Японию из Даляня Пу И проинспектировал два японских миноносца «Тамама» 12-й и 15-й. Когда император прибыл в Иокогаму, в его честь состоялся воздушный парад, в котором приняло участие сто самолетов. Ему был устроен благосклонный прием, отданы императорские почести. Пу И пробыл в Японии три недели, вся его поездка заняла 26 дней.

На четвертый день своего пребывания в Японии он, находясь на одном из военных кораблей, наблюдал военные учения семидесяти кораблей и в промежутках между приступами морской болезни сочинил следующие стихи: