Ночь Безумия - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 40

– Неужто вы еще не выяснили, что стоит за всем этим?

Манрин развел руками.

– Мы пытаемся, – проговорил он. – Покуда мы установили, что это не исходит от богов, что, несмотря на сходство, это не ведьмовство и не любая из известных форм магии. – Он взглянул на Ульпена. – А еще мы считали, будто это не затронуло магов. У тебя ведь истинный атамэ, юноша?

Ульпен кивнул и похлопал по кинжалу у пояса.

– Тогда мы оказываемся перед загадкой. В этом ноже – часть твоей души, и, как мы думали, это означает, что волшебник не может заниматься никаким другим видом магии. Именно поэтому наложен запрет на изучение более одного вида: чтобы не дать другим преимуществ. Наша разделенная душа не дает нам вызывать богов и демонов, мешает учиться ведьмовству – но, как выясняется, мы можем быть чародеями. Интересно!

Ульпен с трудом сглотнул.

– Магистр!

– Да? Говори, мой мальчик, не бойся.

–Я не знаю... я не уверен, что остался магом.

Манрин задумчиво посмотрел на юношу.

–Объясни, будь добр.

Ульпен покосился на наставника и глубоко вздохнул.

– Мне не удалось сотворить ни одного заклятия с предыдущей ночи – с того самого времени, когда это все началось. А я ведь пытался – целых четыре раза! Но ничего не вышло, и я воспользовался новой силой.

С минуту Манрин и Абдаран молча смотрели на него. Потом Манрин попросил:

– Абдаран, будь так добр, проверь атамэ этого юноши.

– Проверить?.. – озадаченно переспросил тот. – Как?

Манрин вздохнул. Как только Абдаран умудрился стать магом-наставником, не зная таких простых вещей?

– Коснись острия его атамэ острием своего. Мы получим ясный ответ.

Абдаран нахмурился, но кинжал вытащил. Ульпен обнажил свои и протянул наставнику острием вперед.

Абдаран свел клинки.

Внезапно раздался громкий треск; целый сноп зеленых и голубых искр взлетел над точкой соприкосновения, рассыпался по мастерской и исчез. Пораженный Абдаран выронил свой атамэ, но успел подхватить его, прежде чем он вонзился в пол.

Манрин сдвинул брови.

– Странно, – заметил он. – Вы никогда раньше не делали этого?

– Нет, магистр. – Тон Абдарана был куда более вежлив, чем минуту назад.

– Звук должен быть громче, а цветов – больше, – подавленно объяснил Манрин. – Этот юноша – маг, но с его атамэ что-то не так. Он хороший ученик?

– Достаточно хороший, – признал Абдаран. – Не блистает, но с двенадцатью заклинаниями справлялся.

– Ну, так здесь без сомнения что-то не то. – Он взял с рабочего стола собственный атамэ. – Давайте я вам покажу. – И он протянул клинок.

Абдаран встал с кресла, осторожно двинулся вперед, и наконец кончики кинжалов соприкоснулись. Снова раздался треск и посыпались багряные и синие искры.

Манрин выпучил глаза.

– Но и это не так! Ничуть не лучше. Должно быть, с твоим атамэ что-то не в порядке. Иди сюда, мальчик, испытаем твой.

Ульпен повиновался, но когда его атамэ коснулся клинка Манрина, раздалось только свистящее шипение да вылетело несколько индиговых искр.

– Нет! – пробормотал Манрин, впившись взглядом в клинки. – О нет!..

Части головоломки заняли свои места.

– Магистр! – окликнул его Абдаран.

– Убирайся! -взревел Манрин, указывая рукой на дверь. – Прочь отсюда, немедля! Я должен говорить с мальчиком наедине!

Озадаченный и заметно расстроенный Абдаран попятился к двери.

– Я не... – начал он.

– Вон!

– Но он мой подмастерье...

Манрин взмахнул атамэ.

– Или ты немедленно уберешься, или, клянусь всеми богами, я превращу тебя в жабу!

Абдаран исчез. Манрин закрыл и старательно запер за ним дверь, а потом повернулся к Ульпену.

– А теперь, – сказал он, – расскажи, как ты это делаешь. Двигаешь вещи и вообще... чародействуешь.

– Не понимаю. – Лицо Ульпена пылало. – Что происходит?

– Происходит то, мой мальчик, что у нас с тобой есть нечто общее, хотя я не понимал этого, пока не увидел, что оба наши атамэ каким-то образом истощились. Я был настолько уверен, что магов эта напасть не коснулась, что не замечал очевидного!

– Чего же, магистр?

– Что я тоже чародей! И что именно поэтому в последние два дня я не мог сотворить ни одного мало-мальски сложного заклинания! – Манрин взмахнул атамэ. – Мы по-прежнему с тобой маги – знаем заклинания и наши атамэ при нас, – но эта новая сила подавляет наши умения.

– Вот как? Почему вы настолько уверены?..

Манрин готов был пуститься по мастерской в пляс, но тут замер и посмотрел на Ульпена.

– Простое прозрение – и я смогу быть уверенным, – сказал он, глядя на Книгу Заклинаний, соль, благовония и кровь. – Но чтобы заклинание сработало, лучше пусть его сотворит другой.

– Мне позвать Абдарана?

Манрин поднял руку.

– Не стоит впутывать Абдарана, мой мальчик: он просто деревенский маг. Это же – дело Гильдии. – Он немного подумал. – Нам нужен Серем.

Глава 23

Серем Мудрый не держал слуг; ему прислуживали вещи, которые он оживлял по мере надобности.

Манрину это не нравилось. Чайники, сами наливающие чай, и безостановочно качающиеся пальмы-опахала были очень хороши, но дверь не открывалась сама по себе. Когда у Серема бывали ученики, это не составляло проблемы, но Калинна уже стала странствующей волшебницей, а никого другого Серем пока не взял. Так что он сам и его жена Гита были сейчас единственными обитателями просторного дома на углу Большой улицы и улицы Волшебников.

И никто из них не торопился открывать дверь.

Рядом с Манрином Ульпен с интересом разглядывал зубчатую крышу, но сам Манрин постепенно терял терпение. Через минуту – на звонок все не откликались – он принялся стучать в покрытую черной эмалью дверь.

Будь Манрин в состоянии использовать магию, он нашел бы способ убедиться, что Серем дома, но сейчас он не мог ничего. Он смотрел на миниатюрные алтари, искусно вырезанные в камне по обе стороны от дверей, – там горело неугасимое пламя и струилась неиссякаемая вода; Серем тушил огни и осушал фонтаны, только когда надолго уезжал из дому. Сейчас, однако, за изящными алтарями горели огни, а вода омывала их подножия.

От нечего делать Манрин испробовал свои новые возможности и закрутил левое пламя в жгут. Теперь, осознав себя чародеем, он мог управлять силой, и этот фокус вышел простым и даже забавным. Чародейство на поверку оказывалось не такой уж плохой штукой.

Взгляд Ульпена пробежал по цветной резьбе угловых колонн, по каменной арке, и тут юноша наконец заметил, чем занят Манрин.

– Мы могли бы открыть дверь сами, магистр, – сказал он.

Манрин пораженно уставился на него. Мысль эта не приходила ему в голову, но Ульпен, несомненно, был прав: если только на двери не было магической защиты, про которую Манрин не знал, каждый из них мог легко ее открыть – применив чародейство. Он чувствовал, как устроен замок, открыть его без ключа было бы просто. Однако же он этого не сделал.

– Могли бы, – согласился он. – Но тогда это было бы вторжение. В дом мага.

– О... – начал было Ульпен, но тут дверь отворилась: Серем смотрел с порога на своих гостей.

– А, Манрин, это ты, – проговорил он. – Что-нибудь о Гите?

Вопрос застал Манрина врасплох.

– Что?.. – переспросил он.

– Гита. Моя жена. Она исчезла.

К горлу Манрина подкатил комок. Он сглотнул.

– Позапрошлой ночью?

– Верно. – Серем вздохнул. – Так вы здесь не поэтому?

–Не совсем. – И Манрин добавил: – Моя дочь Феррис тоже пропала. Надеюсь, они целы.

– Я тоже. – Серем посторонился. – Входите и рассказывайте, что вас сюда привело.

Манрин и Ульпен прошли в гостиную, где Ульпен, открыв рот, воззрился на пальму в горшке, что без остановки качалась над большим плетеным креслом. Манрин видел ее бессчетное число раз, а потому не обратил внимания.

– Мы и правда пришли из-за Ночи Безумия, – начал он. – Хотя и не из-за бедняжки Гиты. Я не знал, что она исчезла.