Ночь Безумия - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 4

Две широкие каменные ступени вели к парадной двери, выкрашенной в зеленый цвет и по краю обитой черным железом. В маленькой нише у дверей когда-то, должно быть, стояла фигурка божества, теперь же ее сменил горшок с цветами. Дом этот, подумалось Ханнеру, – прекрасный пример традиционной этшарской архитектуры, скорее изменяющейся со временем, а не строго соблюдающей прежние каноны.

– Спасибо, что проводил меня, – сказала Мави. Потом, к удивлению и удовольствию Ханнера, поцеловала его и, повернувшись, побежала к дверям родительского дома.

А Ханнер остался на месте и стоял так довольно долго после того, как Мави исчезла в доме, смакуя воспоминание о ее поцелуе. Его, конечно, целовали и раньше, но никогда – Мави. До этой минуты он не был уверен, что их интерес друг к другу взаимен.

А это не так уж и невозможно, сказал он себе. В конце концов Мави – из семьи торговцев, обеспеченной, конечно, но не богатой по-настоящему; брак с лордом, даже таким завалящим, как он, помог бы ей подняться по социальной лестнице.

И он все-таки не совсем урод, пускай и в дюжину раз не столь обаятелен, как дядюшка.

Может, он и вправду ей нравится.

Ханнер чувствовал себя куда моложе своих двадцати треx, когда стоял, глядя на закрытую зеленую дверь дома Мави. Он перестал смущаться в присутствии женщин лет в шестнадцать-семнадцать, но Мави как-то удалось воскресить в нем ту давнюю неуверенность подростка.

Уж не означает ли это, что он влюбился?

Глупо, конечно, но отрицать такой возможности Ханнер не мог.

А еще ему пришлось признаться себе, что ноги его почти не держат. Пора было плестись домой – в постель. Солнце село давным-давно, улицы почти опустели, и дядя Фаран, без сомнения, успел уже закончить все свои дела с Исией, или как там ее зовут.

Ханнер взглянул на небо. Тучи скрыли почти все звезды – тьма ночи стала тусклой, и понять, сколько времени, было нельзя. Меньшая луна стояла низко на востоке, но Ханнер не мог припомнить, когда она встает или заходит.

Падающая звезда прочертила свой путь по небу; Ханнер смотрел, как она мчится с юга на северо-восток, и думал: какая она огромная и яркая. Интересно, подумалось ему, настоящая ли это звезда или кто-то вызвал ее огненным заклятием; а может, это и вовсе не звезда – просто полетел куда-нибудь маг.

Но, что бы это ни было, его оно не касалось. Он вздохнул, повернулся и поплелся назад во дворец.

На углу улицы Плотников – он как раз сворачивал с нее на Рыночную – Ханнер споткнулся, и у него перехватило дыхание. Он не понял, почему споткнулся, – вроде его что-то ударило, хотя ничего не было. Его обдало мгновенным жаром, он ощутил удушье – но все тут же прошло, и он не успел ничего обдумать, потому что услышал крик.

Ханнер выпрямился и широко раскрыл глаза. В отдалении вопило несколько голосов – четыре или пять, а может, и больше. Все они зазвучали одновременно, как раз когда у Ханнера перехватило дыхание.

Где-то вдали что-то рушилось. Бились стекла, падали тяжелые предметы... И над всем висел крик.

Потом, когда он пытался понять, в какой стороне кричат, вопли вдруг смолкли – один за другим, – и в наступившей тишине Ханнер понял, что доносились они с разных сторон. Полдюжины голосов в Рыбачьей слободе и на Новом рынке начинают кричать одновременно... Естественной причины этому быть попросту не могло.

– Магия, – проворчал Ханнер. Ему припомнилась падающая звезда, которой он любовался пару минут назад, и он подумал: а нет ли здесь связи? Ханнер нахмурился и постарался отогнать мысль о том, что все это может быть началом крупных неприятностей.

Он не мог припомнить ни одного заклинания, способного сотворить такое, но ведь магия – особенно волшебство и демонология – совершенно непредсказуемы.

Ханнер глянул на небо, но падающих звезд больше не было. Зато он разглядел несколько больших темных силуэтов – крупных ночных птиц или магов, спешащих по делам. В темноте, да к тому же на расстоянии, судить о размерах было трудно.

И тогда он снова услышал звон стекла и причитания – на сей раз гораздо ближе, откуда-то справа. Хоть у него и болели ноги, Ханнер перешел на рысь и припустил на голос. Кому-то, возможно, нужна его помощь.

Глава 3

Лорд Фаран резко сел в постели – судорожно глотая воздух, он широко раскрытыми глазами смотрел во тьму. Он подавил желание закричать – и обнаружил, что его бьет резкий кашель. Женщина рядом с ним повернулась и приподнялась на локтях.

– Фари?.. – спросила она. – Что с тобой?

Он попытался жестом отстранить ее, но кашель душил, и даже махнуть рукой он едва мог; тем не менее она отодвинулась от него и, не рассчитав, скатилась с постели на пол.

Плетеный коврик оказался не слишком мягок, а пол в спальне был каменным; женщина вскрикнула, но Фарану было сейчас не до ее неуклюжих движений, он едва мог вспомнить ее имя (Исия, услужливо подсказала ему память, и пару часов назад она вовсе не была неуклюжей).

Он смотрел в окно, где за тонкими занавесями мешались зарево города, сияние звезд и свет меньшей луны, и старался успокоиться.

Кашель проходил.

Сон, что разбудил его, был важным – он знал, он безошибочно чувствовал это. Сон был не просто важным – он требовал немедленных действий. Естественные сны такими не бывают. Должно быть, дело в магии.

Фаран получал уже послания через сны, когда мага, посылая, ему известия, пользовались заклинаниями Наведенных Грез, и, проснувшись, он всегда помнил суть послания – это, как он догадывался, было непременным условием данных чар: иначе их нельзя было бы использовать для связи. На сей раз, однако, воспоминания его были смутными и путаными, как после обычного кошмара.

Он помнил, что падал, и что-то обжигало его, крутом было пламя и рвущийся ветер, а потом все замерло, и он повис, и повсюду были боль и страх... но ничего более внятного. Образы были совершенно разрознены. Он не мог припомнить ни лиц, ни хотя бы символов – все, что ему запоминалось, было пламя, камень и тучи.

Он понимал: тот, кто послал ему этот сон, ждет от него, лорда Фарана, действия – чтобы он куда-то пошел и что-то сделал, но он понятия не имел, ни куда идти, ни что именно делать, ни кто, собственно, послал ему сон.

Если это было заклятие Наведенной Грезы, в него где-то вкралась ошибка.

Возможно, подумал он, это какой-то иной вид магии, из не самых надежных – колдовство или чародейство, а то и вовсе гербализм либо всякая мелочь вроде спиритизма, научников или ритуальных танцев. Вот жрецы тут скорее всего ни при чем – если бы сон послал бог, Фаран, несомненно, это уловил бы. Боги могут быть насмешливыми и хитрыми, но такое не в их духе.

Демонология? А могут ли демоны посылать сны? Если могут, то именно такая путаная, двусмысленная картина и должна была получиться.

– Не очень-то это вежливо, – сказала Исия, снова взбираясь на кровать.

– Невежливо – что? – осведомился вырванный из своих размышлений Фаран.

– Вот так выпихивать меня из постели, – ответила Исия. – Мог бы просто сказать мне, чтобы я убралась, и я бы тебя больше не тревожила.

– Выпихивать тебя? – Фаран был в замешательстве, но старался, чтобы женщина этого не заметила. – Я что, тебя выпихнул? 

– Ну разумеется, нет! Я сама вывалилась и расшибла себе плечо о камень – нарочно!.. – Она бросила на него гневный взгляд, отвернулась и потянулась за рубашкой, валявшейся на ближайшем кресле.

– Дорогая моя, мне так жаль, – пробормотал Фаран. Не то чтобы ему действительно было особенно жаль, но человеку в его положении не стоит без нужды обзаводиться врагами. – Я тогда еще был в том сне, который меня разбудил.

– Сне?.. Каком сне? – Женщина замерла с рубашкой в руке, с подозрением глядя на Фарана и плотно сжав губы.

Он позволил себе удивленно улыбнуться.

– Представь себе, не могу вспомнить! Какой-то кошмар – я, кажется, даже пытался кричать, закашлялся и проснулся. И я совсем не хотел тебя спихивать, Исия, – я даже не заметил, что сделал это! – Он был совершенно уверен, что вообще не касался ее, однако женщина явно была убеждена, что он столкнул ее с кровати. Он ждал, что Исия сменит гнев на милость, и дождался – сжатые губы чуть дрогнули. Тогда Фаран наклонился и легко коснулся губами ее обнаженного плечика – до щеки дотянуться он не мог, не прилагая особых усилий, а это было бы ошибкой.