Тайна двух сердец - Уорнер Элла - Страница 3

Глаза Эрнана на мгновение сузились, их черные зрачки отреагировали на ее восклицание, давая понять, что испанец по-прежнему может нанести смертельный удар, которого она боялась, – если только он решит сделать это.

В ожидании ответа Бет до боли в легких задержала дыхание, ее зеленые глаза невольно расширились в немой мольбе.

– В общем, да, – наконец согласился Эрнан, хотя даже малейший проблеск сочувствия, к ее ужасу, не смягчил жесткого выражения его лица.– Насколько я помню, это были твои первые каникулы за границей.

К облегчению от того, что казнь отложена, примешивалась злость. Как мужчина посмел поставить ее в такое жуткое положение – пусть и не вслух, угрожая облечь в словесную форму эти болезненно-унизительные воспоминания?

– Каникулы – едва ли самое подходящее слово. Большую часть времени я работала на своего отчима, – твердо сказала она.

Его глаза гневно вспыхнули:

– Большую часть? Ты преуменьшаешь – Он зло усмехнулся. – Не будет ли честнее сказать, что ты работала на своего отчима круглые сутки?

Бет непонимающе сдвинула брови. О чем Эрнан говорит? И почему его тон и вид выражают такое отвращение?

– Я р-работала на Роя так, как была способна, – сказала она неуверенно.

– Да неужто? – презрительно усмехнулся испанец.

Бет уловила скрытое осуждение и ощутила, как ее ногти впиваются в ладони. Она провела с Эрнаном всего несколько минут, и они оказались хуже, гораздо хуже всего, что ей когда бы то ни было рисовало воспаленное воображение. Как он может заставлять ее чувствовать себя жалкой лгуньей? Что бы там ни произошло между ними пять лет назад, это не дает ему права на такое жесткое обращение.

Мигель Родригес явно чувствовал себя не в своей тарелке, его взгляд метался от американки к сеньору Дуаресу.

– Когда вы сказали, что уже бывали в Испании, мисс Харди, я и представления не имел, что у вас такие блестящие знакомства, – бодро заметил он.

Бет с усилием перевела взгляд со стального лица Эрнана на круглую и лучащуюся теплотой физиономию распорядителя, пытаясь собрать последние остатки самообладания.

– Я не думала, что это необходимо. У меня не было причин думать, что Эр... сеньор Дуарес будет здесь сегодня вечером.

– Но разве я не упоминал, что владелец появится здесь?

– Владелец отеля – да, но при чем здесь...– Бет перевела растерянный взгляд на Эрнана.– Ведь ты же не?..

Холодная улыбка приподняла уголки его рта:

– Да. Боюсь, что я. Ты – гостья моего отеля.

Вторая волна шока накрыла Бет с головой. Дуарес – владелец прекрасной «Звезды Андалусии», где она остановилась! Какая жестокая судьба сотворила этот ужасающий набор совпадений?

– Но все твои другие отели – современные. Они не похожи на этот.

– Ты права, – согласился он. – У тебя просто уникальная память.

Скрытый в его словах сарказм отвергал любые предположения о намерении сделать комплимент, а сопровождавший слова взгляд был настолько пронзительным, что Бет почувствовала себя покрытой ледяной коркой.

– Едва ли уникальная. Если ты помнишь, мне приходилось бывать в некоторых из них, – бесцветным голосом сказала американка.

– Я помню, – ответил Эрнан с обезоруживающей быстротой.– Однако же у тебя было так много других обязанностей. А ведь все трудно упомнить.

Почему он так смотрит на нее? Словно хочет убить. Если кто и имеет право на такие взгляды, то не этот испанец, а она. И почему он говорит какими-то загадками?

– Это единственный принадлежащий мне отель в центре Малаги. У меня были особые причины купить его, – коротко объяснил он.

«Все можно купить, но не любовь...» Строчка из популярной песенки какой-то эстрадной звезды пришла ей на ум, и Бет еле сдержала истерический смех.

Взяв себя в руки, она расслабила мышцы лица.

– Мне показалось, что я узнала лифт. Он ведь с виллы Сан-Рокес?

Темная бровь Эрнана цинично приподнялась.

– Хотел бы я знать, чем вызвано это воспоминание? Особенностями конструкции лифта или связанными с ним ассоциациями?

Кровь вновь бросилась Бет в лицо. Однажды Эрнан поцеловал ее в этом лифте. Поцеловал? Какое восхитительное преуменьшение! Он каким-то образом сумел опустошить все ее тело, не снимая рук с ее плеч и не отрывая от нее губ.

Она стиснула зубы, пытаясь прогнать возникший перед глазами образ двух людей, ставших единым целым. Как бы ей хотелось сорвать с мужского лица маску самодовольства и наглости!

– Его конструкция кажется мне совершенно уникальной, – парировала она.– Так что вовсе не удивительно, что я запомнила ее.

– И, без сомнения, ты смогла отправить связанные с ним ассоциации на свалку истории.

– Без сомнения, – твердо согласилась Бет.

Взгляд Эрнана скользнул поверх ее головы и вернулся к лицу.

– И что же еще раз привело тебя в Малагу? Ты записалась на эти курсы кулинарии?

– Нет. Я пишу о них для моего журнала.

– Твоего журнала?

– В сущности, не моего. Для ж-журнала, в котором я работаю. – Язык Бет стал вялым и непослушным, ей приходилось бороться с ним за каждое слово.

Темные глаза Эрнана изучали ее.

– И что же это за журнал?

Бет чуть повысила голос.

– Ты, скорее всего, не слышал о нем. Он называется «Кухня народов мира». И мы публикуем обзоры с подобных курсов для наших читателей. Я не должна была ехать, но, когда одна из моих коллег сломала ногу, мне пришлось в последнюю минуту заменить ее.

Она нервно болтала, пытаясь унять поднимающуюся в ней волну паники. Ей трудно было поверить в то, что она ведет с Эрнаном бессмысленный разговор о журналах и кулинарных курсах. Какие же нервы, должно быть, у него, если он может стоять сейчас перед ней, холодный и равнодушный, после всего, что случилось пять лет назад.

– Как же ты безотказна. Хотя ты всегда была очень сознательным сотрудником, не правда ли? – заметил Эрнан с ноткой цинизма. – Я бы сказал, что твоя преданность работе неизменно простиралась за пределы служебных обязанностей.

И вновь ему удалось каким-то образом заставить комплимент звучать хуже ругательства. Что он имеет в виду?

– Как давно ты работаешь в этом журнале?

Внезапно заданный вопрос напугал ее, но она ответила немедленно:

– Более четырех лет.

– Следовательно, ты больше не служишь у своего отчима?

Бет нахмурилась:

– Я никогда и не работала на Роя. Секретарские обязанности, которые я выполняла, были лишь временны. И ты это прекрасно знаешь.

Холодная улыбка изогнула его губы.

– Это не совсем то, что я имел в виду.

– Не понимаю.

– Да неужто? Я имел в виду не совсем стандартные методы ведения дел, которыми пользовался Рой.

Молодая женщина продолжала непонимающе таращиться на испанца, но тот уже не замечал ее.

– Простите, я увидел кое-кого, с кем мне нужно переговорить.– И с явным облегчением ушел.

Бет смотрела ему вслед, конвульсивно вздрагивая. Если она не выберется отсюда немедленно, то совершит что-нибудь совсем безумное – например, бросится на пол и закричит. Гостья повернулась к распорядителю:

– Сеньор Родригес...

– Пожалуйста, зовите меня Мигель.

Бет глотнула, вовсе не чувствуя себя в состоянии заниматься обменом любезностями.

– Мигель, простите, Бога ради... Я знаю, что мы еще не поели, но, я боюсь, что у меня начинается мигрень... Наверное, это из-за перелета и вообще... Я думаю, что мне сегодня лучше пораньше лечь.

– Мегрен? – вопросительно повторил Мигель.

Бет лихорадочно напрягла память, ища испанские слова:

– Dolor de cabeza!

– А, головная боль, – сочувственно произнес собеседник. – Но не хотите ли вы съесть что-нибудь? Разве это не помогает?

При одной мысли о еде тошнота скрутила желудок Бет. Она затрясла головой.

– Нет, спасибо. Я думаю, что лечь спать – единственный способ прийти в себя. Надеюсь, вы извините меня. До завтра.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и, не замеченная занятыми разговорами людьми, выскользнула из зала.