Дай мне шанс - Уорнер Элла - Страница 21

Их глаза сияли восторженным восхищением, руки наслаждались, прикасаясь к разгоряченной коже, а пальцы нежились в теплой, источавшей чувственность плоти.

– Я никогда не забывала твои объятия, – прошептала Дороти, – но сейчас они наконец обрели реальность.

– Позволь мне сделать их окончательно реальными, дорогая моя!

Он прижал ее обнаженное тело к своему и потянул на кровать, осыпая поцелуями – ласкающими, дразнящими и сводящими с ума. Дороти сладострастно изгибалась под еле сдерживаемым жаром его губ и языка, раскованно позволяя ему делать все, что он хочет.

Ее груди напряглись, по животу прошла спазматическая дрожь возбуждения, бедра затрепетали. А затем сладкий экстаз гораздо большей, чем все жаркие поцелуи, близости заставил ее забыть обо всем, кроме непреодолимого желания наполниться этим мужчиной.

Она вцепилась в его плечи в безумном нетерпении.

– Войди в меня, Нед. Сейчас! – выкрикнула Дороти.

Он нахлынул на нее, в нее, и Дороти, обхватив его ногами, стала подниматься навстречу быстрому, прекрасному скольжению его плоти, потрясающей силе и мощи, наполнившей жаждущую пустоту, взявшей ее штурмом, вызвавшей взрыв чувственности, которая наконец привела ее на вершину неземного блаженства.

– Еще! – взмолилась Дороти.

Головокружительное великолепие происходившего захватывало ее все больше, по мере того как вторжения продолжались снова и снова, в вибрирующем ритме страстного обладания, перенесшего обоих в закрытый от всего остального мир, где мужчина и женщина слились в единое целое и один не в состоянии был существовать без другого.

Волна за волной ни с чем не сравнимого восторга погружали Дороти в воспоминания, превращая мечты в реальность, превосходящую всякое воображение. У любви столько проявлений, но теперь это – ее сердце, душа и тело, спаянные инстинктом в союз. Она почувствовала, как Нед присоединился к ней, в апогее страсти наполнив ее словно горячей пеной, спешившей смешаться с вихрем ее сладкого освобождения. Руки Дороти обвились вокруг него, притягивая к себе, чтобы поцеловать еще раз, в знак благодарности за подаренное счастье.

Это ее мужчина – единственный, кто дал ей неповторимое ощущение хрупкости и силы кто сделал ее одновременно уязвимой и непобедимой, кто пробудил безоглядное стремление следовать за ним и ликовать на празднике взаимности, которая важнее всего на свете. В их поцелуях были благоговение, радость торжествующей любви, благодарность за чудесные мгновения.

– Нед… – Дороти выдохнула его имя и сильнее прижала его к себе.

– Ты и я, – пробормотал Нед, обхватив ее руками и перекатившись вместе с ней на спину. – Нет ничего великолепнее! – заключил он с удовлетворением, которое словно окутало ее теплым плащом восхитительного чувства безопасности.

– Значит, тебе понравилось? – спросила она, прекрасно зная ответ, но все равно желая услышать от него слова подтверждения.

В его смехе прозвучал отчетливый рокот глубокого удовлетворения.

– Ничто в мире не нравилось мне больше, любимая!

Она улыбнулась.

– Да, это было великолепно! Некоторое время они просто наслаждались тем, что лежали в обнимку. Как прекрасно ощущать ногами мускулистые бедра Неда. у него такая мощная фигура! Широкая грудь поднималась и опускалась под ее щекой в спокойном дыхании. Она дразнила подушечками пальцев известные ей эротические места – вдоль ключиц, у паха, радуясь той дрожи удовольствия, которую вызывала.

Нед провел ногтями по ее спине, легко царапая кожу, отчего Дороти почувствовала восхитительный озноб. Он мог бы делать это часами, и она любила бы каждую минуту ласки! Лежать обнаженной рядом с Недом – что может быть приятней!

– Мне нравится твой лосьон, – одобрительно сказала она.

– Он называется «Неотразимый». – В голосе Неда звучала усмешка. – Мне бы очень хотелось, чтобы тебе не удалось отразить ни одной моей атаки.

Дороти рассмеялась.

– Мне тоже. А мои духи называются «Очарование».

– Ну что ж, я очарован!

– Ммм… – Она томно прижалась к нему, доставляя себе удовольствие вытягиваться и вновь сворачиваться калачиком на нем – ведь ей так не хватало этого в долгие холодные ночи одиночества. – Я бы провела так всю жизнь!

– Ну, если ты выйдешь за меня замуж – это будет первым шагом в верном направлении, – спокойно и уверенно заметил Нед.

Она бы хотела. Но…

– Это не так просто, Нед, – с сожалением произнесла Дороти.

– Мы сможем это упростить! Стоит только попросить Трейси обо всем позаботиться. Я с радостью заплачу ей гонорар, пусть это тебя не волнует.

– Я имела в виду не деловую сторону…

– Тогда что же? – Нед перевернул Дороти на спину, а сам лег на бок – так, чтобы видеть ее глаза и следить за сменой выражений на лице. – Скажи, что тебе мешает? – мягко потребовал он.

Не было смысла скрывать правду, да она и не хотела этого. Честность – единственная дорога в той откровенной близости, что возникла между ними. Остается только надеяться на то, что Нед поймет и правильно оценит причины ее опасений.

– У всего этого длинная предыстория, Нед, – грустно сказала Дороти.

– Я слушаю.

Она ничего не скрыла, рассказывая ему о своем детстве, о постоянных стычках между родителями, об их упреках – ведь они попались в ловушку необходимости воспитывать ребенка, которого не хотел ни тот, ни другой. Рассказала и о том, как она ненавидела просить их о чем-либо, как старалась избавить от ссор, оставаясь по возможности незаметной, о чувстве одиночества и ничейности и о бабушке, вынужденно несшей свой крест, когда Дороти переехала к ней после развода родителей.

Конечно, мать и бабушка неплохо к ней относились. Дороти знала, что мать готова была на многое, лишь бы оградить дочь от отрицательных эмоций. А вот воспоминания об обидных нападках отца до сих пор камнем лежали на сердце.

– Папа всегда считал меня несносной, Нед. Что бы он ни делал для меня, все казалось ему тяжелой ношей. Я была для него источником постоянного раздражения. И я замкнулась.

– Он бил тебя?

– Да нет!.. Не более чем случайные оплеухи. Он оскорблял меня не физически, Нед. Обижало его отношение ко мне. Я просто была ему не нужна.

– Он не должен был жениться на твоей матери. Ошибочное решение. Лучше бы тебя удочерили люди, которые хотели иметь детей!

Дороти глубоко вздохнула. Нед не понимает, о чем идет речь. Она должна ему втолковать.

– Нед, ты тоже не хотел ребенка!.. Он нахмурился, явно недовольный проведенной параллелью.

– Ты думаешь, я повел бы себя так же с нашей дочерью?

– Мне бы хотелось, чтобы Джоанна никогда не почувствовала то, что чувствовала я, Нед, – серьезно произнесла Дороти. – Я знаю, у тебя на уме нет ничего плохого и ты прекрасно позаботился о ней, но я боюсь, что надолго тебя не хватит.

Некоторое время Нед обдумывал эти слова, печально и сочувствующе глядя в ее глаза, исполненные сомнений.

– Язык мой – враг мой, да? – с горькой иронией заметил он.

Дороти перевела дух – слава богу, он не обиделся! Она дотянулась до его щеки и погладила ее.

– Я люблю тебя, Нед. Ты чудесный! Я не хочу навязывать тебе отцовство против твоего желания. Это причинит боль всем нам.

Он кивнул.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но, честно говоря, не думаю, что тебе стоит так опасаться меня, дорогая. Я не могу обещать, что не совершу ни одной ошибки. Признаюсь, это для меня неисследованная территория.

– Для нас обоих, – честно призналась Дороти.

Он ласково прикоснулся пальцем к ее губам. Глаза Неда, такие ласковые и сейчас тревожные, молили о том, чтобы Дороти верила ему.

– Могу лишь сказать, что никогда сознательно не дам нашей дочери даже повода подумать, что она нежеланная или ничейная. Я сам через это прошел. И, как ни в чем другом, я уверен, что не поступлю так с собственным ребенком!

Его искренность не была напускной. Дороти вспомнила его слова о нянях и об отлучении от дома, когда его отправили в школу – интернат в раннем возрасте.