Уздечка для сварливых - Уолтерс Майнет - Страница 8

Джек наблюдал за реакцией жены.

– Она интересная, – заявил он.

– Несомненно.

Его глаза злобно сузились.

– Только не начинай, – пробормотал Джек. – Я не в настроении.

– Я тоже. Пойду спать.

– Поработаю над обложкой завтра, – пообещал он нехотя. Время от времени Джек придумывал дизайн книжных обложек, но денег за это получал совсем мало, потому что редко укладывался в назначенные сроки. Ему претили обязательства, связанные с материальной выгодой.

– Я не твоя мать, Джек, – ответила Сара холодно. – Чем ты будешь заниматься завтра – твое личное дело.

Но муж уже настроился на скандал. «Вероятно, – подумала она, – Джоанна оказалась достаточно добра, чтобы польстить ему».

– Ты все никак не успокоишься, да? Ты не моя мать, однако, видит Бог, с каждым днем все больше походишь на нее.

– Надо же. – Сара даже не пыталась скрыть иронию в голосе. – А я всегда думала, ты не ладил с матерью как раз из-за того, что она постоянно указывала тебе, что делать. Я в отличие от нее предоставляю тебе самому принимать решения, а в итоге ты начинаешь сравнивать меня с матерью. Ты все еще ребенок, Джек. Во всех твоих неприятностях ты непременно должен найти виноватого.

– Ты снова о детях? – огрызнулся он. – Черт побери, Сара, ты знала, на что шла, когда выходила за меня замуж, и осознанно сделала свой выбор. Для меня карьера была всем, помнишь? И с тех пор ничего не изменилось. По крайней мере для меня. Не моя вина, что твои гормоны кричат об упускаемом времени. Мы заключили сделку: брак без детей.

Сара смотрела на него с удивлением. Видимо, Джоанна была не настолько дружелюбной, насколько он надеялся. Ну-ну.

– Сделка заключалась в том, что я буду содержать тебя, пока ты не встанешь на ноги. На более отдаленное будущее мы планов не строили. Однако мы просчитались, Джек, и я виню себя за то, что положилась на свое собственное художественное чутье. Ты можешь никогда не встать на ноги. В этих обстоятельствах, я полагаю, сделка аннулируется. Я содержу тебя шесть лет: два года до свадьбы и четыре – после. Кроме того, решение о браке было обоюдным. Насколько я помню, мы тогда отмечали первую продажу твоей картины. Единственную продажу, – добавила она. – Думаю, так и есть. Не помню, чтобы с тех пор ты продал хоть один холст.

– Злость тебе не к лицу, Сара.

– Знаю, – согласилась она. – Тебе тоже не стоит вести себя словно испорченный ребенок. Раньше я считала тебя забавным. Теперь ты нагоняешь на меня тоску. Раньше я тебя любила. Теперь мне тебя жалко. – На лице Сары появилась извиняющаяся улыбка. – Кроме того, раньше я верила в твои силы. Теперь нет. И не оттого, что я разочаровалась в твоих картинах, а оттого, что разочаровалась в тебе. У тебя не хватает ни обязательности, ни дисциплинированности, чтобы стать великим. Потому что ты всегда забываешь, что гений – это лишь один процент вдохновения и девяносто девять процентов тяжкого труда. Я хороший врач не потому, что у меня особый дар ставить диагнозы, а потому, что работаю до седьмого пота. А ты никудышный художник вовсе не потому, что у тебя не хватает таланта, а потому, что ты слишком ленив и слишком заносчив, чтобы спуститься на землю и зарабатывать себе репутацию, как все нормальные люди.

На потемневшем лице Джека появилась злобная усмешка.

– Дело рук Хьюита, я полагаю? Уютный ужин с Петушком Робином и его женой, во время которого они поют, что Джек тебя не достоин. Господи, да он настоящая скользкая жаба. Ты бы и глазом не успела моргнуть, как он оказался бы у тебя в постели, если бы малышка Мэри и ее отпрыски не охраняли входную дверь.

– Не будь идиотом, – сказала Сара ледяным тоном. – Ты сам во всем виноват. Мои чувства по отношению к тебе умерли в тот день, когда я отправила Салли Беннедикт на аборт. В тот самый момент, когда меня попросили одобрить убийство твоего отпрыска. Будь уверен, самодовольная сучка Салли наслаждалась всей иронией ситуации.

Его лицо исказилось, и Сара поняла, что наконец-то попала в цель. «Он не знал», – подумала она; это в какой-то степени говорило в его пользу.

– Ты должна была мне сказать, – неуверенно пробормотал Джек.

Сара искренне рассмеялась:

– Почему? Ведь моей пациенткой была Салли, а не ты. Кроме того, с самого начала было ясно, что она не собирается возиться с плодом твоей страсти и терять работу в театре. Нельзя играть Джульетту на шестом месяце беременности, а ей грозило именно это, оставь она ребенка. Со своей стороны, разумеется, я сделала все возможное: предложила ей обговорить ситуацию с тобой, посоветоваться с кем-нибудь... С тем же успехом я могла бы толочь воду в ступе. Салли скорее всего предпочла бы заболеть раком, чем ходить беременной. – Сара криво усмехнулась. – Помимо того, давай посмотрим правде в глаза: мы обе знали, какова будет твоя реакция. Это был единственный случай в моей практике, когда я ни капли не сомневалась, что если родится ребенок, он будет отвергнут обоими родителями. Так что я объяснила ситуацию в больнице, ее положили, и через две недели все было кончено.

Джек бесцельно водил кистью по палитре.

– Поэтому мы так внезапно и переехали сюда?

– В какой-то степени. Меня не оставляло неприятное чувство, что Салли была лишь одной из многих.

– А кроме этого?

– Я надеялась, что глушь Дорсета не придется тебе по душе и ты останешься в Лондоне.

– Тебе следовало мне сказать. Я всегда плохо понимал намеки.

Сара кивнула.

Джек положил кисть с палитрой на стул и начал вытирать руки о кухонное полотенце, смоченное в скипидаре.

– Как же ты вытерпела целый год? Из благотворительности? Или отомстить хотела? Думала, будет вернее бросить меня здесь, чем в Лондоне, где спальное место я бы себе точно нашел?

– Ни то ни другое. Я надеялась, что ты изменишься. Как всегда, напрасно. – Сара взглянула на холст.

Джек проследил за ее взглядом.

– Я всего лишь выпил с ней чаю.

– Я тебе верю.

– Зачем тогда злиться? Я же не устраиваю скандал из-за того, что ты ужинала с Робином.

– Я не злюсь, Джек, мне просто все надоело. Надоело быть восторженным слушателем, внимающим твоему дурацкому самовлюбленному эго. Иногда я думаю, что из-за этого ты на мне и женился, а вовсе не из соображений стабильности. Требовались чьи-то эмоции для подогрева твоей творческой активности. – Сара усмехнулась. – Если дело в этом, то тебе не следовало бы жениться на враче: нам хватает эмоций на работе. Джек внимательно на нее посмотрел:

– Так что, это конец? Мне собирать вещи и больше не омрачать твою жизнь своим присутствием?

Сара улыбнулась улыбкой Моны Лизы, которая когда-то очаровала его. Джек подумал, что он может предсказать ее следующие слова: «Это твоя жизнь, Джек. Сам делай выбор». Ибо сильной и одновременно слабой стороной характера его жены было убеждение в том, что все люди столь же уверенные и целеустремленные, как она.

– Да, – ответила Сара, – конец. Я дала себе слово, что если ты еще хоть раз приблизишься к Салли, то это будет концом наших отношений. Я подаю на развод.

Его глаза сузились.

– Если бы это было из-за Салли, ты бы заявила мне об этом две недели назад. Я не скрывал, куда еду.

– Знаю, – сказала Сара устало, снова взглянув на картину. – Даже твое предательство нуждается в благодарной аудитории.

Когда она встала на следующее утро, Джека уже не было. На кухонном столе лежала записка:

«Я послал документы на развод Кейту Смоллетту. Можешь поискать себе другого адвоката. Буду настаивать на равном разделе имущества, так что к дому сильно не привыкай. Освобожу мастерскую, как только подыщу жилье. И даже если не хочешь меня видеть, то не меняй замки. Я оставлю ключ, как только заберу евши».

Сара прочла записку дважды, перед тем как выкинуть ее в мусорное ведро.

Джейн Марриотт, медсестра в приемной Фонтвилля, подняла глаза от записей, когда Сара открыла дверь пока еще пустой приемной. Сара работала в Фонтвилле в понедельник вечером и в пятницу утром. Она проявляла больше сочувствия, чем ее коллеги-мужчины, поэтому в ее рабочие часы в приемной обычно толклось много народу.