Уздечка для сварливых - Уолтерс Майнет - Страница 16

Последовала короткая пауза, после которой Рут хрипло засмеялась:

– Господи, ну и дура же ты. Неудивительно, что бабуля не захотела оставлять тебе деньги. Чем ты собираешься платить? Никто тебя больше содержать не будет. Или ты надеешься, что твои букеты принесут четыре тысячи за семестр?

Джоанна улыбнулась.

– Если я опротестую завещание, то дела, я думаю, какое-то время пойдут своим чередом. – Она вопросительно взглянула на Пола Даггана. – Имеете ли вы право отдать деньги доктору Блейкни, если я тоже предъявлю на них свои права?

– Нет, – признал тот, – однако по той же причине и вы ничего не получите. Вы ставите меня в затруднительное положение, миссис Лассель. Я был адвокатом вашей матери, но не вашим. Я лишь хочу напомнить, что время дорого, и я настоятельно рекомендую, чтобы вы без проволочек нашли независимого юриста. Дела, как вы выразились, уже не пойдут своим чередом.

– То есть в скором времени Рут и я останемся ни с чем?

– Не обязательно. Джоанна нахмурилась:

– Боюсь, я вас не понимаю.

Рут вскочила с софы и стремительно подошла к окну.

– Господи, нельзя же быть такой тупой! Если ты будешь хорошо себя вести, мамочка, то у доктора Блейкни может появиться чувство вины, она пожалеет нас и будет содержать еще какое-то время. Правильно я говорю? – Она в упор посмотрела на Даггана. – Бабуля решила передать денежки Кавендишей своему доктору, чтобы они наконец послужили какому-нибудь хорошему делу. – Она скривила рот. – Ну и шуточку она с нами сыграла! Хотя бабуля предупреждала: «Поговори с доктором Блейкни. Она знает, как поступать». Это нечестно! – Рут даже топнула ногой от негодования. – Чертовски нечестно!

Лицо Джоанны оставалось задумчивым.

– Моя дочь права, мистер Дагган?

– Не совсем. Признаюсь, мнение миссис Гиллеспи о характере доктора Блейкни было таково, что она допускала мысль о некоторых обязательствах, которые она возьмет на себя по отношению к вам и вашей дочери. Впрочем, я должен подчеркнуть, что она не обязана это делать. В завещании на этот счет нет никаких указаний, и она вольна интерпретировать желания вашей матери по своему усмотрению. Если доктор Блейкни решит, что в память о вашей матери лучше построить, например, клинику, не беря в расчет ваши потребности, то закон будет полностью на ее стороне.

Снова повисла пауза. Сара подняла глаза от ковра и увидела, что взгляды всех присутствующих обращены на нее. Она поймала себя на мысли, что повторяет слова Рут: «Ну и шуточку она с нами сыграла!»

– В четверг, – сказала она со вздохом. – Я приеду к вам в офис в четверг и, возможно, со своим адвокатом. Я совершенно не рада случившемуся, мистер Дагган.

– Бедняжка доктор Блейкни, – сказала Джоанна с натянутой улыбкой. – Надеюсь, теперь-то вы начинаете понимать, какой стервой была моя мать. Совратив Джеральда, она запустила руки в кошелек Кавендишей и уж больше не допускала к нему никого целых пятьдесят лет, используя угрозы и шантаж. – На удивительно безучастном лице промелькнуло сочувствие. – А теперь назначила вас продолжать начатую ею тиранию. Тиран умер, – она насмешливо поклонилась. – Да здравствует тиран.

Сара стояла возле машины Пола Даггана, пока тот убирал видеомагнитофон в багажник.

– Полиция видела запись?

– Пока нет. У меня назначена встреча с сержантом Купером примерно через полчаса. Тогда и отдам ему копию.

– Разве вы не должны были показать пленку сразу? Матильда на ней не похожа на женщину, приготовившуюся себя убить. «Должно быть, я умерла, не успев передумать». Она бы так не говорила, если бы планировала через два дня совершить самоубийство.

– Согласен.

Его круглое лицо светилось таким самодовольством, что Сара раздраженно нахмурилась.

– Вы не очень-то обеспокоены тем, как я посмотрю на это дело, – сказала она резко. – Надеюсь, ради вашего блага детектив Купер отнесется с пониманием к тому факту, что вы предоставили документы с задержкой. Матильда умерла две недели назад, и полиция с ног сбилась, пытаясь найти подтверждение, что произошло убийство.

– Я не виноват, доктор Блейкни, – ответил он дружелюбно. – Последние две недели пленка была в студии, там добавляли музыку и титры. Миссис Гиллеспи непременно хотела, чтобы фоном шла музыка Верди. – Он хихикнул. – Она выбрала «День гнева». Попала в точку, вам не кажется?

Дагган помолчал, ожидая реакции Сары.

– В любом случае, – продолжал он, – миссис Гиллеспи хотела просмотреть пленку, когда она будет готова, а на студии ей сказали прийти через месяц. Думаю, такие вещи быстро не делаются. Они были потрясены, узнав от меня, что миссис Гиллеспи умерла. Все это добавляет веса вашим словам о том, что она не собиралась себя убивать. – Адвокат пожал плечами. – Я не присутствовал при записи пленки и не знал, что на ней. Мне было только известно, что это послание к семье. В первый раз я посмотрел пленку вчера вечером и сразу же связался с ребятами в униформе. – Он взглянул на часы. – Мне нужно поторопиться. Увидимся с вами в четверг.

Сара наблюдала за отъездом адвоката, а в сердце у нее росло чувство глубокой беззащитности. Она должна была предугадать, как-то подготовиться. «Поговори с доктором Блейкни. Она знает, как поступать». А как насчет Джека?

Внезапно Сара почувствовала себя очень одинокой.

Доктор Блейкни убирала листву в саду, когда приехал детектив Купер. Он прошел по траве и встал рядом, наблюдая за ее работой.

– Тяжкий труд, – сочувственно пробормотал он.

– Да. – Сара прислонила грабли к дереву и засунула руки в карманы плаща. – Пойдемте лучше в дом. Там теплее.

– Если вы за меня беспокоитесь, то напрасно. Я, наоборот, остался бы здесь и выкурил сигарету.

Он выудил из кармана смятую пачку сигарет и с явным удовольствием закурил.

– Отвратительная привычка. Однажды обязательно брошу. Сара изумленно приподняла одну бровь:

– И почему только курильщики так мучаются от чувства вины?

– Сигареты разоблачают слабость нашего характера, – ответил он угрюмо. – Кто-то бросает, а мы не можем. Честно сказать, я никогда не понимал, почему общество относится к нам как к отверженным. Я еще не встречал курильщика, который бы избил жену после нескольких затяжек или сбил ребенка, ведя машину, но могу назвать сотню пьяниц, совершивших подобное. Алкоголь – наркотик посильнее, чем никотин.

Сара провела его к скамейке рядом с тропинкой.

– Рано или поздно большинство моралистов придут к тому, что станут клеймить пьяниц направо и налево. И тогда все вокруг примутся бегать в спортивных костюмах, пышущие здоровьем, кушать овощи, пить морковный сок и беречь здоровье.

Купер рассмеялся.

– А вы, как доктор, разве не рады такому будущему?

– Я останусь без работы. – Сара откинулась на спинку скамейки. – Кроме того, не люблю моралистов. По мне, лучше свободно мыслящие индивидуалисты, чем политически корректная толпа, поступающая именно так, а не иначе лишь потому, что кто-то решил, будто это правильно.

– Поэтому вам и нравилась миссис Гиллеспи?

– Возможно.

– Расскажите мне о ней.

– Мне особо нечего добавить к тому, что я уже рассказывала. Она была самой неординарной из всех моих знакомых.

Предельно циничная. Она не уважала никого и ничего. Не верила ни в Бога, ни в раскаяние. Матильда ненавидела человечество в целом и население Фонтвилля в частности. И считала всех, мертвых и живых, ниже своего достоинства. Единственным исключением был Шекспир. Его она чтила как выдающегося гения.

– И несмотря на все это, она вам нравилась? Сара засмеялась:

– Наверное, меня привлекала ее мятежность. Матильда говорила то, что многие из нас решались только думать. Я не смогу объяснить лучше. И я всегда с нетерпением ожидала встречи с ней.

– Должно быть, это чувство было взаимным, иначе она не оставила бы вам все свои деньги.

Сара ответила не сразу.

– Я понятия не имела, что у нее на уме. Для меня это неприятный сюрприз, даже шок. Не люблю, когда мной манипулируют.